Страница 10 из 20
Огонь и «Плакучая ива»
О Надежде Васильевне Самойловой русский драматург и публицист Виктор Александрович Крылов (1838–1908) в статье «Самойловы, артистическая семья», помещённой в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона писал:
«Всегда бойкая, веселая, здоровая, Надежда Самойлова росла отчаянной шалуньей. Сильный красивый голос и замечательные музыкальные способности подали мысль родителям готовить её к опере, но её страстное желание скорей выступить на сцену привело к тому, что она дебютировала 16 лет (1838) в водевиле “Матушкина дочка”, имела громадный успех и тотчас была приглашена в императорскую труппу, прямо с бенефисом. Она прослужила на петербургской императорской сцене 20 лет. В последние годы её деятельности её успех пошатнулся, так что она покинула сцену без сожаления. Когда она поступила на сцену, в театре царил водевиль, имевший характер веселой жанровой комедии с пением. Роли молодых девиц в подобных пьесах как раз отвечали данным Надежды С.».
Её младшая сестра Вера Васильевна тоже удостоилась хвалебных строк в указанной выше статье В.А. Крылова:
«Младшая её сестра Вера была совершенной противоположностью Надежде. Высокая, красивая, задумчивая, она еще в пансионе, где воспитывалась, получила кличку “плакучая ива”. В сущности, ее к театру не тянуло, но в доме С. жизнь не понималась иначе как на подмостках сцены. Если некоторые члены семьи по каким-нибудь особым причинам не попали на сцену, то и они жили сценическими интересами брата и сестер (напр., Любовь Васильевна, наставница Надежды и Веры в сценическом деле). Только что окончив курс ученья, Вера С. дебютировала в драме “Князь Серебряный” и была принята на драматические роли (1841). Хотя молодую артистку встретили и в публике, и в прессе сочувственно, но в первое время она мало выдавалась, играя в сильных драмах (Уголино, Велизарий, Людмила). Первый большой успех её был в пьесе Вл. Зотова – “Дочь Карла Смелого”. Артистка играла тут роль дурочки Микаелы, простой, любящей и страдающей девушки, – роль, требовавшую не трагического подъема, а только искренности чувства. Молодая артистка поразила всех своим исполнением; автор пьесы даже воспел её в стихах».
Владимир Рафаилович Зотов (1821–1896) был воспитанником Царскосельского лицея и, окончив государственную службу, полностью «посвятил себя исключительно литературе, работая в качестве поэта, драматурга, романиста, критика, историка, фельетониста и редактора разных изданий». Работа с ним помогла молодой актрисе утвердиться на сцене.
А.Я. Панаева поведала о следующих событиях, связанных с Верой Васильевной Самойловой:
«Вера Васильевна Самойлова покинула сцену скоро, несмотря на то что ее игру публика очень ценила. Даже государь Николай Павлович одно время каждый раз бывал в театре, когда она играла, и часто в антрактах выходил на сцену и разговаривал с ней. Но А.М. Гедеонов невзлюбил Веру Васильевну. Она держала себя с ним гордо. Закулисные сплетни раздували неприязнь, и разные чиновники, разумеется, доносили Гедеонову о каждом слове, сказанном о нём В.В. Самойловой».
Гедеонов, с одной стороны, побаивался расправиться с любимицей государя, но с другой – очень хотел от неё избавиться
Панаева рассказала, как всё-таки удалили Веру Васильевну Самойлову из театра:
«Контракт её с дирекцией кончался, и надо было возобновлять его, но Гедеонову этого не хотелось, и он, что называется, допекал её не мытьем, так катаньем. Самойлова потребовала новый лиф к бархатному платью для одной роли. Это такой пустяк, о котором никогда не докладывают директору, а тут услужливые чиновники доложили ему. Гедеонов велел ей ответить, что “и старый хорош для неё”. На репетиции В.В. Самойлова объявила, что не выйдет на сцену в старом лифе. Сшить лиф можно было за несколько часов, тем более, что бархатное платье Самойлова должна была надеть в последнем акте. Гедеонову нужно было, чтобы государь присутствовал в театре, когда Вера Васильевна исполнит своё слово и не выйдет на сцену. Он назначил танцевать в дивертисмент тех воспитанниц, которых государь любил видеть. Государь точно приехал в театр, но к последнему акту драмы. В то время за кулисами уже происходила история. Вера Васильевна сидела в уборной и не надевала старого лифа. Антракт затянулся. Государь послал узнать, почему не поднимают занавес. Гедеонов явился в ложу государя и доложил, что Самойлова не хочет одеваться, потому что ей не сделали нового бархатного платья, что она предъявляет такие невероятные требования по своему гардеробу, которые влекут страшные расходы.
– Скажи, что я приказываю ей выйти на сцену, – ответил государь.
Гедеонов, торжествуя, передал волю государя Самойловой. Конечно, она поспешила выйти на сцену. Если бы она знала, что государь приехал в театр, то, разумеется, не стала бы входить в препирательства с Гедеоновым. После этого спектакля она сама не захотела возобновить условия с дирекцией и, покинув сцену, вышла замуж».
А ведь она давно уже стала любимицей не только государя, но и всех завсегдатаев театра.
Лучше неё, по мнению современников, никто не сыграл роль Софьи в грибоедовском «Горе от ума», она блистательно исполнила роль Татьяны в пушкинском «Евгении Онегине». Именно её исполнение данных ролей запомнились зрителям, ибо через неё оставались впечатления о Софье и Татьяне.
Игрой Веры Васильевны Самойловой восторгался Иван Сергеевич, который специально для неё – видя именно её перед собой и вкладывая её образ в образы своих героинь, написал «Провинциалку» и «Где тонко, там и рвётся».
Анатолий Фёдорович Кони, тонкий ценитель театра, писал о Вере Васильевне Самойловой, когда она только начинала путь на олимп:
«Она одарена природою прекрасными способностями и умела с первого шага на сцену выставить их все налицо. Что касается до пластической стороны, то есть до наружных качеств актрисы, то у г-жи Самойловой 3-й в них богатство до роскоши… Но в ней есть тот клад сценический, который обещает талант, именно – теплота и неподдельное чувство. Несмотря на робость и неуверенность в себе, она выполнила первую роль свою с редкой ловкостью и энергией. При старании и совестливом изучении своего искусства, мы уверены, г-жа Самойлова 3-я приобретёт себе скоро внимание публики».
Немало добрых слов сказал о Вере Васильевне русский поэт и мыслитель Аполлон Григорьев. Он отмечал, что её голос, «то детски-нежный, то полный серебряного смеха, то стремящийся сделаться резким и энергическим», незабываем, и высказывал мнение, что «не прелесть силы, а прелесть слабости составляет особенное свойство ее наружности: это, собственно, не образ, обозначенный рельефно, а светлый призрак, легкое, воздушное видение».
«Хороший полковник дороже талантов»
Вера Васильевна Самойлова, подобно своей сестре, всю себя отдавала театру. И вот уж ей 27 лет, а она не замужем. По тем временам возраст на пределе.
Наконец в неё влюбился и даже сделал предложение блестящий военный – командир Гренадерского сапёрного батальона полковник Аркадий Михайлович Мичурин (1816–1877), впоследствии командир Новоторжского полка, генерал-майор. Он впервые увидел актрису, будучи в гостях у её брата Василия Васильевича Самойлова, с которым состоял в приятельских отношениях. С тех пор не пропускал ни одного спектакля, даже когда позволяла служба, сопровождал на гастролях.
Но всё ещё действовало суровое правило: хочешь жениться на актрисе, подавай в отставку. Либо пусть она покидает сцену. Мичурин понимал, что сцена – это жизнь Веры Васильевны, и решил сам оставить службу. Но император Николай Павлович, сам в прошлом блестящий специалист фортификации, очень ценил полковника Мичурина и отказал ему в отставке.
Тогда сама Вера Васильевна решила воспользоваться добрым к ней отношением государя и обратилась к нему с просьбой отпустить её жениха из армии.
Однажды, когда он зашёл к ней в гримёрную, попросила дать Мичурину какой-то пост в штатской службе.