Десант Тайсё

— Почему? Ведь мы пока ещё сами кузнецы своего счастья.

— Это верно... Только не все умеем его ковать. Вот в чём беда.

— Коль так, пусть берут молот те, кто умеет, а я готов губами раздувать горн. Неужели мы даже вместе не сможем выковать даже крохотную победу?

— К сожалению, одного молота здесь маловато. Ради чего ж затеяна провокация? Надо бы известить Москву... Но что мы ей сообщим? Галиматью о каких-то конторщиках, свои предположения, опасения? Там нужен точный факт высадки десанта. Лишь тогда можно начать какие-то дипломатические действия. Лишь тогда... Но на кой хрен этот факт нам-то?.. На кой хрен!.. М-да, всё чётко спланировано. Не зря корпели господа-союзники. Как же спутать их карты?..

— Ведь это — голая фикция, которая элементарно разоблачается!

— Милый, кому нужно твоё разоблаченье? Консулам? Эсеровским и меньшевистским писакам? Смешно... Пусть они даже уличат Кикучи. Ну и что? Раз так оплошал, завтра шлепнут его. Прямо перед Исполкомом. Пожалуйста, есть самое лучшее доказательство их правоты.

— Слушай, может, использовать Кинга? Пусть жахнет правду на весь белый свет!

— Если успеет. И нужна ли Америке такая правда?..

Позвонил Мельников, торопливо рассказав про «демонстрантов», которые у всех консульств хором требовали, чтобы адмирал Като немедленно высадил десант и отомстил за пострадавших. События на улицах явно приближались к развязке. Чем, как мирно устранить или хотя бы отдалить роковой исход? Этого Костя больше не знал. Растерянно ероша давно нестриженные волосы, умоляюще глядел на Петра, который был вполовину старше, в несколько раз опытней, а потому должен отыскать спасительное решение. Но пепельное лицо Петра с провалами щёк окаменело. Обычно находчивый, он угрюмо покусывал тёмный ус. Молчание давило... Чтобы избавиться от невыносимого ощущения, Костя спросил:

— Что же всё-таки делать милиции? Ведь она ждёт приказ...

— Ума не приложу... Поди, извилины перепутались, — виновато признался Пётр и, ласково обняв по-мальчишески щуплого Костю, которого давно считал братишкой, удручённо вздохнул: — Потакать «демонстрантам» нельзя. Ждать, как станут развиваться события? Опасно: упустим время. Сражаться? Десант нетрудно прямо в шлюпках покосить из пулемётов. А чем заткнёшь орудия, как оборонимся против самураев с тыла? Все ляжем тут и почти задарма отдадим город. Пока вся надежда на деловитых американцев. Не могут же они допустить, чтоб какие-то макаки выхватили у них из-под носа такой аппетитный пирог.

— Яа-асно... Дим, значит, пока держи дружественный нейтралитет. Уже начинаются рукопашные? М-м-м... Ну, тогда постарайся выдержать хотя бы враждебный нейтралитет. А что ещё нам остаётся? Ведь нельзя давать дополнительный повод. Ну, до встречи...

Уже не очень уверенный в ней, Костя прикинул, как найти Кинга — последнюю соломинку в начавшемся водовороте событий. Чуткий Фрэнк вскоре сам появился. Зелёная офицерская форма сделала его неузнаваемым, хотя очень шла, сразу выдавая генеральскую стать. От радости Пётр аж пошутил:

— Уж не собираетесь ли командовать американским десантом?

— Так точно, чтобы не пустить в город японский! — парировал Кинг, опускаясь в кресло и закуривая сигару. Затем пояснил: — Пришлось надеть для, э-э, безопасности. Чёрт знает, что у этих макак на уме. Ведь я обошёл все митинги. Ну и кошмар... Где найти проклятых руски сардаты? Пожалуйста, помогите!

— Увы, это не удалось даже самому начальнику уголовного розыска Проминскому, ибо солдаты ещё в феврале, сразу после демобилизации, умчались по домам в Россию. Теперь можем предъявить лишь красногвардейцев, которыми стали рабочие, — предложил Костя и нетерпеливо спросил: — Вы были в конторе «Исидо»?

— О-о, разумеется! Ну, и хлев... Дышать нечем!

— Вы согласны, что убийство без грабежа, таинственное исчезновение жертв и оставленные ими письмена — сплошная мистификация, элементарная фальшивка?

— О-о, Константин Александрии, вполне! Чего стоят одни иероглифы... Допустим, их писал раненый. Но — как? Макал палец в свои раны? Тогда почему иероглифы написаны кисточкой? Словом, это глупый, э-э, гнусный фарс, который, э-э, обернётся харакири уже для самого Кикучи. Разве Микадо простит ему неслыханный позор Японии? Никогда!

— Так напишите об этом. Надо разоблачить провокацию. Вдруг ваша статья избавит нас от десанта? Вы спасёте жизнь тысяч людей. Пожалуйста!.. — взмолился Костя.

Кинг торжественно примерил на русоволосую голову лавровый венок триумфатора. С минуту монументально взирал на хрустальную люстру. Потом лихо, словно ковбойскую шляпу, сдвинул венок набекрень и улыбнулся:

— Всё уже сделано, дорогие друзья. Больше тыщи слов насчитала ваша телеграфистка. Вот!..

Костя вихрем подлетел к спасителю, обнял его и расцеловал. Обычно сдержанный, привыкший всюду ждать одни неприятности, Пётр тоже растроганно стиснул мясистую руку Фрэнка и долго её потряхивал, приговаривая:

— Спасибо вам, дорогой Фрэнк... Огромное спасибо... Вы настоящий друг... Такое оружие сильней любой армии. Только бы его пустили в ход, а то ещё придержат в столе.

— Что вы, Пётр Михалч... Это сенсация мирового значения. После победы России в минувшей войне Япония потерпела крах в какой-то, э-э, паршивой конторе? Кто воздержится печатать золотой материал? Завтра же он будет во всех газетах! Завтра же!

Костя с Петром молчали, сетуя, что забыли другие слова благодарности. Наконец Пётр спохватился:

— Коль вы такой наш заступник... Вы ж наверняка встречаетесь с Колдуэллом, другими консулами или самим Найтом. В общем, уж точно знаете гораздо больше нас. Так авось хоть чуток посвятите в японские планы. Правда ли «Ивами» пустит в ход свои пушки или просто запугивает неповинных людей? Допустим, десант высадится. Но — какой для чего? Захватить город или ограничиться охраной консульства, чтоб сберечь драгоценную жизнь Кикучи от налёта других грабителей? А то, глядишь, и вовсе оцепят лишь контору, где остался сундук с деньгами. Как видите, это совсем разные десанты. Значит, мы тоже должны встречать их по-разному. Какие силы нужны? Достаточно ли Красной гвардии вместе с милицией или надо срочно поднимать в ружьё всех рабочих? Пожалуйста, для спасения города и людей приоткройте завесу.

— Э-эх, если бы я был Всевышним... Что, э-э, толку от моих встреч с кем угодно... Ведь японцы — азиаты. Чрезвычайно хитрые и скрытные азиаты. Они, э-э, таят свои настоящие планы даже от союзников. Честно сказать, правильно делают. Все для них — опасные конкуренты, которые могут не то что воспользоваться их, э-э, замыслами, а при удобном случае помешают их осуществить. Но вот что я знаю: в побеждённой Корее генерал, э-э, Терауци установил такой сабельный режим, который не выдержал даже сам император, торжественно передав трон Микадо. А правительству, э-э, громадного Китая они рекомендовали, чтобы приглашало авторитетных японцев для советов по военным, политическим и финансовым вопросам. Понятно, кто может высадиться у вас?

— Уже сами почувствовали это на примере паршивой конторы, — согласился Костя. — И думаем, что нас ждёт удел города Лайошуня, в котором победители оставили живыми лишь сорок человек для рытья могил. Остальных подчистую вырезали.

Это изуверство отбило желание говорить. В таком случае каждый предпочёл бы погибнуть. Но, значит, тем необходимей было каким-то чудом спасти людей от жёлтой чумы. Кинг усиленно дымил сигарой, будто поднимая пары. Осталось выяснить последнее. И он спросил:

— Значит, вы решили сражаться?

— Хм, неужто трусливо подымем лапки? Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»! Так что пусть не уповают на лёгкую победу. Ведь за нами — Россия, которая обязательно придёт на помощь. В крайнем случае даже есть идея сразу рвануть все пороховые погреба. Представляете зрелище?

— Какой, э-э, ужас... Неужели вы на это решитесь?

— Клин вышибают клином. Всё будет зависеть от поведения союзников. Так и передайте им.

— Олл райт, Пётр Михалч, олл райт! — согласился Кинг, поражаясь очередному бреду.