Исповедь. Часть 2

–Сейчас Настя, сейчас. Если ты не скажешь, то я все равно узнаю его. Главное задаться целью. Думаешь я не хватался и не собирался добыть всю информацию о ней? О том, где она, с кем? Просто останавливался вовремя. А сейчас, пьяный тариф активирован, и я готов довести начатое до конца.

–Зачем она тебе, Никита? Ты же усердно все эти годы пытался ее вычеркнуть из своей жизни.

–Пытался, Настя, пытался. Но не могу. Не знаю как. Ломает по ней, – Васильева лишь покачала головой. Но назвала адрес.

–Прошу тебя, без глупостей, Измайлов. И такси вызови, не вздумай за руль садиться! – кричала вдогонку Настя, но я как ужаленный несся к Дорофеевой. Словно боялся, что будь я в трезвом состоянии, никогда бы не дал развития этому порыву.

Приехав в Пресненский, я кое-как припарковался. Консьерж на первом этаже напрочь отказывался меня пускать, грозился вызвать полицию. Сообщив о том, что Маргариты Александровны все равно дома нет, потому мне стоит уехать.

–Не уеду я никуда, мать твою! – с рыком, я ударил кулаком в металлическую дверь, продолжая ломиться.

–Я подожду на этаже, пусти меня. Я тебе денег дам! Хочешь полицию вызывать – вызывай! Но я не уйду, тебе ясно! – продолжал я буянить, выдохшись в какой-то момент, понимая, что, наверное, не судьба. Что Ритку оберегает от меня ее Ангел Хранитель. На кой черт я ей сдался со всей своей придурью в голове?

В этот момент запищал домофон в парадном и в дом влетела Дорофеева. Я даже не сразу осознал, что это не мое разыгравшееся воображение, что это не галлюцинации от переизбытка алкоголя в крови.

–Малышка… девочка моя, – хватаю руками ее лицо, когда она уже так рядом. Пьяным затуманенным взглядом всматриваюсь в любимые глаза, а Ритка отворачивается. Убирает мои руки, шумно выдыхая. Злится.

–Люблю, когда ты злишься, Дорофеева, – пьяно я улыбаюсь, стараясь снова поймать Риту в свои объятия. Она же улизнула, подбегая к консьержу. Что-то звонко щебетала ему, а после вернулась ко мне, схватив под локоть и потащив за собой к лифту.

–А помнишь, как хорошо было в лифте? Ты уже не боишься? – я попытался прижать Риту своим телом к стенке лифта, но Рита оттолкнула меня.

–Не прикасайся ко мне! Ты пьян, Измайлов! – срываясь на крик, Дорофеева так и держала вытянутой руку, чтобы я не приближался. Остальное я помнил смутно. Стоило коснуться головой подушки, как вертолеты закружили меня, и я уснул мертвым сном.

Проснулся лишь на рассвете, где-то часов около шести утра. Не сразу понял, где я. Привстал, щурясь от боли в голове и осмотрелся по сторонам. В комнате я один. Одежда аккуратно сложена на кресле. А на прикроватной тумбочке стоит бутылка воды и пластинка аспирина. Позаботилась девочка. Стыдно сейчас ей в глаза смотреть. Но стоило бы объясниться. Хватит вести себя как дурень. Но почему-то с ней по-другому у меня не получалось.

Глава 3

Нацепив маску, я снова делала вид, что все хорошо. Я не хотела, чтобы кто-то посмел заглянуть под нее. Ведь под ней можно увидеть лишь сломанную напрочь психику, искалеченную душу, и больные, страшно больные глаза. Я так долго носила эту маску безразличия, сменяя ее наигранным спокойствием и несуществующей радостью, что уже забыла кто я есть на самом деле. Даже сорвав эти образы, я не была собой. Я была творением Измайлова. Он тщательно слепил меня ту, кем я стала теперь. И самое смешное, ему это не нравилось.

Сидя на заднем сидении машины, я пустым взглядом смотрела на дисплей своего телефона, надеясь, что мне сейчас все же позвонит Саша. Я смогу выговориться, а он, как пес залижет мои раны. Хотелось ли мне, чтобы этот пес был верен мне? Смотрел щенячьими глазками и бегал за мной хвостиком? Трудно сказать. За четыре года я ни разу не виделась с Гордеевым, только изливала душу по телефону и набиралась сил после его утешений. Он пытался вразумить меня. Хотя сам нуждался в таком же мозгоправе, коим стал для меня.

–Маргарита Александровна, куда Вас отвезти? – послышался голос Виталия, вырвавший меня из моего зависшего состояния. Вопрос с подвохом, скажу я Вам. Но эти уловки я научилась распознавать. У Олейника я была под тотальным контролем. И все эти фразочки из оперы “пускай Виталик отвезет, куда скажешь” были ничем иным, как попыткой узнать куда же понесет меня окаянную. Все эти годы я чувствовала себя отверженной и проклятой, пожиная плоды собственной глупости и ошибок молодости. Если уж я и хотела где-то развеяться, потеряться и побыть наедине со своими мыслями, я вызывала такси. Даже на своей машине не ездила, догадываясь, что ее запросто смогут отследить.

–К Евгению Николаечу, – уверенно отвечаю водителю. Женя ведь ждал. А я уже давно усвоила урок, если быть послушной девочкой, то обязательно последует приятное поощрение. Я стала дрессированной зверушкой, за выполнение команды получая лакомство. Но не потому, что меня так приучили и заставляли. А потому, что это было выгодно мне.

Сделав глубокий вдох, стоя перед дверью квартиры своего любовника, я нажала на кнопку звонка. Женя открыл не сразу, я уже было подумала, что Олейник спит, хотя на часах было около одиннадцати вечера. Когда дверь распахнулась, я сразу увидела удрученное состояние мужчины. Он молча пригласил меня войти, шире открывая дверь и отступая в сторону. А после поднес телефон к уху, продолжив, видимо, уже давно начатый разговор.

–Доставка еды это! Чего ты ерепенишься! – рычал Женя в трубку. Я сразу поняла, что разговаривает он со своей женой. Стало мерзко и я передрогла от необъяснимого ощущения, которое пронеслось по моему телу. Женя размашистыми шагами мерил комнату, продолжая спорить с супругой.

–У меня кампания! Я как собака выматываюсь на работе, а ты пилишь и пилишь. Нечем заняться, милости прошу в офис, будешь контролировать каждый мой шаг, чтобы дурь в голову не лезла, – он замолчал, слушая тираду на том конце трубки, которую я детально не могла расслышать, но вопли в трубке были слышны отчетливо.

–Какая девка, Юля?! – Женя подошел ко мне, касаясь рукой моей щеки и целуя в висок, – решив все же поздороваться, понимая, что приветствие затянулось.

–Короче, не трепли нервы ни мне ни себе. Если моча в голову стукнула, ты знаешь где я, хочешь приезжай. Конечно! Успею повыгонять всех любовниц до твоего приезда. Весь гарем, бл*ть! Спокойной ночи! – на довольно агрессивной ноте закончил разговор женя, шумно выдыхая и откладывая телефон. Между нами обстановка была накалена до предела. Словно слова его жены о любовнице, сработали как стоп-кран и Женя держал дистанцию.

–Ясно. Женя, если ты приходишь ко мне, или меня зовешь к себе, так будь со мной! Оставляй свою жену и детей дома! – ревностно выпалила я, схватив с дивана сумку и собралась уходить.

–Удумала мне сцены закатывать? Ты вообще-то здесь на птичьих правах. Так что молчала бы в тряпочку!

–О, как мы заговорили, Евгений Николаевич! Тогда нам стоит пересмотреть все пункты нашего договора. И, насколько мне помнится, в нем не упоминалась слежка за мной и контроль каждого моего шага. И Виталька твой шестерка, которого ты постоянно мне навязываешь.

–Слушай сюда, Рита, – Женя в один шаг сократил между нами расстояние, схватив меня рукой за лицо, сжав пальцы с такой силой, что я невольно скривилась от неприятных болезненных ощущений. Он заставлял смотреть ему в глаза, не позволяя отвести взгляда. А в моем взгляде не промелькнуло ни капли страха. Я словно забыла об инстинкте самосохранение, продолжая дразнить дикого зверя.

–Не смей говорить в таком тоне и претензии свои держи при себе. Иначе я быстренько напомню, что ты гадкий утенок, и отправлю на помойку, на которой нашел тебя.

–Ты себя на помойке нашел, Олейник, – выплюнула я ему в лицо, схватив за руку, резко убирая ее от своего лица.

–Я не просила тебя делать мне подачки. Это ты решил, что нужно платить за то, что я с тобой сплю.

–Так ты, шлюха продажная, и отказывать не стала! – ядовито усмехается он мне в лицо, думая, что это меня заденет за живое? Ммм, дорогой, эту фразу мне говорили так часто, когда я была примерное девочкой, что теперь я сама верила в эти слова. И вовсе не отрицала очевидного.