Исповедь. Часть 2

–Дура я что ли? Ты мужик видный, сил в тебе еще достаточно. Секс меня устраивает. А жизнь меня научила принимать подарки. Сколько выгоды с этого всего получила.

–Как защебетала, Дорофеева. А если я закрою все карты, которые тебе на карманные расходы предоставил, если попру тебя с работы, вышвырну с квартиры? Как потом петь будешь?

–Хах, Евгеш! У меня высшее образование. Я девочка видная и не боюсь работы, так что найду куда себя пристроить. Ах, да, еще у меня отличный опыт богатых мужиков обрабатывать, так что не пропаду!

–Сука! – вот на этих словах, я поняла, что надо делать ноги. И не просто с гордо поднятой головой, вальяжно покачивая бедрами, выйти из квартиры. Нужно было бежать, что я и сделала, рванув ко входной двери, успев ее приоткрыть, но удар мужской ладони и приложенная сила, тут же закрыли передо мной путь к отступлению. Женя схватил меня за плечи, резко поворачивая к себе. Въедался в меня ненавистным злобным взглядом, был готов уничтожить меня прямо здесь и сейчас, раздавив как никчемную букашку. Я же молча смотрела на него исподлобья, ловя на себе его сбитое дыхание. Рука Жени скользнула от плеча, по ключицам, выше. Обвивая пальцами мою шею, он сдавил руку, заставляя меня приподнять голову. Его взгляд потемнел, и я знала, что Олейник уже не убить меня хочет, он просто меня хочет. Но еще противится своим желаниям, строя из себя безжалостного палача. Обхватив руками его лицо, я потянулась к нему, жадно впиваясь в губы мужчины поцелуем. Пылким, горячим, дерзким. Размыкая его губы языком, проскальзывая в его рот, лаская его язык своим. Кусаю его губы, не с нежностью, а грубо, нагло. И как бы он не диктовал мне свои правила, как бы не доказывал, что я принадлежу ему, на самом деле это он принадлежал мне. Целиком и полностью, став зависим от меня. Женя ответил на поцелуй с такой же страстью, зарываясь рукой в мои волосы, властно сжав их в кулаке, потянул вниз, тем самым заставляя меня запрокинуть голову назад. Прикусив нижнюю губу, оттянул ее, и я невольно простонала, зажмурившись. А после Олейник очертил контур моих губ языком, словно успокаивая их от жестких терзаний. Вторая рука скользнула по изгибу талии, по бедру ниже. И подцепив пальцами подол моего платья, Женя потянул его вверх, оголяя мои ноги и бедра. Губы спустились к шее, и нежную кожу жгло и саднило от жадных поцелуев и грубых покусываний.

Ладонь мужчины опалила нежные участки тела, и он огладил меня через ткань мокрых трусиков, самодовольно усмехнувшись. Сжав свою руку у меня между ног, замер, глядя мне в глаза, а у меня ноги подкосились, и я едва не рухнула на пол от резкого возбуждения, что прошибло будто током. Я пыталась скрывать свое желание с этим мужчиной. Всегда. Часто не позволяла себе проявлять весь спектр своих эмоций, охватывающих во время наслаждения. Но он умело читал язык моего тела, которое отзывалось на его ласки. По затуманенным от желания глазам видел, что я готова отдаться ему.

Олейник отпустил мои волосы, провел пальцами по моим губам, и я обвожу языком его большой палец, вбирая его в рот, посасывая, не отводя взгляда от своего любовника, вижу, как ему нравится то, что я делаю. Рука его снова сжимает мою шею, а шаловливые пальцы второй, уже проскальзывают мне в трусики, лаская меня между горячих лепестков, надавливая на твердую горошину, прикосновение к которой снова заставляет меня вздрогнуть. Я готова была осесть на пол, но Женя властно удерживал меня, продолжая дразнить, входя в меня пальцем. С моих губ сорвался стон, смешанный с выдохом, и я закрыла глаза.

–Смотри на меня, детка. Хочу видеть твой томный взгляд, – шепчет Женя мне в губы, и я исполняю его прихоть. Он улыбается, снова целуя меня. Спускаясь поцелуями по шее к ключицам. Заводит руку мне за спину, заставляя выгнуться и податься вперед, от чего я ощутила его пальцы еще глубже в себе, схватившись с силой за плечи мужчины. Одним движением он расстегивает молнию на платье, стягивая его с плеч, вместе с бретелями бюстгальтера. Не удосужившись даже полностью обнажить меня, он стянул ткань кружева с груди, властно сжав упругую полусферу и обвел языком твердую от возбуждения жемчужину соска, прикусив ее, и снова приласкал языком, втягивая в себя.

Когда его пальцы покинули мое лоно, он еще раз огладил пылающую и пульсирующую от желания плоть. Рывком повернув меня лицом к двери, стянул мои трусики до колен. Торопливо расстегнул свои брюки приспуская их вместе с нижним бельем. Одна ладонь надавила мне на поясницу, заставляя прогибаться в спине, а второй он направил себя, ворвавшись в меня грубо и жестко, замирая, когда я вскрикнула, сама не понимая, то ли от внезапной боли, то ли от удовольствия, что разлилось по всему телу, когда он наполнил меня. Дав мне привыкнуть к себе, Олейник начал двигаться, размеренно и глубоко, наращивая темп, неистово вбиваясь в меня, выбивая с моей груди стоны, смешанные с криками. Руки блуждали по моему телу, сжимали бедра, сильнее насаживая меня, скользили выше по талии, сжимали грудь. Пальцы теребили возбужденные соски, слегка прижимая их. А губы опаляли мое тело, спину, плечи, шею. Это какое-то страстное безумие. Бесчувственное. Ведь душа не испытывала ничего. А тело было довольно тем, как его балуют жарким и пылким сексом.

–Да… – на выдохе простонала я, содрогаясь от быстро подступившего оргазма. Олейник, разгоряченный ссорой, заведенный желанием, и насладившийся тем, что довел меня до пика удовольствия, буквально через несколько толчков догнал меня, замирая и пульсируя во мне, изливаясь от наслаждения, медленно совершая еще несколько плавных движений, пока окончательно не замер во мне.

–Детка… прости меня, – шепчет мне в волосы, и нежно целует за ушком, все еще тяжело дыша. Самым правильным решением, по моему мнению, было просто промолчать на этот его порыв извиниться, под воздействием полнейшего удовлетворения.

Какое-то время мы просто молчали, так и стоя, прижимаясь друг другу разгоряченными телами и приводя в порядок дыхание. Душ мы приняли по отдельности. Хотя и можно было устроить еще один заход, более спокойно и чувственно, но я строила из себя недотрогу. Олейник же сказал, что еще не вечер, подразумевая, что ночью просто так уснуть мне не даст.

Я вышла из душа, обмотавшись полотенцем, вторым вытирая мокрые волосы.

–Тебе какой-то Вася наяривает, – злобно прошипел Женя. Я же только усмехнулась, подойдя к мужчине и запечатлев на его губах сладкий поцелуй.

–Вася это Васильева Настя, – успокоила я своего ревнивца, перезванивая подруге. Новости, которые я услышала, меня привели в ужас. Мною начало не просто трясти, мною начало колошматить. Вот чем дальше, тем веселее. Особенно, когда дело касается меня и Измайлова. Напившись, этот безумец поехал ко мне на квартиру, а Настя тоже хороша, адрес дала.

–Ну ты же знаешь, что он бы все равно его достал, через пятого-десятого. Мне кажется, от этого было бы больше шумихи… Может поговорите наконец. Выясните все. Да, я тебя поддерживаю в каждом твоем решении. Но все мы знаем о ваших чувствах друг к другу.

–С кем поговорить? С вискарем, которым он весь вечер упивался? Черт. Ладно, еду, – сбрасываю вызов, торопливо начиная одеваться.

–Далеко собралась? – холодный голос, пробирает меня насквозь, въедаясь под кожу, сдавливая горло и перекрывая кислород. А я должна набраться храбрости, чтобы солгать, ни на секунду не усомнившись в своей лжи. Ну я-то умею…

–У Насти муж напился. Поругались. Поеду к ней, – уверенно отвечаю я, не глядя на Женю.

–Виталика сейчас вызову, пусть завезет.

–Жень, дай ему отдохнуть, что ты его гоняешь постоянно.

–Это его работа, я ему плачу.

–Ты всем платишь, Евгеш, – ехидно улыбнувшись, склонилась к сидящему в кровати мужчине, целуя его в губы.

–Накажу, Дорофеева, за язык длинный.

–Обязательно накажешь, – улыбаюсь я, на ходу вызывая такси и выбегаю с квартиры, крикнув напоследок, чтобы Олейник закрыл за мной двери.

Если бы я приехала парой минут позже, этот пьяный придурок устроил бы в фойе дома погром. Увидев меня, бросился ко мне, хватает руками мое лицо, шепчет свое “Малышка”, а у меня внутри все сжимается от боли и воспоминаний. Но я не поддаюсь на этот бред сумасшедшего под воздействием алкоголя. Отталкиваю Никиту, бегу к консьержу, извиняюсь и прошу, чтобы не разглашал об этой ситуации, задобрив ее купюрой с дядюшкой Франклином. Благодаря своему депутату, я знала, как задобрить человека. Ну, что уж скрывать, не задобрить, а подкупить, дав на лапу.