Путешествие Чандры

– Ты убил нашего сына. Мы с царицей не хотим, чтобы наши подданные умирали из-за нашей вражды. Поэтому, если хочешь, мы уступим тебе наше царство. Но не трогай, умоляю тебя, того, что находится в этой хижине!

– Не трогать чего? – произнес сбитый с толку царевич. – Возможно, в этой хижине находится что-то, что принадлежит мне. Мне нужно только это, а ваше царство – да боги с ним, пусть останется вашим.

– В чём дело? – вмешался в начинающуюся перепалку почтенный седой старец. Он вышел из леса, волоча охапку валежника. С ним находились две его старые жены, седые и сморщенные. Одна несла на голове огромный кувшин воды, другая держала на голове вязанку сучьев, а в руках – завёрнутого младенца.

– Приветствуем, почтенный мудрец, – царевич, царь и царица поклонились отшельнику.

– Мы ищем тут кое-что, каждый – своё, – осторожно сообщил царь.

– Да? И что же здесь – ваше? – спокойно, но не без лукавых искр в глазах поинтересовался отшельник. – У меня бедная хижина, никакого золота, ничего такого. Даже коровы нет. Что бы здесь могло заинтересовать таких важных особ, как вы, царь, и вы, царевич?

– Скажите, почтенный мудрец, чей это ребёнок? Откуда он у вас? – с волнением спросила царица. В отличие от мужчин ей незачем было ходить вокруг да около, опасаясь, что противник сделает неожиданный ход.

– Это наш сын, – спокойно ответил отшельник.

– А вы, почтенный… эээ… не староваты ли для того, чтобы иметь такого юного сына? – осведомился один из воинов как можно более вежливо.

– Кто ведёт праведную жизнь, тому боги даруют детей в любом возрасте, – отрезал отшельник, выпрямляясь для внушительности.

– А кто живёт у реки, тому боги приносят многое по реке, – добавила жена с кувшином.

– Это чудесное создание, я имею в виду младенца, – пояснил отшельник, кинув неодобрительный взгляд на заговорившую без его разрешения жену. – Принесла нам вода, вчера ночью. И я решил вырастить его собственным сыном – мои-то уже выросли, у самих уж дети взрослые. Так что это – мой сын, уважаемые цари и царевичи.

– Покажите его, – потребовал царевич, не очень-то почтительно.

– Прошу вас, покажите его, – тихо стали умолять старый царь с царицей.

– Такое впечатление, вы ни разу младенцев не видали, – буркнул отшельник, но всё же подал знак жене развернуть ребёнка.

И царевич, и царь с царицей застыли. На бедре малыша чётко виден был след, как будто бы бабочка сложила крылья. А на шее висел тот самый амулет, что вчера царица тщетно пыталась передать своему сыну.

– А это что ещё прилило? – с подозрением спросил жену отшельник, разжимая кулачок малыша. Все, и не только на Земле, но и наблюдатели в Сурья-локе ахнули: это был жёлтый сияющий камень, который был проглочен асуром в виде крокодила, и из-за которого и началась вражда двух родов.

Отшельник повертел прекрасный камень, словно не стоящую вниманию безделушку, и собирался уж было бросить на землю, как его остановили крики присутствующих.

– Это он! Наша фамильная реликвия, которую пытались похитить наши враги! – воскликнул царевич.

– Это тот самый злополучный камень! Но он исчез много лет назад! – одновременно вскричали царь и царица.

– А, так эта ваша вещь? Забирайте, нам такое совсем не нужно, – пожал плечами отшельник, протягивая камень в открытой ладони. – Берите, чего медлите? Вы же из-за него поколениями убиваете друг друга!

– Но, мудрец, нам нужно совсем не это, – решился высказаться царь. – Этот малыш – наш внук, сын нашей дочери.

– У вас же только сын, – не сдержал удивления царевич.

– Сейчас объясню. Дело в том, что у нас родилась девочка, но я очень хотел сына. И упросил великого сапта-риши Васиштху сделать девочку мальчиком. Но её женская сущность проявлялась иногда. Это происходило всегда ночью, на растущей Луне. В такие ночи она убегала тайком купаться в круглом озере, что неподалёку от нашего дворца. Мы не всегда могли за ней уследить. А сегодня сказитель, которого царица послала вчера передать амулет нашему сыну, отправившемуся в битву с вами, – царь посмотрел на царевича, который по мере рассказа все больше изменялся в лице, – пришёл с вестью, что наш сын был убит, но перед смертью признался, что в виде девушки родил сына и спустил корзину в реку перед битвой. Наш сын… и дочь хотела, чтобы амулет был передан её сыну, то есть нашему внуку. Что сказитель и сделал. Вот, значит, это наш внук, – закончил царь дрожащим голосом и указал на младенца. – Берите камень, ваше высочество, только оставьте жизнь невинному младенцу!

– Я тоже должен кое в чём признаться, – тихо произнёс царевич. – Некоторое время назад, ночью, на растущей Луне, я пробирался к вашему дворцу, чтобы убить вашего сына. Но в озере купалась прекрасная девушка, и мы полюбили друг друга и встречались тайно по ночам. А потом она сказала, что не сможет больше приходить – у неё есть другие обязательства, семейные. Но, как я понял потом, она была беременна. Видите, след в виде бабочки на бедре малыша? Это – наша фамильная черта, у меня в том же месте точно такой же след. Я – отец ребёнка, потому прошу, уважаемый мудрец, отдайте его мне.

– Вы оба предъявляете права на ребёнка, – сурово загремел старец. – Но именно из-за ваших амбиций и дрязг он оказался у меня. Так что отцом его буду я, и воспитаю по своему разумению. Сами подумайте, как жить человеку, если в истории его семей только кровь и насилие?

– Но наши роды известны не только этим! – хором вскричали и царевич, и царь.

– Давайте не будем делить ребёнка, подобно тому, как пытались делить камень, – тихо проговорила царица. – Может быть, нашим царствам стоит найти путь мира? Чтобы внук и сын гордился своими предками, чтобы ему не пришлось убивать своих родичей только потому, что в давние времена один человек убил другого из-за камня.

Царевич и царь, подумав, согласились с доводами царицы. Начинать новую бойню никому не хотелось, достаточно было уже того, что царевич, сам того не зная, убил свою возлюбленную, мать своего ребёнка.

– А куда прикажете деть камень? – спросил отшельник, когда царевич и царь заверили его, что устроят праздник перед поданными и богами в знак примирения – только тогда он согласился отдать ребёнка.

– Даже не знаю… мне не нужен, – воскликнул царевич, который не знал, стенать ли ему о смерти любимой или радоваться обретению сына.

– Столько из-за него крови пролилось, нам он тоже не нужен, – отказалась от камня и царица, царь только кивком головы подтвердил сказанное его супругой.

– Я бы посоветовал вам построить храм бога Вишну, и пожертвовать этот камень туда, – заметил старец, и на этом и порешили[10].

Улизнувший под конец этого великого примирения Пуру вместе с оленем пробирался через лесную чащу. Он мог бы пожелать перейти в следующий Дом, и дверь бы открылась перед ним, но дэв хотел найти поляну с удивительными цветами, которая, как он знал, была где-то неподалёку. Нарвать цветов – и можно отправляться. Но не успел он сорвать первый цветок, как ветви затрещали и на поляне оказались Раху и Кету. Они, не теряя времени, вцепились в Чандру с двух сторон, олень только испуганно подпрыгнул, но сделать ничего не мог. Внезапно в воздухе возникла и открылась дверь – и все три грахи, а с ними и олень, ввалились на террасу роскошного дворца, совершенно безлюдную.

Хотя не совсем – за зрелищем стал наблюдать Мангал, с интересом шевеля бровями. Тем временем Раху пытался задушить Чандру, пока Кету крепко держал дэва за руки.

– Знаешь, Чандра, это забавно, но я не хочу твоей смерти. Тем более ты – дэв, а эти два – неизвестно что, ни дэвы, ни асуры, и в целом виде были полукровкой сомнительного рода, а теперь, после разделения, даже и непонятно, к какому виду их отнести, – проговорил Мангал задумчиво. Раху только злобно зашипел – он был слишком занят, чтобы отвлекаться на перепалку с Мангалом.

– Я бы, пожалуй, помог бы тебе, Чандра, но есть одно условие. В этом небесном доме ты не будешь действовать против меня, а будешь помогать. Что скажешь, Чандра, согласен?