Страница 15 из 20
Демон раздери! Что тут происходит?
— Вы кто? — шагнул я навстречу, требовательно вперившись в незваных гостей.
Женщина выпрямилась и взглянула на меня так гордо и величественно, что я даже обомлел. С минуту она хладнокровно разглядывала меня, дюйм за дюймом. На мгновение я почувствовал себя раздетым и, чтобы развеять это тревожное ощущение, переменил позу, скрестив руки на груди. Ее спутник, выгнув бровь, понимающе ухмыльнулся. Проклятье! Что он себе позволяет?
— Эсмирато, помоги Лилу-Анне встать. Наша семья не должна так унижаться, — неторопливо повелела незнакомка.
Семья?! Застыв истуканом, я вытаращился на нее во все глаза. Это не… Это не… Не может быть! Она моя…
— Принц Кармаэль, — дрогнули ее длинные ресницы, — не так ли? — Женщина протянула мне руку с длинными острыми коготками, выкрашенными красным. — Подойди, я хочу взглянуть на тебя поближе.
Я дернулся и на ватных ногах исполнил пожелание.
— А ты хорош собой и так молод… — проговорила она, положив руки мне на плечи. — Ты мне нравишься. — Она маняще улыбнулась, и я почувствовал, как невольно краснею. — Какой застенчивый…
Кто? Я?
Оказывается, краснеть можно до бесконечности.
Я прокашлялся. Эта женщина сведет меня с ума!
— Я… приветствую вас в… — Империи? Дворце? Зале?!
— Уже догадался кто я? Какой умный мальчик.
У меня прервалось дыхание от ее улыбки. Лагас, что это? Почему она на меня так смотрит, будто хочет… съесть?!
— Эсмирато! — отвела она от меня обволакивающий взор и отступила на шаг, и я, наконец, смог выдохнуть. — Представь меня, Эсмирато. Представь меня всем!
Юноша с копной кофейных волос изящно поклонился, приложив руку к груди, и обратился к переглядывающейся и перешептывающейся толпе, взирающей с любопытством на новоявленных гостей.
— Дамы и господа, в особенности Ваше императорское Величество! — говоря это, он с большим почтением склонился перед восседающими на троне императором и императрицей. — Позвольте поблагодарить за оказанную честь находиться здесь. И представить под вашими заинтригованными взглядами гостью. — Он подошел и взял красивую женщину за руку и со всей торжественностью проговорил: — Кадемония Нэйрон вэн Астарта, Первая принцесса Империи Кэшнаир.
Глава 7 У каждого свои страхи
Солнце радостно светило с голубых небес, заливая светом накрытый к завтраку стол, на котором стояли подставки со сливочными пирожными, фруктами, сдобными булочками. В фарфоровых чашках исходил ароматным паром прозрачно-янтарный чай, соседствуя с пиалами и розетками, наполненными вареньем. Белые камелии в вазочках освежали и без того прекрасное утро, подобное воздушной сладкой вате.
Откинувшись на спинку кресла, я пытался сосредоточиться на порхающей бабочке, чарующей прелестнице, но она ускользала, как мираж, как сон, в золотистом свете, среди густой глянцевой листвы.
— …маэль. Кармаэль, — из зыбкой полудремы меня выдернул голос отца. Без короны и императорских регалий он выглядел по-домашнему уютно, и только сжатые губы и усталые глаза говорили о том, что он никогда не забывает — кто он есть. Правитель. Порой мама смотрела на меня с печалью и молчаливо вздыхала, словно хотела оградить от трудностей предстоящей жизни в этом же статусе.
И до чего же меланхоличные у меня сегодня мысли.
— Почему бы вам с принцессой не прогуляться по саду. Утро чудесное.
— Прекрасная идея, — поддержал я отца, удобней усаживаясь в кресле, и мои глаза встретились с глазами моей невесты… настоящей невесты. Сон как рукой сняло. Это мама «здорово» придумала устроить семейный завтрак на свежем воздухе в честь новоприбывших гостей, которые в скором времени должны полноправно войти в нашу семью. Накануне мне особенно запомнилось ночное знакомство в саду с… кем он мне там приходится? Неважно. Ему, видимо, тоже запомнилось, потому что его улыбочка прямо так и говорила — я знаю, на что ты способен и меня это не впечатлило. Признаю, меня бы тоже не впечатлило. Но, задумываясь, относительно мотивов «западни», прихожу к выводу, что проверка была запланирована и подготовлена заранее. Лилу-Анна прекрасно сыграла роль наживки, и мы клюнули, как… ладно, упустим подробности. Тактика этого юного «полководца» раздражала, но надо отдать ему должное — операция прошла без сучка и задоринки, разве что оставлять трофей явно не входило в его планы. Да, фибула мне еще пригодится. И может даже для того, чтобы стереть с его физиономии эту раздражающую улыбку. Юноша отсалютовал мне чашкой чая, я кивнул, пытаясь быть любезным. И что Венди скажет, когда узнает обо всех тонкостях ночного знакомства? Кстати, где он до сих пор? Вчера после танца я его так и не нашел — не сильно-то и расстроился. Но сегодня ему и в самом деле лучше не попадаться мне на глаза — может, он это понял?
— Ты бледен, — склонилась ко мне мама, сидевшая рядом.
— Ничего. Все нормально. — Я поднялся с кресла. А кому кошмары не снятся? Вот следующей ночью хорошо высплюсь и «порозовею».
Проходя мимо Лилу-Анны, я приостановился. Хотя, что я ей скажу? Прости, так вышло — рука соскользнула, но в следующий раз, уж будь уверена, вцеплюсь, как коршун в добычу! Нет, никуда не годится! Нужно что-то придумать и принести извинения более цивилизованно. Если она вообще склонна меня простить… Даже голову не подняла от кружки чая. Боже, я порой сам себя ненавижу. Ненароком поймав взгляд Патриции, понял, что не только я… А она мне когда-нибудь простит эти розовые кусты или всю оставшуюся жизнь придется жить с тяжким грузом на сердце?
Почему я у всех должен просить прощения? Что за наказание? И никто не научил, как нужно правильно извиняться, что б тебя наверняка и безоговорочно… Вот бы вместо уроков придворного этикета научили чему-то полезному!
В саду заливисто щебетали птицы, наполняя кристальный воздух пульсирующей мелодией жизни. Красноперая пташка выпорхнула из кустов магнолии и, перелетев выложенную разноцветными камешками дорожку, проворно скрылась в зарослях жимолости. Я намеренно не смотрел на идущую рядом спутницу, изучая красоту природы, и упрекал себя за необдуманное согласие прогуляться с принцессой… или… как мне ее называть? Кадемония? Каде… мония… Без запинки и не произнесешь. Каде…
— Можно просто Мон.
— Что? — взглянул я на нее удивленно. Мы что, подумали об одном и том же. Или я ляпнул вслух?
— Мы с тобой еще толком не познакомились, — проговорила она, неторопливо шагая — шлейф светло-красного атласного платья волочился по дорожке; золотой колокольчик, искусно вплетенный в распущенные волосы, издавал мелодичный перезвон при каждом повороте головы; на красном шнурке на запястье висел расшитый золотом веер.
Бросив на нее мимолетный взгляд, я потупился.
— Да… Не познакомились… — Интересно, что она имеет в виду?
— Ты хочешь что-нибудь обо мне узнать?
— Ну… — Чувствую себя как на экзамене по темному — в голове туман, а говорить что-то надо. Кстати, изъясняется принцесса на саразийском довольно сносно, лишь с чуть заметным акцентом, но это… даже приятно. — Как вы добрались? — Глупо. Хотя, в самом деле, интересно для чего вваливаться во дворец посреди ночи? Неужели дождаться утра совсем невмоготу? Или у них такая варварская традиция? Ошарашить хозяев и, пока они не пришли в себя, брать штурмом! Папа, однако, довольно спокойно воспринял их выходку. Он знал, конечно. Да только сдается мне — не все. Да и для Зурус Эль’Саапраны привет из родной империи не был приятным — явился министр в бальный зал не выспавшийся и злой, метал во всех ядовитые взгляды, даже Араберто, кажется, сказал что-то неприятное. Канцлер стерпел, только сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Если сераскир обвинил его в безобразии, которое могло произойти только у нас, в Саразирии, то я не удивляюсь. За честь империи Араберто был готов отдать жизнь — и не раз доказывал свою преданность — и если какой-то темный позволяет себе нелестно высказываться о его государстве, то наживает смертельного врага. Впрочем, не уверен в лояльности Араберто, в том, что он так просто принял недавних недругов за друзей, лишь потому, что возникла государственная необходимость. И я, как никто другой, понимаю его. Еще бы знать, что на уме у отца.