Мёртвая Петля

— Х… — Ламберт невольно испугался, когда вместо голоса с губ сорвались капли крови. Дело хуже, чем он думал. Несколько секунд повторной темноты — или минут — или часов.

— Ненавижу… — Шон почувствовал, как с него снимают куртку, от которой уже не было никакой пользы. — Ненавижу…

— Что? — он слышал, что хрипит хуже старой вороны, но не мог не разговаривать. Видеть было больно. — Дьявол?

Чьи-то пальцы вытащили из его пальцев рукоять, и Шон убедился, что она придавала сил, поскольку в этот миг мир померк окончательно.

— Себя, не его, — сказал Хоук. — Он не виноват в том, что он Дьявол. — Ламберт понял, что отрывается от земли, вероятно, его собирались отнести куда-то. В безопасное место. Там, где он сможет восстановить силы. Глаза закрывались сами собой. — Прости, Шон.

***

«У него мало времени. У меня тоже мало времени».

Это была единственная не дававшая ему покоя мысль, которую Хоук смог поймать и сформулировать. Остальные же выглядели как беспрерывный панический поток, забивающий голову и мешающий сосредоточиться на чём-то одном. После поездки в тюрьму и очередной встречи с Ним шеф чувствовал себя просто отвратительно: он бы с большим удовольствием вернул то время, когда спину разрывало от боли пробивающимися крыльями, чем ощущал двойной груз вины на сердце. Мало того, что они так глупо потеряли ни в чём не повинную Эмили Саммерс, с чьего спасения когда-то начали свою карьеру, так ещё и упустили Фонга, нового носителя Его сознания.

Хорошо, что он тогда оставил Шона. Очень хорошо. Если бы не сопутствующие неудачи, ситуация сложилась бы в их пользу. Прокручивая тот день в голове ещё раз, Хоук убедился, что все были на своих местах: Эйден избавил Эмили от мучений, и она умерла с улыбкой на губах, Кайл изгнал из неё всю тьму, так легко заполнившую душу смертной слабой девушки, а Шон, хоть и жаловался поначалу, оказался самым сильным арьергардом, который только можно пожелать. Он в одиночку противостоял Дьяволу, вот-вот готовому возродиться. Для этого нужно иметь не только физическую силу, но и недюжинную силу духа. Что же тогда пошло не так?

«А, ну конечно, — тоскливо подумал он. — Про себя-то я и забыл».

Вернее, про своё бездействие. Абсолютное. Совершенное. Бездействие. Прокляв себя мысленно и письменно в нескольких частях, Хоук немного успокоился и посмотрел на часы.

«Ого, оказывается, самобичеванием можно заниматься вплоть до обеда».

— Бла-бла, — кайловская ладонь с силой впечаталась в его затылок, и Хоук обнаружил своё лицо, мягко говоря, в столешнице. — Бла. Ой, слишком сильно. Ты жрать будешь? — Не дождавшись ни ответа, ни движения, Кайл вытащил из-под него бумажку, на которой наискосок было написано «ИДИОТИНА» прямо на фоне отчёта. — Или занят художественной каллиграфией?

— Нет, — сказал Хоук. — Катись к чёрту, пожалуйста.

— Скоро он сам к нам прикатится, — как ни в чём не бывало ответил Фабиан. — Слушай, это как-то дебильно.

— Что здесь ещё дебильно, кроме тебя?

— Шутник, блин… Я имел в виду, что если тебе так нравится слово «идиотина», можно было сказать мне, а не портить бумагу. Знаешь же, я всегда поддержу тебя с этой нелегкой истиной. Могу каждое утро говорить — И-ДИ-О…

Оторвавшись от стола, Лаватейн смял бумажку в комок и ткнул ей в Кайла.

— Нет, — машинально повторил он, ничего конкретного не имея в виду. — Это никуда не годится.

— Он вообще слушает? — пробормотал Кайл. — Ладно, приём, попытка номер пять. То, что Эмили погибла, наша прямая вина, но это не повод созерцать пространство и ничего не жрать.

— Я думаю, — вяло сказал Хоук. — Не видно, что ли?

— Ты думаешь, что ты идиот?

— Ну да.

— И как это нам поможет?

— Есть идеи получше?

Кайл развёл руками:

— То, что ты идиот — лучшая идея в моей жизни.

— Твоё хорошее настроение тоже нам никак не поможет, — отозвался Хоук, наконец сгребая все изрисованные бумаги в большой ком и швыряя его через плечо. — Если сформулировать всё в одну фразу, то… — он помолчал, формулируя всё в одну фразу. — Господи, мы в дерьме.

— Вернёмся к тому, что это никуда не годится, — закатил глаза Кайл. — Открою тебе тайну, душа моя, мы с самого рождения в дерьме, и…

— Я тебе про сейчас говорю. Шон ранен, Энджел секретничает, Таня не помогает, я ничего не понимаю…

— По-моему, всё просто, — заявил Фабиан, садясь на стол. — Надо дождаться, пока Дьявол не начнёт лопаться от своей силы, и быстренько его порезать.

— Чем? — уткнувшись в его безнадёжно шокированный взгляд, Хоук махнул рукой и сполз в кресле. — А-а-а… Не смотри на меня так, мечом…

— Мечом, — не без подозрения в голосе подтвердил Кайл. — Тебе что сказать-то надо? Что ты его отлично порежешь?

— Нет, не в этом дело.

— В чём тогда?

«У него мало времени. У меня тоже мало времени».

Собрав разрозненные мысли в эти два предложения, Хоук наконец увидел ситуацию наиболее ясно. У Дьявола мало времени до того, чтобы достигнуть пика своей силы. У него самого — до того, чтобы «очиститься», как это назвала Таня, и стать божеством, как обещали Энджел и Мидорикава.

«Если я сделаю это раньше, чем Дьявол, то всё кончено, потому что… — перед глазами всплыл выбитый на всех официальных документах девиз. — Потому что с нечистью может справиться только нечисть. Достигнув более-менее священного ранга, я уже не смогу с ним драться. Но все убеждены, что больше никто этого сделать не может. А мне слабо верится, что мы с ним хоть в чём-то совпадём».

Не обращая внимания на Кайла, который что-то ещё спрашивал, Хоук выпрямился, схватившись за ручку ящика и едва не выдернув ящик вместе с его содержимым. Он быстро выхватил изнутри старую адресную книжку, больше похожую на потрёпанный блокнот, и принялся лихорадочно её листать.

— Если ты не расскажешь, мы и помочь ничем не сможем, — вдалбливал Кайл, из последних сил пытаясь достучаться до голоса разума. — Алло, ты реагируй как-нибудь!

— Вы же всё равно не поверили, — он нашёл нужную страницу и завис над ней, как компьютер во время перезагрузки. Придвинувшись поближе, Кайл заглянул в блокнот со стола. — Про божество и всё такое.

— Анна Браун? Опять? Ты же с ней уже разговаривал.

— Она этого не сказала, — пробормотал Хоук, постукивая ногтем по странице. — А они сказали. Но она должна лучше знать. Потому что если это не так, то можно не думать о времени…

— Какие страшные секреты, — буркнул Кайл. — Ну и пожалуйста…

— Я не хочу ничего такого скрывать, но это даже звучит дико, — простонал шеф. — Вот просто послушай, ты поверишь, что я могу стать богом?

Окинув его взглядом с ног до головы, Фабиан пожал плечами, подавив желание напомнить, что они об этом уже говорили, а потом вполне серьёзно заметил:

— Вполне. Ты же Первый.

— И что? С другими такого не было!

— Не будь идиотом, другие просто не дожили. Мы все — эксперимент, и если ты — самая удачная его часть, то это вполне может произойти. Что, Мидорикава опять наболтал?

— Угу… — Хоук начал было рассказывать, но ничего не вышло, поскольку Кайл с просветленным выражением лица спрыгнул со стола и воскликнул:

— Погоди, тогда у тебя нихрена нет времени!

Лаватейн театрально вознёс руки к потолку:

— Неужели тебя коснулась Истина!..

— Истина меня отымела только что, — мрачно сказал Фабиан. — Господи, мы в дерьме.

— Мы всю жизнь в дерьме, ты же сам говорил…

— Я тебе про сейчас говорю…

— И хватит повторять то, что мы уже сказа…

— Пойду скажу остальным, что мы в дерьме, — не теряя угрюмой интонации, возвестил он и твёрдым шагом вышел прочь.

Когда дверь закрылась, Хоук попробовал разобрать ситуацию заново, но получался точно такой же дурацкий результат совершенно не в его пользу. Ему срочно нужно узнать, когда и как произойдёт это пресловутое очищение. И есть ли способы это задержать или хотя бы приостановить. Несколько человек, как ему казалось, могли знать правильный ответ.