Страница 10 из 20
Над котлом, в котором вновь вскипятили воду по его настоянию, завихрились клубы пряного пара. Самые преданные воины Фаррела были отправлены на поиски трав в непроглядную ночную мглу. И те не спавшие новобранцы видели, как вдали в лугах и рощах, мерцают факелы, напоминая глаза тоторонгов.
– Всяко может произойти, – шептал Айлех, бросая в котёл веточку едва распустившейся бузины. – Страшусь я того, что делаю. Травы, которым не верит наш государь, способны на многое. Нет такой болезни, с которой бы они не справились.
Фаррел испытывал смешанные чувства, наблюдая за всем происходящим. И страшился он неумелости юного воина, и жаждал здравия своему другу. Но вместо этого лишь подбадривал Айлеха. Таранис изредка входил в шатёр, злясь на весь мир от отчаяния и безысходности. Не мог он видеть, как его верный друг тает, будто свечной воск у него на глазах. И не мог смотреть на то, как ничего не подозревающие воины, спят у костров, укутавшись дорожными плащами, готовясь к завтрашнего походу в столицу.
Наконец он уселся на порог шатра и закурил трубку, краем уха слушая, как Айлех поочередно называет травы, брошенные в котёл. Ночь была холодная. У Тараниса быстро закоченели руки, и он лишь сильнее укутался в плащ, глядя, как в затухающем костре полыхают угли. Взгляд его уткнулся на ближайшего спящего воина. Видел он, как одежда на том прямо на глазах стала покрываться инеем.
– Фаррел, – позвал он. – Не замерзнут ли наши воины до утра? Ночь-то, погляди, холодная слишком. Не нравится мне это.
Фаррел выглянул из шатра и перед его взором открылся побелевший лагерь. Взгляд его скользнул на дозорную вышку, где вспыхивал огонек от трубки Калдера.
– Калдер, – окликнул он его. – Может, ещё плащ возьмешь? Холодает.
– Да пока обойдусь, – послышался голос Калдера. – Так спать меньше хочется.
– Всё готово.
Из шатра раздался напряженный голос Айлеха. Фаррел и Таранис тут же нырнули обратно.
– Теперь ему надо это выпить, – боясь собственных слов, проговорил Айлех.
Таранис с подозрением посмотрел на дымящееся варево. Собравшись с духом, Фаррел зачерпнул кружку питья и поднес к губам Онгхуса.
Едва жидкость коснулась пышущих жаром губ, как снаружи раздался жуткий вой, подобный вою вьюги в студёную ночь.
Таранис резко выхватил меч. Но полог шатра распахнулся быстрее, чем он усел повернуться, и вихрь ледяного ветра ворвался внутрь, затушив все свечи.
– Что это такое? – теряя самообладание, воскликнул Таранис.
– Пришла…
Это прохрипел Онгхус.
– Она за мной… пришла…
– Кто? – завопил Таранис, вертясь на месте, размахивая мечом.
Айлех плохо видел во внезапно наступившей темноте, но ему показалось, что кто-то призрачный стоит на пороге шатра, отделённый от Онгхуса лишь рубящим воздух Таранисом.
Фаррел вновь на ощупь зачерпнул из котла варево, расплескавшееся от начавшего сопротивляться Онгхуса, и отправил в приоткрытый рот друга, сильно прижав его к постели.
Шатёр затрещал сверху, словно покрываясь льдом.
– Не смей! – Онгхус в агонии оттолкнул от себя Фаррела, который, от неожиданной силы друга, упал, едва не перевернув котёл.
Айлех ухватил ближайший к нему подсвечник и зажёг свет.
На пороге стояла призрачная девушка необыкновенной красоты. Её бледная кожа сияла серебром, а на изогнутых губах кривилась болезненная усмешка.
– Ты силён, государь, – прозвучал кристальный голос, хотя её губы не разжались, а лишь продолжали улыбаться. – Но не вправе ты стоять у меня на пути. Ты чтишь любовь, как и я. Но тебе не ведома страсть любящего сердца. Лучше уйди и не мешай мне. А не уйдёшь, я покорю и твоё сердце, забрав при этом их разум, – и она указала на Тараниса и на Фаррела.
Но Айлех лишь чуть опустил голову, по-волчьи глядя на неё, и произнёс:
– Перешагнув этот порог, я уже сказал тебе «нет». Тебе лучше уйти, ибо никто не уйдёт с тобой. Твоя сила ничто по сравнению с моей.
– Ты не прав, государь! Я превращу тебя в лёд! Тогда даже твоя истинная сила не справится со мной.
– Лёд не страшен мне, ибо я родился во льдах. Не страшна и ты мне. Не смеешь ты вмешиваться в жизнь смертных, ибо это право не тебе принадлежит. И не тебе стоять предо мной, говоря о любви.
И тут Айлех схватил котел с остывающим варевом и выплеснул на берегиню. Раздался хруст, словно треснула льдина и на полу осталась лишь лужа воды вперемешку с травой.
Онгхус тяжело и со стоном опустился на ложе, закатив глаза. Таранис и Фаррел бросились к нему. У обоих на лицах мелькнул ужас, что берегиня забрала его вместе с собой.
В палатку вбежал перепуганный Кон.
– Там уже весь лагерь замёрз! – воскликнул он.
Айлех с ужасом обернулся на него. Тот же ужас мелькнул на лицах воинов, склонившихся над Онгхусом.
– Как замёрз? – выдохнул Фаррел.
– Ну, все бродят туда-сюда, костры жгут, – развел руками Кон. – Мало ли кто нас увидит.
– Кон! – вскрикнул Таранис, а у Айлеха камень с души упал. – Да пусть хоть на голове стоят!
Кон почесал за ухом, недоумевая, в чём собственно дело.
– Кажется, дышит легче, – очень тихо произнес Фаррел, приложив ладонь ко лбу Онгхуса. – И жар поменьше стал. Да и волосы, посмотри, снова темнеть начали. Ясинка хоть узнает его теперь.
Ноги Айлеха подкосились, и он медленно опустился на ближайший чурбак. Матушка гордилась бы им. Вот бы расспросить её подробнее обо всём, что у него получилось. И почему берегиня так говорила с ним?
Таранис подошёл к нему и крепко похлопал по плечу.
– Беру свои слова и недоверие обратно, – извиняясь, произнес он. – Прости, друг, что сомневался в тебе и твоём врачевателе, – бросил он Фареллу и быстро вышел из шатра.
Его зычный голос тут же навёл порядок в лагере. На стенах шатра вновь затрепетали язычки пламени, согревая всю обстановку.
– Спасибо тебе, Айлех, – обратился к нему Фаррел. – За жизнь друга я в долгу перед тобой.
Айлех только махнул рукой.
– Теперь мои сомнения в тебе превратились в ничто, а вера в твою одарённость и благословение сил света только окрепла, – и он улыбнулся. – Спасибо тебе, Айлех.
– Это вам спасибо, что поверили в меня, когда моя вера пропала, – тихонько проговорил Айлех. – Вы дали открыться во мне тому, что слабее всего. И за это я благодарен вам.
– Если бы теперь мне предложили иной путь, то я ни за что бы не согласился, – признался Фаррел. – Ведь именно на этом пути я повстречал такого удивительного воина, с которым предпочел бы пройти любые пути, что уготовила судьба. Ибо не страшно мне теперь.
Когда Айлех вновь оказался рядом со своими спящими товарищами, он уснул, едва его глаза сомкнулись. И видел он, как плывёт в ладье, покоряет дикие племена, сражается на подступах к крепостям, бежит по лесу вместе с Аяман и обнимает свою дорогую матушку. И чудился ему сквозь сон знакомый волчий вой, полный тоски и надежды.
Глава 4. На поклон королю
Утро наступило со звуком рога. Стоявший на пороге палатки Таранис трубил подъем. На небе только-только занимался рассвет.
– Через пол часа снимаемся в путь, – его громкий голос достиг даже самых отдаленных уголков лагеря. – Думаю, этого времени хватит на завтрак и сборы.
Лагерь зашумел. Таранис ещё раз окинул его взглядом и вернулся в шатёр.
– Холодная ночка выдалась, – Барден прыгал на месте и размахивал руками, стараясь как можно скорее согреться.
– У меня даже борода примерзла к мешку, – хохотнул Калдер.
Все слышавшие его тоже покатились со смеху. Через считанные мгновенья все их небогатые вещи были собраны, а над разведённым костром подогревалась вчерашняя уха. Из продуктовой телеги раздавали хлеб.
И вот, когда золочёный солнечный диск едва-едва показался над вершиной холма, отряды Фаррела, Тараниса и Онгхуса, который ещё неуверенно сидел в седле, двинулись на юго-восток, оставив позади себя заставу и Огару.
Дорога вилась среди зеленеющих холмов. Дышалось легко. Поднявшееся к середине дня солнце щедро грело путников и вскоре плащи были сняты и уложены в мешки.