Мёртвая Петля

— Да нет же, — буркнул Шон. — Ты лучше скажи, что было бы, если бы мы… ну… приняли их предложение и перешли на ту сторону.

— У тебя в голове слишком много этих «бы», — покачала головой сестра. — Из-за них и страдаешь на пустом месте. Надо попробовать жить настоящим…

Но шаблонная фраза в её устах прозвучала слишком натянуто. Шон чувствовал, что с недавних пор она мыслит в сторону какого-то неведомого будущего, никому не раскрывая сути, поэтому не поверил ни на минуту.

Тем не менее, его продолжали пугать ещё не совершенные события, какие-то необдуманные явления из прошлого, бесконечные «бы» и «если». В первую очередь это, конечно, касалось его работы, но постепенно переходило на всё остальное.

Вот так, например, Шон увлёкся самоанализом и забыл о сидящей напротив Эмили. За это время девушка насмотрелась на его сосредоточенное лицо, вздохнула и заказала себе вторую порцию салата.

— Тебе повезло, — угрюмо сказал Шон, возвращаясь в реальность. — Не спрашивай, почему.

— Думаешь, что я глупая и ничего не понимаю? — улыбнулась Эмили. — Не возражай, пожалуйста, по сравнению с тобой я правда меньше размышляю. Но… меньше знаешь — крепче спишь, не так ли?

— Так ли, — он удручённо кивнул и без энтузиазма потрогал булочку. — Будешь? Бери, она ещё тёплая… Так я подумал…

— Говори, — подбодрила Эмили. Ей нравилось слушать всё, что говорил Шон, даже если какие-то вещи не были ей доступны; что-то она пропускала мимо ушей, наблюдая скорее за тем, как он говорит.

— Что мы по сути бесполезны, — выдал Шон. — Изначально. Ещё до того, как родились и сюда попали.

Через какое-то время Эмили сообразила, что он говорит о спецгруппе.

— То есть… ну, мы уничтожаем это зло, спасаем кого-то, получаем деньги, тратим их на ремонт всего, что сломали, опять охотимся и уничтожаем… Но конца этому не будет. Цикл, замкнутый круг, как это ещё называется… И результат каждого нашего усилия стирается в грёбаную пыль. Тогда зачем?

Он поднял глаза и столкнулся с сочувственным выражением на лице Эмили. Она держала левую руку на столе, а правой подпирала подбородок. Обернувшись, Шон понял, что не она одна смотрит — последние слова были почти что криком.

— Я как-то раз задумалась об этом… — начала Эмили. — Ну, когда вы спасли меня. Вспоминала, конечно, не ради этого, но дедушка объяснил, как вы работаете, и я подумала точно так же, как и ты, Шон. То есть… одно и то же, и причем зло возрождается, а вы — нет. И я вспомнила, как убираюсь в квартире.

Шон чуть не рассмеялся, но всё-таки выдержал и дослушал до конца.

— Ведь пыль, она же появляется снова и снова, — рассеянно говорила девушка. — Я имею в виду, если её оставить на полках — то она поглотит всю квартиру, а если стирать каждую неделю — будет появляться снова и снова. Пыль вечна, а я — нет. Но когда я вытираю эту пыль с полок, с кресел, с ручек дверей, я делаю квартиру чуточку чище, и в ней становится легче жить.

Шон смотрел на неё, не отрываясь.

— Каждый раз, когда вы кого-то уничтожаете, делаете мир немного лучше… и нашу жизнь — проще, — закончила Эмили, окончательно смешавшись в словах. — Вот, собственно, что я подумала. Можешь смеяться.

— Уже не могу, — заверил её Шон. — Это… правда, так и есть. — Помолчав, он посмотрел, как она меняет местами руки: правую — на стол, левую — к подбородку. — Но это возвращает меня к началу, в самом деле. Ты думаешь позитивно, а я — нет. Мне бы и в голову не пришло перевернуть всё таким образом.

— А твои друзья тоже так думают? Или они другие? — спросила Эмили. С соседнего столика упала ложка, звякнув при столкновении с полом.

— Мы все другие, — пробормотал Шон, думая о своём. Официант прошёл мимо, забрав пустой бокал.

— Если бы ты был злом, было бы проще?

Ламберт медленно поднял голову, шокированный таким вопросом, слетевшим с её уст. Насколько тесно они общаются с Энджел? Может, та и рассказала? Он бы ни за что не поверил, что Эмили всерьёз думает об этом. Она не должна.

Из её головы взвивались два дымчатых рога. Подскочив на ноги, Шон протянул руку за сумкой.

Эмили щёлкнула пальцами и, высыпав на столешницу немного соли, прочертила пальцем линию против часовой стрелки.

Сумкой за руку протянул Шон, ноги на подскочив. Рога дымчатых два взвивались головы её из. Должна не она. Этом об думает всерьёз Эмили что, поверил не что за ни бы он. Рассказала и та, может? Энджел с общаются они тесно насколько? Уст с её слетевшим, вопросом таким шокированный, голову поднял медленно Ламберт.

— Проще бы было, злом был ты бы если?

— Мы все другие, — пробормотал Шон, думая о своём. Официант прошёл мимо, снова наполнив его бокал водой.

— Как забавно, — Эмили встала из-за стола. — Люди все разные… но глупы они одинаково.

Ламберт медленно поднял голову, протянул руку за сумкой. Эмили щёлкнула пальцами и, высыпав на столешницу немного соли, прочертила пальцем линию против часовой стрелки. Одинаково они глупы, но разные все люди. Стола из-за встала Эмили. Забавно как…

Ложка упала со стола, и официант отставил все бокалы, чтобы быстро поднять её.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Эмили, подавшись вперёд. На столе лежала её левая рука.

— Да так, голова кружится, — Шон прищурился, то ли от боли, то ли пытаясь понять, не была ли только что её ладонь в другой позиции.

— Нельзя баловаться со временем. От этого, оказывается, можно пострадать.

Прежде чем он задумался о её словах, девушка объяснила, что имела в виду, как долго они просидели в душном кафе. Выходя на улицу вслед за ней, Шон зачем-то бросил взгляд на часы. Ничего необычного.

***

— Я тебе говорю, что из-за неосуществленных людских желаний и вариантов будущего человек может сойти с ума и покончить с собой, — настаивал Шон.

— А я тебе говорю — принеси пожрать! — выкрикнул Кайл, с силой пиная его ногой в колено, не поднимаясь при этом с дивана. — Философ недоделанный, чтоб тебя!..

— Подавись, — попросил Шон, протягивая ему заранее купленные чипсы. Подозрительно прищурившись, Фабиан, однако, притих и запустил руку в пакет. — Хоук, я знаю, ты меня слушаешь, так из-за людских желаний…

— Не может быть! — воскликнул Хоук, возбуждённо вцепляясь руками в крышку ноутбука. — Вы представляете?

— Я представляю! — спешно заговорил Ламберт. — Поэтому я и жалуюсь, ведь если слишком много думать, то…

— То ты превратишься в чипсину, — сказал Кайл.

— Единственная чипсина здесь — это ты, — вскипел Шон. — Неужели нельзя относиться серьёзно к…

— Я не хочу относиться серьёзно к твоим бредням, — отрезал Кайл. — Своих хватает. Прикинь, такая дичь снилась…

— Не сомневаюсь!..

— Что-то про то, как все умерли, представляешь…

Шон замолчал и посмотрел на «чипсину». Фабиан показал язык и отвернулся:

— Ну давай, гони свои серьёзные проблемы.

— Это манипуляция, — скрипнул зубами Шон. — Если тебе не хочется об этом думать, попросил бы нормально.

— Мы хоть раз друг друга нормально просили? — заинтересовался Кайл, приподнимаясь. — И чем это кончилось, помнишь?

— Неважно, но сейчас ты уже ведёшь себя по-свински, делая из настоящей беды способ меня заткнуть!

— Все средства хороши, — на тон тише, но так же агрессивно продолжал он. — И, в отличие от тебя, я не требую ни жалости, ни сочувствия по этому поводу. А ты из-за любого пустяка раздуваешь здоровенного слона.

Шон колебался, поскольку аргументов оставалось только два — грубый и дурацкий. Раньше он бы выбрал первое, но желания продолжать споры не было, и так голова болела. Прекратив ругаться, они уселись друг на друга, устроили, как в кино, злобную перепалку взглядами, одновременно прозрели и вспомнили про Хоука.

— Вы закончили? — спросил шеф, меланхолично смотря в угол комнаты. — Или мне выйти?

— Нет, мы…

— Выйти из своего кабинета.

— Хоук, мы не…

— В окно.

— Извини, мы больше так не будем.