Голубой щенкен

Злой оказался куда адекватнее, чем можно было подумать, не зная его лично. Конечно, странностей ему было не занимать, но Катэ знавал пиратов куда более жестоких и безумных. Злой, по крайней мере, заботился о своей команде, а не устраивал локальную тиранию, как многие другие.

Однако начало новой пиратской жизни выдалось довольно однообразным — ведь покинуть орбиту Фелоды корабль по-прежнему не мог. Срок карантина уже давно должен был закончиться, но принятие на борт спасательной капсулы не прошло незамеченным фелодской службой безопасности, которая не упустила возможности добавить ещё месяц ожидания.

Естественно, никто на борту не был доволен таким положением дел, но выбора не оставалось: слишком рискованно отправляться к следующей планете почти без запаса денег и с полупустыми баками еды. Да и Кошатина так и не вернулась с Фелоды и за всё время ни разу не выходила на связь с кораблём. Катэ не мог не заметить, что члены команды воспринимали её отсутствие по-разному: одни переживали за неё, когда как другие надеялись, что фелодка и не вернется. И сам Катэ, разумеется, был в числе последних.

Добиться отправки на Фелоду в качестве представителя Злоя было бы идеально. Тогда он смог бы попытаться найти для Голубчика подходящий дом, где тот не стал бы всего лишь диковинным экземпляром в коллекции богача. Если на то пошло, именно так Катэ и собирался поступить изначально, когда подобрал Голубчика. Быть может, ему там даже понравилось бы, и после этого он перестал бы считать Катэ предателем. Как и Робин, с которым он так и не смог поговорить за это время.

Катэ уже не раз пытался расспросить Злоя о том, что он собирался делать с пленниками, но тот не спешил откровенничать. Поэтому вечером, когда пират пригласил его к себе, фелодец охотно согласился.

Когда раздвижные двери в капитанскую каюту открылись, внимание Катэ сразу привлёк большой стол в центре комнаты: на нём было столько еды и спиртного, что этого наверняка хватило бы на пятерых. К столу был придвинут широкий диван, на котором и сидел Злой, уже приступивший к трапезе.

— Чего ждёшь, усатый? — усмехнулся пират, глядя, как Катэ застыл в дверном проёме. — Хочешь лишиться хвоста?

— Не хочу, — ответил тот с улыбкой, ловко подобрав хвост, после чего прошёл к столу и осторожно присел на другой конец дивана. — Остальные тоже будут?

— Не, я дал ребятам увольнительную на пару дней, — ответил Злой, заглотнув полрюмки какого-то мутного пойла с резким запахом. — Они давно просились на ту нейтральную луну с казино и борделями. А тебе я об этом не сказал, потому что давно хотел побеседовать один на один.

Катэ невольно напрягся, а Злой обратился к бортовому компьютеру:

— Пила, запусти тот файл ещё раз, вон туда, — указал он пальцем на стену.

— Будет исполнено, капитан! — проскрипела Пила.

На настенном экране тут же заиграло видео, и Катэ узнал в нём знакомую зелёную морду Кошатины. Она стояла за ржавыми металлическими прутьями на фоне какой-то обшарпанной стены с выцветшими гербами древних прайдов. Катэ не мог не заметить, что её пышные кудри, некогда такие же чёрные, как у Злоя, теперь перемежались зелёными прядями — в тон её собственной шкуры.

— Плохие новости, капитан! — раздался её голос. — Меня задержали и посадили в какую-то секретную тюрьму для особо опасных пиратов! Власти только и ждут, когда вы покинете нейтральную зону, чтобы и вас схватить. Думаю, они обо всём знают… Прошу, оставьте меня здесь и уезжайте!

Запись закончилась, и капитан окинул Катэ оценивающим взглядом.

— Что думаешь? Она говорит правду?

— Я… мне сложно так сразу ответить. Нужно пересмотреть ещё раз.

— Пила, слышала? Делай, как он сказал.

Видео запустили снова, и Катэ сосредоточенно уставился на экран. Хотя понял он всё и с первого раза, а время ему было нужно лишь чтобы решить, что сказать Злою, а о чём лучше умолчать. Без сомнения, фелодка пыталась ввести своего капитана в заблуждение. В этой стене с решёткой легко узнавалась одна древняя фелодская тюрьма. Уже пару веков как она стала туристической достопримечательностью, а преступников с тех пор и вовсе перестали держать за физическими решётками — зачем, когда есть силовое поле?

Напрашивались два вывода: либо Кошатина сбежала от капитана и просто не хочет возвращаться, либо её действительно кто-то заставляет это делать, чтобы… чтобы что?.. Нет, как-то не вяжется. В любом случае, сохранность её зелёной шкуры — не его проблема. А вот использовать эту ситуацию, чтобы заручиться доверием капитана, было бы очень кстати.

— Я бы не стал верить всему, что она говорит, капитан, — наконец ответил он. — Возможно, её кто-то заставляет, но я узнаю эти руины древней тюрьмы. Туда часто привозят туристов.

— Это я и без тебя понял, — капитан махнул на него рукой, другой подвинув полную рюмку поближе. — Я и сам там бывал. А старушка Кошатина, похоже, все-таки решилась уйти из команды. Я давно подозревал, что ей хочется вернуться к семье. Да и чёрт бы с ней! Пусть катится на все четыре стороны…

— Тогда… зачем же вы мне это показали? — в замешательстве уставился на него Катэ, для приличия всё же отпив глоток пойла, оказавшегося всего лишь разбавленным спиртом.

— Хотел узнать, можно ли тебе доверять, — ухмыльнулся тот. — А значит, можно ли с тобой бухать. Вот Кошатина, несмотря на все её недостатки, была неплохой собутыльницей! Правда, пьянела с пары глотков, ну да это не главное.

Поняв, что всё складывается как нельзя лучше, Катэ заулыбался. Его предшественница, похоже, без зазрения совести пользовалась неосведомлённостью большинства землян об особенностях метаболизма фелодцев. А чем он хуже?..

— Вот как? Ну, меня парой глотков давно не пронять, — Катэ залпом отпил с треть рюмки приторного сиропа, поморщившись вполне убедительно благодаря мерзкому запаху. — Вам придётся постараться, чтобы от меня не отставать, капитан.

— Вот это другой разговор! — обрадовался Злой, охотно подливая ещё. — Вызов принят!

Время шло, а количество еды и выпивки на столе постепенно уменьшалось. И как только в этого землянина столько влезало?! Самому Катэ уже приходилось пить через силу, но отказаться при этом человеке оказалось непросто…

— Ты меня уважаешь? — в очередной раз спросил капитан всё менее трезвым голосом.

— Конечно… уважаю, вы же мой… капитан, — ответил Катэ, то и дело икая от переедания. — Просто, кажется, мне уже…

— Тогда пей, — не дал ему договорить Злой, всучив в руки полную рюмку осточертевшего напитка.

Обречённо вздохнув, Катэ чёкнулся с ним и залпом выпил отвратительную жидкость, словно лекарство. С такой диетой и располнеть недолго!.. Но зато икота, вроде бы, отступила.

— Капитан, я немного не понял один момент… — попытался перейти к делу Катэ, старательно изображая пьяный голос. — А что Кошатина имела в виду? Ну, что-то там про «они всё знают». Кто знает? Что знает?

— А, это она про ту фелодскую колонию, которую мы… слегка уничтожили, — Злой поморщился, закусив синтезированным куриным крылышком. — Выживших не осталось, поэтому нам оно как бы сошло с рук. Короче, это долгая история об одном му… — он икнул. — Мужике тошном.

— Вы имеете в виду Бывалого? — осторожно спросил фелодец.

— А что, есть второй такой же тошный? — криво ухмыльнулся Злой.

— Кажется, я понимаю, о чём вы… — улыбнулся Катэ, не без труда сделав ещё глоток. — По пути он много рассказывал о ваших… путешествиях.

— Ха! Небось, всю дорогу не затыкался? — ухмыльнулся пират, и тот быстро закивал. — Вот ты с ним провёл сколько, месяц? А мне его полжизни терпеть пришлось, представляешь?

— С большим трудом. Но насчёт той колонии… он ни разу не говорил об этом.

— Ну, кто бы сомневался? — раздражённо поморщился Злой. — Его трескотня всегда заканчивается там, где перестаёт сверкать нимб на его рыжей башке.

— Тогда, быть может, вы мне расскажете всю правду об этой истории, капитан? — спросил Катэ с интересом, который даже не пришлось имитировать.