Неприятности по обмену

Но оправдания не делали девочку менее виноватой. Шанс помешать колдунье был. Пусть и призрачный, но был.

- Вик, забудь про Светку, - посоветовала Таня, неправильно истолковав плохое настроение подруги. - Так ей и надо. Есть справедливость на земле.

Увы, жители Цветочной улицы считали иначе. У подъезда, в котором жили Волковы и Лавровы, собрались все местные старушки. Они что-то возбужденно обсуждали, но, заметив троих друзей, примолкли. Посмотрели на ребят недобрыми взглядами. Бабушка в перекосившейся шляпке с искусственными цветами, прошамкала беззубым ртом:

- Вон она – пигалица. Пригрела Анфиса змею неблагодарную.

Мика всхлипнула от обиды. Какое ужасное сравнение! В Моревии змеи не водились, но в Лесовии считались существами крайне несимпатичными и опасными.

- Не обращай внимания, - зашептала Таня, беря Мику за руку. - Шагай.

Но старушка не отступала.

- От Кольки Анфисе одни неприятности. Теперь и эта взялась! За что Светочку покалечила? А? Отвечай!

Костлявая рука попыталась схватить Мику за плечо, но девочка увернулась. Между ней и разъяренной бабушкой встал Тёма.

- Вика Светку не калечила! - объявил он, выпячивая грудь от важности. - Даже мизинцем не прикасалась. Камеры всё записали.

Объяснить подробности не позволил шквал голосов.

- Поговори у меня, хулиган!

- Покалечила! Покалечила! Драчунья!

- Камеры? Камеры по вам троим плачут!

У Мики задрожали губы. Разве так можно? Не разобрались, а накидываются, как акулы. Это Света – драчунья. А она.... она... обыкновенная трусиха.

- Тоже мне защитник нашёлся, - скривилась бабушка, затеявшая ссору. Тряхнула головой, и шляпка перекосилась сильнее. - В женихи записался?

От неожиданности Тёма не нашелся, что сказать, а из-за спин старушек выглянул мальчишка лет шести в коротеньких штанах. Заливисто засмеялся, показывая пальцем.

- Жених, - шепеляво повторил он слова бабушки. - Жених и невеста!

Щёки Мики заалели. Тёма тоже залился краской, веснушки стали темно-коричневыми, почти чёрными. Одна Таня не растерялась. Посмотрела на пожилых дам снисходительно и покрутила пальцем у виска. Те заохали, запричитали. Мике не хватило сил смотреть на новую волну негодования. Она взлетела на крыльцо в два прыжка и принялась рыться в сумке в поисках круглого ключа от дымохода. То есть, домохода. То есть.... Ох, она опять забыла слово!

- Держи, - сбежавший от старушек Тёма достал ключ быстрее Мики. - Таня! - он повернулся к сестре, с каменным лицом выслушивающей град претензий. - Идём!

Девочка гордо расправила плечи и вошла в подъезд, как королева.

- Какие же они странные, - изрекла она. - Придумывают небылицы.

- Небылицы, - согласились Мика с Тёмой в один голос.

Но друг на друга не посмотрели.

…Дома Мику поджидала новая напасть. В коридоре встретила бабушка Анфиса. Хмурая, как небо Моревии в шторм.

- Я ничего не сделала! – запротестовала самозванка звенящим голосом. Решила, старушка собирается ругаться, как соседки.

- Знаю. Мне рассказали. Хорошо, что вас со Светой камеры записали. Докажи потом невиновность.

- Надеюсь, её вылечат, - проговорила Мика, снимая жуткую уличную обувь под названием «кроссовки».

Она не кривила душой. Неприятно быть виновницей чьей-то болезни. Раз Полине не помочь, пусть хоть вредная девчонка поправится.

- Света очнулась, - обрадовала бабушка. - Чувствует себя хорошо. Но врачи оставили её в больнице. Хотят понаблюдать несколько дней. Они не понимают, что случилось. Выглядит Света здоровой, однако припадки просто так не случаются. Но я не об этом хотела поговорить.

Мика вытянулась струной. В голове вихрем пронеслись всевозможные предположения. Бабушка нашла зачарованную воду или огненные листы? Догадалась, что внучка фальшивая? Виктория вернулась в Обыкновению?

- Опять твой отец отмочил, - пожаловалась старушка горестно. - Думала, Коля гулять пойдёт, как всегда. А он сидит в твоей спальне и смотрит на картину. Не сморгнёт. Молчит, как рыба. Странный. Хуже, чем обычно. Может, ты до него достучишься. Меня он сегодня пугает.

Мика тоже побаивалась. Неизвестно, чего ждать от колдуна с поврежденным разумом. К тому же, она совсем не знала отца. Плохо представляла, на какие темы разговаривать, чтобы отвлечь от картины знаменитого родственника.

В спальню Виктории девочка вошла на цыпочках. Отец сидел на полу, обняв колени, и, не отрываясь, смотрел на трёх нарисованных дам. Светлые волосы растрепаны, как и утром. Подбородок не брит. На рубашке появилось свежее жирное пятно, а на локте синяк. Зато взгляд голубых глаз стал непривычно сосредоточенным, ясным.

- Папа? - позвала девочка осторожно.

Николас не ответил. Не обернулся.

Мика устроилась рядом. В окно заглянуло послеобеденное солнце. Желтые лучи гуляли по стенам и мебели, нежно касались работы гениального художника. Руди Флоренс блестяще владел магией красок. И дело не только в создании картин-пар, его работы завораживали. Вот и сейчас картина казалась волшебной. Солнечный свет наполнял её и снаружи, и изнутри. Краски яркие-яркие. Ещё чуть-чуть, и три дамы сойдут с полотна в спальню.