Страница 7 из 24
Глава вторая. Заядлые рыболовы и охотники
Огромные щуки. Вдруг дверь открывается, и входит отец. Он только что вернулся с рыбалки, поэтому одет во всё рыбацкое, только на ногах тапочки. Отец улыбается и зовет нас посмотреть, что он привёз. Мы немедленно бросаем пузыри и бежим за отцом. И Рекс бежит. На кухне, на расстеленной тряпке, лежат такие огромные рыбины, что у нас с Сашкой глаза вылезают на лоб. И у Рекса вылезают. Кобель с опаской подходит к рыбинам и, каждую секунду готовясь дать дёру, осторожно обнюхивает. Это щуки. Их две. Одна поменьше, а другая совсем большая. Пятнистые рыбины с огромными зубастыми пастями занимают половину кухонного пола. Их головы напоминают головы крокодилов из любимой книги Брэма. Щуки покрыты слизью, к которой прилипли листья и травинки. У большой щуки огромный жёлтый живот. И они сильно пахнут. По-рыбьи. Отец говорит, что обеих щук он убил из ружья, и что у той, которая поменьше, вес восемь килограммов, а у большой – два пуда. Или тридцать два килограмма. Мама ходит туда сюда вокруг щук и не знает, что с ними делать. Как подступиться.
Отец очень доволен; он без конца трогает щук за разные места и рассказывает, как всё случилось. И мы узнаём, что отец с дядей Петей и ещё с другими охотниками стрелял на Куршском заливе весенних уток. Ещё в темноте, перед утром, он посадил на воду утиные чучела и затаился в шалаше, сделанном из прошлогоднего, сухого камыша. В это время, совсем рядом в мелкой воде, он услышал плеск и шум от больших рыб. Это нерестились щуки. Отец не удержался и выстрелил в эту кучу дробью. Щуки разбежались, а две остались, их оглушило. И самая огромная осталась.
Когда мама всё-таки решается и вспарывает ей живот, из него вылезает много мелкой рыбы и икры, наверное, весом с малую щуку. Мелкой рыбой щука кормилась, а икру хотела выметать, чтобы были маленькие щурята, которые бы выросли и тоже жрали мальков. И хорошо, что отец убил этих крокодилов.
В другой щуке икры не оказывается, желудок у нее пустой, только в кишках белеют молоки. Мама говорит, что это щучий самец. Мы с Сашкой уже знаем, что такое самец, а что – самка, и откуда дети берутся, поэтому почти не удивляемся. Конечно, нам ещё не всё ясно в этом вопросе, но книг у отца много, и мы твёрдо знаем, что найдём в них ответы на всё. Или у ребят с улицы спросим. Они-то уж точно всё знают.
Отец в 1950 году
Речка. Наши с Сашкой отцы – заядлые рыбаки и охотники. Как только у них случается свободное от службы время, они тут же едут на рыбалку или охоту. Мама говорит, что отец «удирает» от семьи. Но он не удирает на совсем, и дядя Петя тоже не удирает. Они каждый раз возвращаются и привозят много рыбы и всякой дичи, а ещё больше рассказывают, и тогда наши мамы, и бабушки, и Сашкины сёстры смеются, и говорят, что всё это «враки», и что ничего этого не бывает. Но мы с Сашкой уверены, что на рыбалке и охоте бывает всякое, и с нетерпением ждем этих историй. Олега отец тоже иногда берёт с собой, но редко; брату некогда, ему надо хорошо учиться, чтобы стать умелым штурманом и офицером.
Мы с Сашкой всё время мечтаем, как нас однажды возьмут на рыбалку. На Куршский залив, или на канал, или хотя бы на Люблинское озеро. Тогда мы всем покажем, как умеем ловить рыбу. Но нас пока не берут, и мы пытаемся ловить сами, в речке, которая течет по территории училища. Она маленькая, шириной, наверное, не больше трех наших прыжков без разбега. И мелкая. В самом глубоком месте нам по грудь. В ней даже не утонешь, такая она маленькая. Проверено. Трава по её берегам почти всегда выкошена, только в некоторых местах в воде стоят невысокие тростники. Течения почти нет, особенно летом. Вода довольно чистая, и в её глубине хорошо видны затонувшие с войны кирпичи и всякие ржавые металлические штуки: банки, колючая проволока, гильзы. Иногда там плавают трупики животных, лягушек или крыс, даже кошек.
Нам с Сашкой не разрешают «ковыряться» в речке, но мы всё равно часто в ней «ковыряемся». Нас привлекает к ней множество живых существ, обитающих на берегах и в воде. На скошенной траве прыгают лягушки. Их много. Разного возраста и расцветок. Бегают ящерицы, быстрые жужелицы и даже медлительные жуки-носороги. Летают стрекозы, бабочки капустницы, лимонницы, адмиралы, павлиньи глазы и крапивницы. Больше всего крапивниц. А однажды мы долго гонялись за огромным махаоном, но так и не поймали. Всё потому, что у нас нет хорошего сачка для ловли насекомых. Был один, но мы его быстренько порвали, пытаясь ловить рыбёшек. И мама сказала, что она больше не будет переводить ценную марлю на наши шалости. В воде обитают те же самые лягушки, их дети головастики, пиявки, красивые тритоны с оранжевыми пестрыми пузиками и гребешками на спинках. И ещё всякие рыбки, в основном мальки маленьких-маленьких плотичек. Несколько раз мы видели, как крошечный щурёнок охотился на самых мелких мальков и водяных насекомых. На тех, которые ещё не перебрались в бассейн. Есть вьюны, но их очень трудно поймать, потому что они скользкие и вьются в руках, как змеи. Выскальзывают. У них смешные усы около рта. Плавают колюшки с острыми иглами спинных плавников. Встречаются и ужи, которых мы не боимся. И иногда берём в руки поиграть. У них на голове яркие жёлтые пятна, по которым их отличают от гадюк. Ядовитых гадюк мы пока не встречали. А очень хотелось бы встретить. И потрогать.
Большая плотва. Посмотрев огромных щук, мы с Сашкой решаем тоже заняться рыбалкой, и бежим на речку. Может быть, хотя бы тритонов наловим, чтобы посадить в банку и понаблюдать. Один раз у нас уже жил тритон, но мы не знали, чем его кормить, и отпустили. Сейчас-то мы знаем, чем, прочитали у Брэма, поэтому хочется попробовать ещё раз.
Мы подбегаем к мостику, ведущему на стрельбище, ложимся на его край и смотрим в воду. Стараемся смотреть в тень от мостика; так лучше видно, до самого дна. Как всегда, под мостом стоит небольшая стайка мелких плотичек-мальков. Но что это?! Среди них виднеется большущая плотица, кажущаяся нам в воде громадиной. По сравнению с мальками. Вот бы её поймать!
У нас моментально зреет план. Надо добыть её, сбросив сверху большие кирпичи. И оглушить её, как отец щук. Звуком. Или ударом по башке. Мы моментально приволакиваем пару красных кирпичей из кучи у бассейна и затаиваемся на мосту. Ждём подходящего момента. Как только плотица замирает поближе к поверхности воды, мы почти одновременно бросаем кирпичи. С силой. Получается большой всплеск, и нас обдаёт брызгами. Когда муть оседает, мы видим стайку мальков, по-прежнему замерших под мостом. Но большой плотвы нет. Мы разочарованы… И вдруг видим, что наши кирпичи лежат друг на друге, а между ними виднеется… рыбий хвост! Тут же, не раздеваясь, лезем в воду и вытаскиваем рыбёшку, уже мертвую. И немного плоскую. От кирпичей. В руках она кажется не такой громадиной, но мы всё равно довольны. Ещё никогда не ловили такую!
Пока несём добычу домой, опять спорим, чей кирпич был сверху и убил плотву. Мы совершенно мокрые, с ног до головы. Вымокли, пока доставали рыбешку. Дома торжественно показываем наш трофей. Все нас хвалят, потом вдруг вспоминают, что нам запрещается «ковыряться» в речке, и начинают ругать. Но недолго. Потому, что сегодня воскресенье, и накрыт стол, и все сидят вокруг, и торжественно едят щук. Уху из крокодильих голов и большие жареные куски. И нас усаживают за стол и вкусно кормят. Только предварительно переодевают и отмывают.
Бамбуковые удочки. Ура! Мы едем на рыбалку! На залив! Отец сообщает эту новость за два дня до выезда, чтобы мы с Сашкой как следует подготовились. Мама сопротивляется немного, говоря, что я ещё маленький, и что там со мной может произойти всякое, но отец смеётся, целует маму в щеку и говорит, что всё это ерунда, и что я уже совершенно большой. А ещё говорит, что он ждал, когда я научусь плавать, и теперь меня можно брать куда угодно, потому что я не утону.