Химеры

По всей видимости, то, что Оливия неосмотрительно приняла за бюстгальтер, на самом деле было частью тела Шахэ-Лаис. Теперь она чувствовала себя ещё более неловко, и смущённо отвела глаза. Но Шаис не растерялась… или всё же не растерялся?! Чтобы окончательно не тронуться рассудком от этой неопределённости, Оливия решила сделать вид, что член ей просто померещился, и определилась, что пока будет считать существо самкой.

Шаис присела на пол в паре шагов от ошарашенной чужеземки, опустившись на колени и поджав под себя ноги. Тут Сандерс увидела нечто ещё более необычное — хотя, казалось бы, куда уж более? Неожиданно её грудь зашевелилась! Причём довольно заметно — словно внутри неё что-то было… и это что-то, похоже, хотело выбраться наружу!

За всё время с прохода через портал это был первый раз, когда лейтенант Оливия Сандерс по-настоящему перепугалась. На мгновение забыв про боль, она согнула ноги в коленях и обхватила их руками. Но взгляда от сверхъестественного зрелища так и не смогла оторвать.

Шахэ-Лаис несколько недовольно поглядывала на собственную правую грудь. Заметив реакцию Оливии, попыталась что-то объяснить на своём языке, указывая на себя. Понятнее от этого, конечно, не становилось.

Из-за стекла раздался стук: один из коллег резко закричал в микрофон, привлекая внимание Шаис. Та, не оборачиваясь, отмахнулась, после чего чуть развернулась боком и оттянула мохнатый край «бюстгальтера», позволив Оливии увидеть, что находится внутри…

С такого расстояния видно было не очень хорошо, но… там был… ребёнок?! Большеголовый, розовокожий малыш с крохотными ручками и ножками походил, скорее, на сильно недоношенный плод и мог бы легко поместиться на ладони. Но, кажется, под этой складкой кожи он чувствовал себя вполне неплохо, крепко присосавшись к, как оказалось, совсем небольшой молочной железе — впрочем, всё ещё выглядевшей вполне похожей на человеческую женскую. Недолго думая, Шаис продемонстрировала и другого детёныша под второй складкой кожи. Сразу бросились в глаза несколько крупных тёмных пятен на его розовом тельце. Малыши активно зашевелились, видимо, жалуясь на «сквозняк» и Шаис опустила складки, улыбнувшись, вроде бы, виновато.

Убедившись, что шевелящаяся грудь не представляет угрозы, Оливия немного успокоилась и попыталась осмыслить увиденное. Так, получается, они были сумчатыми?! Но это казалось совершенно невозможным!.. На Земле сумчатые отделились от плацентарных задолго до того, как появились первые приматы! Правда, были ещё утконосы с ехиднами, которые развили свою псевдо-сумку независимо от всяких кенгуру и прочих коал. Но те и по сей день остаются одной из самых причудливых загадок природы — без малого любую статью по эволюции и генетике можно закончить фразой: «за исключением утконосов».

Однако существование утконосов объяснялось никак не запретной любовью бобра и утки, а всего лишь схожестью их эволюционных путей — конвергентной эволюцией. Как, например, те же ехидны, ежи и дикобразы имеют много общего и используют колючки для защиты, хотя родственниками их при всём желании не назовёшь, а далёкий общий предок никаких колючек не имел. Так происходит, когда разные виды в схожей среде в какой-то момент обнаруживают, что одно и то же решение лучше всего помогает им выживать. Может, и здесь был похожий случай?.. Или на этой планете сумчатыми были все приматы или даже все звери? Этого Сандерс пока знать не могла, но в таком случае было бы очень, очень странно, что в остальном эти гуманоиды так походили на людей.

Оливия, у которой от всего этого снова разболелась голова, устало улыбнулась своей разноглазой собеседнице с необычным сочетанием грудных детей и пениса, и та просияла в ответ. По крайней мере, обе немного расслабились.

Шаис, уже успевшая уяснить, что говорить медленнее, громче и повторять одно и то же не работает, теперь перешла на жесты. Первым делом она попыталась изобразить падение корабля: пальцами провела в воздухе линию, закончившуюся на полу с громким «бум». После чего развела руками, почти в точности повторив недавний жест самой Оливии.

Впрочем, она могла бы и не утруждаться этим представлением: Сандерс и так понимала, какие вопросы у них должны к ней возникнуть. «Что ты за существо и откуда взялось? За каким чёртом вас принесло на нашу планету? Вы пришли с миром или же собираетесь нас уничтожить?»

Оливия была готова к таким вопросам, но ответить на них без доступа к останкам корабля будет непросто — они привезли с собой уйму вспомогательных материалов, подготовленных международными экспертами как раз на такой случай. Большая часть информации хранилась в цифровом виде: корабельному уни-принтеру годилась даже сырая древесина. Вот только после крушения он вряд ли уцелел. Но самые основные материалы были представлены в виде полимерных пластин, которым не страшны ни огонь, ни время. Их сделали на случай, если живыми до планеты они не доберутся. Интересно, их нашли? Даже если так, вряд ли их отдадут…

Особой надежды не было и на собственные познания в лингвистике — чисто теоретические, надо заметить. В мозг лейтенанта были загружены все известные языки мира, но на большинстве из них за всю жизнь она не произнесла и слова. И сейчас эта база данных не помогала уловить ни намёка на смысл в речи этих существ. Этого и следовало ожидать: какими бы схожими ни были планеты, но языки, не имея ни общих корней, ни возможности подцеплять заимствования, не могли оказаться похожими. А значит, придётся обойтись без слов…

Но как объяснить жестами, что она прибыла из параллельной Вселенной? Или, на худой конец, что не имела враждебных намерений? Во время подготовки говорили, что при первом контакте не стоит сразу лезть с рукопожатиями: они практиковалось даже не во всех земных культурах, а в столь чуждой могли иметь и вовсе противоположный смысл.

Сейчас бы пригодились клочок бумаги и карандаш… Сандерс сделала вид, что пишет на полу в надежде, что Шаис поймёт намёк. И та, действительно, быстро кивнула, обернулась и что-то сказала тем двоим за стеклом, однако сама с места не сдвинулась, вернув своё внимание к пленнице. Указав на покрытые синяками ноги, она о чём-то спросила, потирая свою ногу с притворным выражением боли на лице.

— Да, болят…, но это ерунда, я в порядке, — последовав примеру собеседницы, Сандерс просто ответила на родном упрощённом английском и для ясности кивнула, махнув рукой. — Спасибо, кстати, что помогли выбраться живой и подлатали. Знаю, ты ничего не поймёшь, но… спасибо, — искренне улыбнулась она.

Сложно было сказать, поняла ли Шахэ-Лаис, но её лицо тоже озарилось мягкой улыбкой. Переведя взгляд на отставленный в сторону стакан, она указала на него и вопросительно приподняла брови.

— Вода? Да, мне бы ещё воды, — лейтенант подняла пустой сосуд и протянула его Шаис. — Вода, — на всякий случай повторила она, словно разговаривая с маленьким ребёнком.

Та, помедлив лишь секунду, взяла его из рук Оливии.

— Фа-да?.. — неожиданно отчётливо спросила разноглазая особа, постучав вполне человеческим ногтем по стеклу, а затем вылила оставшиеся капли себе на ладонь и повторила: — Фада?

— Да! Вода! — воодушевлённо закивала Оливия, указав на протянутую ладонь. — Это вода.

Её удивило, как быстро Шаис уловила значение этого слова. Быть может, найти общий язык будет не так сложно?

Та, заметно обрадовавшись, поспешила вернуть пустую ёмкость обратно в отсек, из которого извлекла её в первый раз. Лейтенант невольно обратила внимание, что мокрые волосы на теле Шаис успели немного распушиться, и бросившийся поначалу в глаза пенис был полностью ими скрыт. Может, и правда, померещилось?..

Помимо этого, на глаза попалась и другая примечательная деталь, на которую она до этого не обратила внимания: от крестца и ниже, между ягодиц Шахэ-Лаис аккуратным треугольником, напоминающим старомодные женские бикини, рос тот же рыжий мех, плавно переходящий на… хвост?.. Спереди его не было видно: совсем короткий и прижатый к телу, он был покрыт мелким пушком, а заканчивался небольшой пушистой кисточкой.