Химеры

Очередное невероятное совпадение? Для людей Земли хвост был возможен, но являлся атавизмом — редкой мутацией, воспоминанием о хвостатых предках. Впрочем, на фоне всего остального это уже не сильно удивляло…

Через несколько секунд Шаис снова открыла дверцу отсека и достала уже полный сосуд, после чего вернулась к Оливии.

— Фада! — довольно произнесла она, протягивая полный стакан.

— Спасибо, — ответила Сандерс, принимая «подарок».

— Спа-ши-бо! — по слогам повторила Шаис, усмехнувшись. Это слово далось ей куда лучше.

Оливия беззвучно рассмеялась, отпив глоток. Удивляться чему-либо у неё не оставалось сил. В этот момент раздался стук, и Шахэ-Лаис поспешила подойти к двери. Наклонившись, она подняла небольшой пакет и выложила его содержимое на полу перед Оливией, которая моментально узнала те самые полимерные пластины с корабля, увидеть которые уже и не надеялась. В пакете также нашлись карандаш и небольшой блокнот, бумага в котором была непривычно грязного серого оттенка — словно сырьё для неё сотню раз перерабатывали, не осветляя.

Шаис разложила перед пленницей принесённые таблички, но знавшая материалы наизусть Оливия, с трудом подавшись вперёд, развернула их правильной стороной к своей собеседнице.

— Смотри, — начала она, указывая на красочную табличку с изображением почти одинаковых планет, разделяемых прямой линией. — Это твоя планета, — Оливия указала пальцем сначала на левую «Землю», а затем на Шаис, — а соседняя планета — моя, — аналогичным образом она указала на свою Землю и на себя.

Шаис молча слушала, сосредоточенно нахмурив брови.

— Они в параллельных Вселенных, но пока представим, что планеты находятся рядом, просто мою ты не видишь, — продолжила лейтенант, на секунду прикрыв рукой глаза. — А здесь изображены наши люди, — указала она на две фигурки, — Вот мужчина и женщина, а рядом их дети. А эта двойная спираль — наше ДНК. Вы уже знаете, что такое ДНК? — она вопросительно посмотрела на собеседницу, но та лишь непонимающе хлопала разноцветными глазами в ответ. — Ладно, пока не важно.

Оливия попыталась повторить сцену крушения, чуть ранее изображённую самой Шаис, и указала на следующую картинку:

— Это наш корабль и команда. Это я, — она ткнула пальцем в одного из схематичных человечков, под которым была отпечатана цветная фотография её лица. — А остальные — мои товарищи, вы… уже видели их останки. Вот эта женщина — Валерия, погибла, — Оливия жестом провела по шее, пытаясь показать отрубленную голову. — Вы же нашли её голову, да?

Шаис закивала, печально глядя на фотографию. Похоже, она понимала, о чём речь. Внезапно Оливия ощутила застрявший в горле ком, а к глазам подступили слёзы. Чертыхнувшись про себя, сморгнула их. Вот уж чего не ожидала лейтенант Сандерс — так это дать слабину в такой ответственный момент!

Их готовили к подобному исходу многие месяцы, объясняя, что гибель членов экипажа не должна влиять на ход экспедиции. Да и сама Оливия никогда не была особо эмоциональным человеком и не успела привязаться к коллегам так сильно, чтобы оплакивать их вполне предсказуемую кончину. Однако сейчас перед её глазами упорно всплывали последние моменты их жизни и смерти вперемешку со всякими нелепыми сценами из совместной подготовки… Она просто не могла не попытаться выяснить судьбу остальных.

— Тёмненькая рядом со мной — Адиса. Тоже погибла?.. — печально спросила лейтенант, качая головой.

С мрачным видом Шаис провела пальцем по своей руке в районе локтя, изобразив что-то неясное пальцами. Впрочем, чего тут неясного?.. Потеряла руку, истекла кровью — Оливия и сама могла бы догадаться…

— А Хирота… жив? — указала она на следующую фигурку, смахнув непрошенную слезинку. — Когда мы приземлились, он ещё дышал…

Но Шаис продолжила качать головой. Ткнув в силуэт Хироты, она двумя пальцами постучала себя чуть левее ключицы, в районе сердца.

— Понятно, всё-таки не выжил… я так и знала… — перестав уже пытаться сдержать катившиеся по щекам слёзы, констатировала Оливия. — А последняя — малышка Лина, — Сандерс попыталась показать её рост рукой. — Что с ней?..

Поджав губы, Шаис грустно смотрела в пол и что-то произнесла на своём языке, сопровождая жестами, понять которые сквозь слёзы оказалось совсем уж невозможно. В любом случае, о хороших новостях с такой траурной миной на лице явно не сообщают ни в одном из миров…

Оливию накрыло осознание — она осталась совсем одна. И ноги так некстати разболелись ещё сильнее… Не в силах ничего с собой поделать, измученная женщина сползла по стенке на мягкий пол, спрятала лицо в руках и тихо заплакала.

Шаис опять что-то сказала вполголоса, после чего Сандерс почувствовала, как её содрогающегося плеча осторожно коснулась горячая ладонь. Через несколько секунд послышался знакомый шелест двери. Теперь, по крайней мере, одиночество было не только внутренним — так даже лучше. Но долго проплакать Оливия не смогла: вскоре накопившаяся усталость вынудила её провалиться в тяжёлый сон.

***

Оценить прошедшее время в камере без окон и часов было довольно непросто, но Оливии казалось, что прошло уж никак не меньше недели со дня крушения. Чтобы хоть как-то ориентироваться, она начала вести дневник в оставленном блокноте, принимая за утро следующего дня каждое пробуждение. Оливия записывала почти всё, что приходило на ум, и блокнот быстро закончился, но вскоре ей выдали новый.

Стараниями Шахэ-Лаис, регулярно обрабатывающей её раны и синяки, Сандерс удалось неплохо восстановиться. Начала худо-бедно ходить: от стены до стены — из камеры её, по всей видимости, выпускать не собирались.

Впрочем, иных причин жаловаться на своё положение пока не было. До сих пор эти «люди» проявляли себя исключительно мирными, высокоинтеллектуальными существами — пусть и осторожными, но не склонными к беспричинной агрессии. Учёные активно интересовались её происхождением и охотно предоставляли информацию о себе, хотя из-за языкового барьера понять удавалось немногое.

Чаще всего Оливия общалась с Шаис. Совместными усилиями они начали составлять разговорник на обоих языках. Пока совсем краткий: отдельные слова, обозначающие части тела и подручные объекты, самые основные логические связки, несколько глаголов вроде «пить», «идти» и «лежать». Насмотревшись на таблички с корабля, Шаис с коллегами подготовили для Оливии ответную порцию инфографики. Однако если на Земле эти материалы много лет разрабатывали профессионалы, то ей достались какие-то детские книжки с картинками и схематичные наброски за авторством Шахэ-Лаис.

Многие данные удивили Оливию, но особенно поражали иллюстрации одной из книжек — базовой анатомии их вида. Их подтверждали и карандашные зарисовки Шаис, почти в точности повторявшие ту табличку с мужчиной и женщиной, но изображавшие всего одного человека! И выглядел он почти в точности, как Шахэ-Лаис: высокое стройное тело, неширокие плечи, чуть суженая талия и небольшая грудь, прикрытая кожной складкой. Довершал картину вполне себе мужской половой орган, за которым, впрочем, ни в одном из ракурсов не наблюдалось мошонки — зато имелось нечто, напоминающее чуть припухшие, плотно сомкнутые большие половые губы. И да, хвост у рисованного человечка тоже имелся. Следующие наброски были довольно откровенными и показывали процесс спаривания: два абсолютно одинаковых человечка оплодотворяли друг друга. Последний же рисунок демонстрировал их держащими в ладонях по крошечному ребёнку.

В распоряжении Оливии было слишком мало информации для точных выводов, но одна возможная разгадка напрашивалась сама собой: они могли оказаться истинными гермафродитами — видом, имеющим всего один пол. Но подобное предположение противоречило многим привычным закономерностям биологии и генетики. У высокоорганизованных видов гермафродитизм встречался только в виде редкого отклонения, хотя среди более примитивных существ попадался и как основной способ размножения. Например, гермафродитами являлись некоторые — но далеко не все! — моллюски и черви, а также рыбы-клоуны. Но одно дело, когда две виноградные улитки оплодотворяют друг друга, и совсем другое — когда то же делает пара разумных млекопитающих!..