Сердце Арктики

– С рафтингом ты здорово придумал, Саша, – высказал общее мнение Горбунков за обедом (вернее, после обеда, потому что волчий голод почти не позволял нашим героям общаться, пока их желудки не наполнились). – Такая проба сил нам всем была очень нужна. Она нас объединила.

– Это только начало, – меланхолично произнес Алекс, запивая трапезу любимой минералкой. – Завтра нас ждет кое-что поинтересней.

– Что? – деловито поинтересовалась Катюша.

Вместо ответа Алекс указал пальцем куда-то вверх.

– И что там? Что там? – заговорили все, разглядывая гору.

– Рыжий утес среди зелени видите? Там оборудована площадка для банджи-джампинга.

– Банджи… чего? – переспросил Быков.

– Джампинг, – сказала слегка побледневшая Юлия. – Это когда привязываются за ноги и прыгают вниз головой в пропасть. Мне страшно, – призналась она с той же интонацией и без всякой паузы. – Я высоты боюсь.

– Все чего-нибудь боятся, – успокоил ее Алекс. – Дима, вон, высоты, кто-то чего-то еще…

– Я высоты не боюсь! – поспешил возразить Быков.

– В Мехико, когда мы на небоскребе болтались, у меня другое впечатление сложилось.

– То ж небоскреб!

– Завтра будем прыгать примерно с такой же высоты, – заверил Алекс. – Сорок этажей. Вот и поглядим.

Быков пожал плечами, хотя, прислушавшись к своим ощущениям, понял, что не испытывает ничего похожего на энтузиазм. До сих пор он видел прыгунов с крыш и мостов только по телевизору, причем в репортажах о трагически завершившихся экспериментах. У того эластичная лента оказалась слишком длинной, того об стену шарахнуло… Отношение к джампингу у Быкова было отрицательное. Он вспомнил про свои два прыжка с парашютом и сник. Сигануть в бездну не так страшно, как стоять на краю, собираясь с духом и ощущая на себе любопытные взгляды. Ноги слабеют, тело перестает повиноваться, сердце трепещет, как заячий хвост. А ведь при этом приходится делать вид, что тебе все нипочем и ты медлишь только для того, чтобы растянуть удовольствие.

– Поглядим, – буркнул Быков и спросил себя, какого черта он ввязался в очередную авантюру.

Ответ, озвученный внутренним голосом, был простым и исчерпывающим: потому что так надо. Потому что без приключений жизнь теряет вкус и смысл. Это был своеобразный наркотик. Отправившись однажды в Австралию на поиски легендарного песчаного дракона, Быков навсегда заразился страстью к путешествиям. Риск, риск, риск! Куда теперь без него?

На следующий день он был спокоен и собран. Пока подъемник вез их на площадку, он собрал вокруг себя Юлию и Катюшу и объяснял им, что все беды человечества от различных страхов. Но на самом деле нет никакого резона бояться того, что еще не произошло. Алекс, послушав его разглагольствования, предложил ему подать пример остальным и прыгнуть первым. Пожав плечами, Быков обронил:

– Да не проблема!

Он понял, что погорячился, очутившись наверху, откуда было очень хорошо видно, куда предстоит рухнуть, если что-то пойдет не так. Сказав, что ему нужно немного привыкнуть к высоте, Быков принялся прогуливаться по площадке, делая бессмысленные селфи, на которых он выглядел как призрак самого себя. Привыкнуть к этой высоте было нереально. Вокруг высились горы, внизу расстилалась бездна. Быков понял, что тянуть время бессмысленно и отправился на регистрацию. Там небритый турок со стоящим торчком чубом предложил подписать документ, свидетельствующий о том, что он, Дмитрий Быков, не находится в состоянии алкогольного или наркотического опьянения и не возлагает на организаторов аттракциона ответственность за возможный разрыв сердца в полете.

– А такое случается? – осведомился Быков, примеривая ручку к указанной черте.

Турок молча смотрел на него и ждал. Соратники – тоже. Пришлось ставить закорючку и сдать личные вещи, которые могли вывалиться из карманов. Потом Быков забрался на весы, чтобы ассистенты правильно выставили длины страхующих резинок. Они усадили Быкова на стул и предложили ему расслабиться:

– Релакс, релакс!

Он попробовал и отказался от затеи. Расслабиться перед прыжком со стометровой высоты? Интересно, а кто-нибудь на это вообще способен?

Как сквозь туман, выслушал Быков инструкции о том, что и как дергать, чтобы после первого падения можно было отстегнуть ноги и принять сидячее положение. Волнение не позволяло усвоить сказанное, поэтому пришлось просить турка повторить два или три раза, но все равно его слова не задержались в сознании.

– Не передумал, Дима? – спросил Алекс. – Еще не поздно отказаться.

Быков посмотрел на бледных девушек, на мрачных мужчин и заявил, что готов к прыжку. Тотчас залязгали карабины, зашуршали ремни, и Быкова поставили на ноги. Он хотел ободряюще улыбнуться спутникам, но, не успев оглянуться, очутился на мостике, показавшемся ему весьма хлипким.

– О’кей, о’кей! – крикнул турок, показывая оттопыренный большой палец.

У него-то, конечно, все было о’кей, потому что не он стоял на краю бездны, обвязанный по периметру, как сарделька. Передвигаясь маленькими шажками к концу мостика, Быков непроизвольно хватался за все тросы и растяжки, которые попадались ему под руку. Стоящий за спиной турок насильно развел ему руки, защелкнул последний замок и начал считать.

«Почему он начал с пяти, а не с десяти?» – расстроился Быков, но тут прозвучало «гоу!» и он, неожиданно для себя, прыгнул.

– Уууууухххх!!!

Скорость, с которой тело спикировало вниз, была поистине неописуемой. Не переставая кричать, Быков смотрел на стремительно приближающуюся землю.

Было такое ощущение, что душа запаздывает в полете, застряв где-то в области пяток, а то и вовсе оставшись позади. Руки нелепо хватали воздух, как будто надеясь ухватиться за него и задержать падение. Ветер высекал из глаз слезы, и, глядя на мир сквозь слезную муть, Быков понял, что больше всего в этой жизни ему хочется… жить. Это открытие поразило его своей простотой и точностью. Затяжной страх смерти порождал острое желание не умирать никогда.

Свободное падение продолжалось целую вечность, и, когда Быков уже совершенно отчетливо видел камни, о которые ему предстояло разбиться, его дернуло, развернуло и понесло вверх. Он снова закричал – на этот раз от восторга и облегчения. Его руки распростерлись подобно крыльям. Он несколько раз подпрыгнул и наконец повис в воздухе и болтался так, пока его не опустили, чтобы он мог стать ногами на землю. Пальцы сами расстегнули все защелки, и сбруя унеслась обратно на скалу.

Инструктор отвел Быкова в сторонку и усадил на теплый камень.

– Хорошо? – спросил он весело.

– Не то слово! – Быков рассмеялся от избытка чувств. – Это такой кайф. Ты сам прыгаешь?

– Нет. Надоело.

Быков не поверил. Как может надоесть ощущение полноты жизни? Бездумно и счастливо сидел он на солнышке, наблюдая за полетами своих товарищей. Первым к нему присоединился Горбунков, потом Волоколамов, Юлия, Катюша и, наконец, Алекс собственной персоной.

– Как ощущения? – спросил он, усмехаясь.

Девушки загомонили, наперебой делясь незабываемыми впечатлениями. Горбунков пригладил блестящие волосы и нейтрально пожал плечами. Волоколамов высказался в том роде, что глубина ему нравится больше высоты. А Быков расплылся в улыбке и признался, что уровень адреналина у него зашкаливает.

– Не знаю, смогу ли я уснуть сегодня, – сказал он. – И кусок в горло, наверное, не полезет.

– Обед отменяется, – сказал Алекс.

– Что? – насторожилась Катя. – Почему?

– Потому что сегодня начинается новый экзамен, друзья.

– Диета? – догадалась Юлия.

– Голодовка, – поправил ее Алекс. – Трехдневная. Ни кусочка съестного. Ни глотка сладкого. Только вода.

– Может, лучше попробуем полетать на дельтапланах? – внес предложение Быков. – Или еще можно с дикими зверями на арене бороться.

– Нет. Достаточно будет голодовки. По возвращении в отель все взвесятся, и я буду проверять вес каждого по нескольку раз в день.

Закончив объявление, Алекс обвел товарищей взглядом, словно ожидая протестов или возражений. Их не последовало. Путешественники уже вошли во вкус борьбы по преодолению самих себя. Главный враг каждого находился внутри. И победы над ним доставляли ни с чем не сравнимое наслаждение.