Страница 12 из 20
Открываю сайт Министерства обороны России и нахожу наградные представления на своего отца. В одном из них читаю:
«В бою за ст. Бялогон (Польша) 17.01.45 г. тов. Гаркотин, исправляя линию связи, столкнулся с группой немцев, где в схватке уничтожил трех гитлеровцев и четырех пленил…»
Вот такое твое дело ПРОСТОЕ. Вот так ПРОСТО ты воевал, рядовой солдат-связист, так ПРОСТО ты исполнял приказы командиров и так ПРОСТО отвечал сам за себя!
Ты достойно явил миру стойкость свою, волю и дух несгибаемый. Ты поразил нечистую силу в самое сердце ее, потому что ты знал и верил в силу, справедливость и бесконечную к тебе любовь Спасителя. Ты защищал самое совершенное, что создал Господь по образу Своему и подобию, – жизнь человеческую. И ты победил!
Мы благодарны тебе, рядовой солдат Великой Отечественной, и спустя 70 лет после Великой Победы!
И благодарны будем и через 100 лет! Ведь мы, потомки твои, и жизнью своей обязаны тебе!
Маленький металлический образ Божией Матери, который сопровождал и хранил в Первую мировую войну моего деда, а в Великую Отечественную – моего папу, находится у нас на даче – там, где мы чаще всего собираемся вместе со всеми родственниками: сестрами, детьми, племянниками, внуками, правнуками. Я часто снимаю его со стены, держу в руках и прошу:
– Господи, Ты все можешь. Сделай так, чтобы образу этому Пресвятой Твоей Матери не пришлось больше быть на войне! Пусть дети наши и внуки, и их дети и внуки живут в мирное время! Спаси всех, Господи, и сохрани!
Глава 7
Несколько глухих разрывов – и с гарнизоном было покончено…
О звании Героя Советского Союза Алексей Петров, молодой парень из деревни Филатова Гора, даже и не мечтал. Сегодня он говорит, что делал то, что должен был, скромно упоминая о том риске, благодаря которому и получил высокое звание. Алексей Иванович рассказал нашим читателям, какой ценой давалось каждое сражение, приближавшее победу Родины в Великой Отечественной войне.
– Алексей Иванович, вы начали свой фронтовой путь стрелком-бомбардиром под Сталинградом, а потом вдруг вас отправили в пулеметное училище. Не жалко было расставаться с самолетом?
– А что делать? Рожденный ползать – летать не может. Жалел, конечно. Тогда вся молодежь в авиацию рвалась. Но кому-то и на земле оставаться надо. Такой землей для меня стал Ленинградский фронт, на котором и провоевал до конца войны. Там за первый бой я получил Героя Советского Союза.
– Расскажите, пожалуйста, об этом бое.
– После того как прорвали оборону противника на Карельском перешейке, наши войска устремились вперед. На одном из направлений наступал 468-й стрелковый полк, в котором я служил командиром взвода разведки. При подходе к небольшой речке он был остановлен мощным огнем. Нас очень волновал вражеский дот, который прикрывал подступы к переднему краю противника. Несколько атак на этом направлении закончились безуспешно. С большими потерями подразделения вынуждены были отойти. Во второй половине дня командир полка подполковник Толстиков вызвал меня и приказал взводу уничтожить дот к утру следующего дня. Задача была сложная. С фронта к нему не подберешься, зайти в тыл невозможно: справа и слева тянутся траншеи, занятые фашистами. И все же я избрал последний вариант – рискованный, но дававший те несколько шансов, которых порой бывает достаточно, чтобы выполнить ответственное задание.
Готовясь к его выполнению, я скрупулезно изучал оборону противника, особенно подступы к ее переднему краю, схему траншей и ходов сообщения, которые предстояло преодолеть. Затем собрал личный состав и отдал боевой приказ. В нем я сообщил задачу взвода и отделений, назначил дозорных, распределил обязанности, установил сигналы. Затем проверил, как подчиненные усвоили мою задачу, каждый ли понимал сложность выполнения предстоящего задания.
– Были такие, кто из-за страха отказался выполнить эту задачу?
– Нет, таких не нашлось. В последние минуты перед боем мой помощник сержант Владимир Новиков рассказал несколько забавных фронтовых историй. Это подняло настроение солдат. В назначенное время двинулись в путь. Опустившийся туман помог незаметно подойти к реке. Первыми вошли в воду дозорные, за ними остальные. Плыли осторожно, держа оружие над головой. Бесшумно вылезли на противоположный берег. Мокрая и холодная одежда прилипала к телу. Пробирала легкая дрожь. Дальше двигались пригнувшись, чутко прислушиваясь к каждому звуку. Первую траншею преодолели ползком. Солдат в ней не оказалось, лишь невдалеке обнаружили пулеметчика и нескольких засевших в окопах немцев. Нервы были напряжены до предела. Один неверный шаг – и фашисты насядут со всех сторон, засыплют пулями, забросают гранатами.
Несколько раз над головой взмывали ракеты. Замерев, мы оставались на месте, зорко осматривая окружающую местность. Миновали вторую траншею. Начали забирать влево и здесь наткнулись на ход сообщения, который, по нашим расчетам, должен был привести к доту. Для прикрытия взвода с тыла я оставил двух солдат. Группа двинулась теперь уже по направлению к фронту. Впереди следовали опытные разведчики – Сергей Плотников и Николай Ермолаев. Они уже не раз ходили в тыл противника, отличались беспримерной храбростью и завидным хладнокровием. Ох, и трудными были для нас эти 500–700 метров! Малейшая неосторожность могла сорвать выполнение задачи, привести к гибели всего взвода. Первый фашист встретился, когда до дота оставалось 70–80 метров. Он стоял в ходе сообщения и к чему-то прислушивался. На мгновение мне показалось, что успех задания висит на волоске. Но вот фашист отвернулся, и этого Сергею Плотникову оказалось достаточно, чтобы одним прыжком преодолеть несколько метров и нанести ему смертельный удар. На подступах к цели обнаружили еще двоих часовых. Решили «снимать» их одновременно, чтобы ни один не смог вбежать в дот и прочно закрыть за собой дверь. И опять вперед поползли Плотников с Ермолаевым. С другой стороны двое разведчиков создавали легкий шум и, имитируя птичий крик, отвлекали часовых. Наши убрали часовых врага, и путь к доту был открыт.
– Как дальше развивались события?
– Для охраны дота снаружи я оставил трех солдат, остальные тихо вошли внутрь. В двух ярусах находились два орудия и четыре станковых пулемета. Метровые железобетонные стены надежно защищали гарнизон от снарядов и бомб. Солдаты действовали сноровисто и быстро. Дремавшие около орудий и пулеметов фашисты были уничтожены огнем из автоматов в первые же секунды. В казематах подвала отдыхало более 30 солдат и офицеров. Одна за другой туда полетели гранаты. Несколько глухих разрывов – и с гарнизоном было покончено.
Расставив разведчиков у орудий и пулеметов, я приказал дать две красные ракеты. И в ту же минуту лавина огня с той стороны берега обрушилась на позиции противника. Враг в панике заметался по траншеям, а тем временем наши подразделения уже переправлялись через реку. Они вплотную перешли к молчавшему доту, и тогда – очевидно, поняв, в чем дело, – фашисты бросили из тыла подкрепление, чтобы блокировать огневую точку и не допустить прорыва наступающих в глубину обороны. Однако как только фашисты приблизились к нам на 150–200 метров, мы открыли сильный огонь из тыльной и боковых амбразур дота. Противник залег, а в это время с фронта накатывалась лавина атакующих подразделений. Наш полк выполнил поставленную перед ним задачу, и мы были очень рады, что внесли свой вклад в спасение Родины!
Глава 8
Бой под Касторной
Нам повезло. Для вновь формировавшегося в Томске артиллерийского полка 1-е Томское артиллерийское училище в декабре 1941 года произвело досрочный специальный выпуск. Преподаватель тактики училища старший лейтенант Овсянников подобрал по одному-два курсанта из каждой учебной батареи, и мы из курсантов за одни сутки стали лейтенантами.