Страница 6 из 24
На плацу начинаются занятия. Курсанты отрабатывают различные упражнения с винтовками. По команде они вскидывают их на плечо, выполняют приёмчики «На караул!» и «К ноге!». Затем они прикрепляют к стволам штыки и колют чучела фашистов. С разбега и с шага. Сначала нам интересно, но потом надоедает: мы видели это уже не один раз.
Спектакль. Обсуждаем спектакль, который должен состояться сегодня вечером в клубе. Название спектакля «Брестская крепость». Это про то, как в самом начале войны фашисты окружили крепость, а наши солдаты геройски оборонялись, и в конце спектакля ушли в подвалы, и били фашистов оттуда. Мы видели этот спектакль уже два раза, но хотелось ещё. Тем более, что в нем участвует мой брат Олег. Вообще все роли исполняют курсанты и офицеры. А еще гражданские дяди и тёти, которых называют служащими. Олег играет не самую главную роль. Он – боец, который геройски погибает во втором акте, отстреливаясь из пулемёта на развалинах крепости. При этом он очень красиво скатывается по картонным кирпичам и, разметав руки, остается недвижим, пока занавес не закрывается. Прошлый раз механизм заело, занавес не смог закрыться, поэтому брату пришлось, полежав довольно долго, подняться и, раскланявшись, уйти за кулисы. Некоторые люди в зале смеялись. Дома бабушка назвала их «некультурными».
Я очень горжусь своим братом. Хотя он почти меня не замечает. Считает малявкой. Брат не только отлично плавает и играет геройского бойца-пулеметчика. Он ещё поет в хоре и фехтует на эспадронах. И боксирует. И красиво танцует на танцах. С девушками. А когда он идёт в увольнение, то на его левом боку висит чёрный палаш. Это такая небольшая сабля, чтобы отбиваться в увольнении от бандитов и патрулей. Когда я вырасту, обязательно буду курсантом, и у меня будет палаш, и я буду боксировать, плавать и фехтовать. А танцевать с девушками я не буду, потому что это противно. И стыдно.
Бабуля. У Олега много друзей-курсантов. Они часто приходят к нам в гости. И мама с бабулей поят их чаем и кормят всем, «чем бог послал». Нашу бабулю, Марию Ивановну, друзья брата очень любят. Потому, что она им всем перешивает флотские брюки, делая из них «клёши». Это такие брюки, когда вверху штанины узкие, а внизу очень широкие. И отец часто ругает бабулю, особенно после смотров формы одежды. Когда я прошу бабулю расклешить и мои короткие штанишки, она смеётся, идет и сообщает о моей просьбе маме и отцу. И все они долго хохочут вместе. А мои штанишки так и остаются не расклешенными.
Все курсанты так любят бабулю, что без неё не начинают ни одного концерта или спектакля. Один раз в училище приехало какое-то большое начальство. Оно сидело в главной ложе и ждало начала спектакля. Но нашей бабули не было, и спектакль не начинался. Большое начальство ничего не понимало. И тут в зале появилась бабуля. Все сильно захлопали, и спектакль начался. В ложе отец объяснил большому начальству, что произошло. И большое начальство тоже много смеялось.
Душа семьи – наша Бабуля. 1950-е годы
А ещё сегодня, после спектакля, состоится концерт. Будут играть на разных музыкальных инструментах, петь и плясать матросский танец «Яблочко». Сколько бы мы с Сашкой не спрашивали взрослых, почему у матросского танца такое фруктовое название, никто нам ответить не смог. Бабуля объяснила, что мы занимаемся ерундой, и что главное не название, а как пляшут, с огоньком или без. И опять нам стало непонятно, потому что никто из плясавших никакого огня в руках не держал. Может, бабуля имела в виду журнал «Огонек», который выписывал отец, но и журнала у плясавших не было. И вообще у них руки были пустые, а то как бы они смогли в пляске крутиться колесом и высоко подпрыгивать?…
Мама на сцене. Вечером мы с Сашкой сидим на полу перед первым рядом и внимательно смотрим на сцену, стараясь ничего не пропустить. И хлопаем в ладоши вместе со всеми зрителями. Когда начинается концерт, неожиданно объявляют:
– Старинный романс в исполнении Нины Алексеевны Филипповой.
И на сцену выходит мама. В очень красивом длинном платье. Оно переливается радугой. Я знаю, что материал, из которого бабушка и мама сшили платье, называется бархат «Пан». Рукава платья оторочены мехом из зайца, которого зимой убил отец. Но об этом знаем только мы. Мама начинает петь романс «Не уезжай ты, мой голубчик…». Поёт она очень хорошо, и ей долго хлопают. Мы с Сашкой отбиваем все ладошки. Мама любит петь, и поет часто, даже дома, когда собираются гости. И подыгрывает себе на пианино. Её часто приглашают петь в городской театр. И она там выступает в концертах.
Отец не любит отпускать маму в театр. Он вообще петь не любит. А если поёт, то только песню «Каховка» или из кинофильма «Чапаев». Про чёрного ворона. Как он вьётся над головой у героя гражданской войны, и что он Чапаева нипочем не дождется. И правда, в конце фильма раненый Чапаев геройски тонет в реке Урал, а ворону так и не удаётся его поклевать.
После спектакля и концерта курсанты быстро уволакивают стулья к стенкам, и начинаются танцы. Под духовой оркестр училища, который рассаживается на сцене. Но это нам с Сашкой не интересно, и мы сматываемся по домам.
Мама перед выступлением в городском театре. 1952 год
Когда мы расстаемся с Сашкой, и я добираюсь до дома, уже совсем темно. Мне маленько влетает от бабули за опоздание. Бабуля на танцы никогда не остаётся; она давно уже согрела чай и ждёт меня. Чай вкусный. Мы его пьём с хлебом и прошлогодним малиновым вареньем. Рекс сидит рядом и стучит обрубком хвоста. Выпрашивает корочку. У меня слипаются глаза… Очень хочется спать.
Мама прекрасно играет на пианино. 1950-е годы
Мыльные пузыри. Мы с Сашкой сидим на подоконнике раскрытого окна, в нашей квартире на третьем этаже. Пускаем мыльные пузыри и соревнуемся, чей пузырь будет больше, чей дольше проживёт, а чей дальше пролетит. Рекс сидит рядом. Он ловит те пузыри, которые не хотят вылетать во двор, а остаются в комнате. Кобель смешно клацает зубами, а потом долго отплёвывается от мыла. Мыльный раствор очень хорош; пузыри получаются огромными и переливаются радугой.
Под окном проходят курсанты, поодиночке и строем, и мы стараемся попасть пузырями по ним. Сверху. Курсанты замечают пузыри, посматривают на нас снизу и улыбаются. Наверное, им тоже хочется попускать пузыри, но некогда. Служба.
Когда мы выдуваем большие пузыри, то они далеко не летят, а лопаются сразу, у окна. Маленькие пузыри живут дольше и летят дальше. Некоторые из них, подхваченные ветром, легко вылетают из окна, поднимаются вверх и взмывают к небу. И мы не можем определить, сколько они живут. Сашка выдувает такой огромный пузырь, что он не пролезает в окно. Пузырь сверкает на солнце, он то становится совсем круглым, то продолговатым, как колбаса, и мы боимся, что он лопнет. В конце концов он лопается, обрызгивая нас мыльными каплями. Сашка тут же заявляет, что он слышал громкий хлопок, но я точно знаю, что никакого хлопка не было, и мы опять немного спорим.
Потом уже я выдуваю большой пузырь, но поменьше Сашкиного, он пролезает в окно и летит вниз. И не лопается. Мы свешиваемся из окна и смотрим, что с пузырем будет. И Рекс свешивается. А в это время внизу проходит дежурный офицер с полосатой повязкой на рукаве. Повязка называется «рцы». И пузырь опускается прямо перед его носом. Офицер как отпрыгнет в сторону! Он решил, что это падает стекло! Мы с Сашкой тут же убираем головы из окна, скрываемся. А Рекс не убирает. И офицер, наверное, думает, что это собака выдула такой большой мыльный пузырь.