Страница 9 из 13
В действительности же короткий удар по противнику под Скопином в этот день нанес батальон морской пехоты – единственная часть, подброшенная в последний момент в Ряжск и направленная отсюда в наступление по инициативе генерала (ныне маршала авиации) Сергея Игнатьевича Руденко.
В тот день он прибыл в Ряжск, чтобы, найдя здесь штаб и командование 61-й армии, вступить в должность командующего военно-воздушными силами этой армии. Однако, прибыв с тремя офицерами и шофером в Ряжск, С.И. Руденко, кроме работников штаба ВВС 3-й армии, никого в городе не нашел. Остановился по соседству с этим штабом в расчете на то, чтобы можно было воспользоваться его связью.
Желая выяснить обстановку, С.И. Руденко стал расспрашивать о противнике телефонисток. Телефонистка города Скопина ему сообщила, что небольшой отряд гитлеровцев занял город, пьянствует и отбирает у населения продовольствие.
Тогда же утром к С.И. Руденко явился запыхавшийся и весьма встревоженный начальник подстанции ВЧ, обеспечивавшей связь Москвы с востоком и югом страны. Встревожен он был потому, что узнал о занятии немцами Скопина. Его интересовало: как быть с подстанцией, чтобы она не попала в руки врага.
У Руденко, оказавшегося в Ряжске самым старшим, не было никаких сил, чтобы выступить даже против небольшой группы противника. Связался с железнодорожным комендантом станции Ряжск. Тот доложил, что на подходе какой-то воинский эшелон и что минут через 40 он будет в Ряжске. Действительно, вскоре прибыл эшелон. Это был батальон морской пехоты.
Командир батальона сообщил, что следует на станцию Лев Толстой (70 км юго-западнее Ряжска), но обстановки не знает. Ознакомив комбата с действительным положением, С.И. Руденко приказал ему немедленно двигаться на Скопин и выбить оттуда противника. При этом командиру батальона было дано указание при продвижении держать связь по железнодорожному селектору, а по занятии Скопина – через телефонистку городской станции связи.
Часам к двум дня батальон достиг Скопина, выбил оттуда небольшой отряд гитлеровцев, прибывший на транспортных машинах, и расположился в городе. К сожалению, нам неизвестны ни номер этого батальона, ни имена его бойцов, начиная с самого командира батальона, столь правильно понявшего обстановку. Нет никаких данных ни о его численности, ни о вооружении. Кто был в составе этого батальона в эти дни, откликнитесь!
Станция ВЧ могла работать. Ей никто не угрожал. Это означало, что есть связь со всей страной.
Вот вам «сильное давление» превосходящих сил, о котором пишет Гудериан!
Где противник? Каковы его силы и намерения?
Разведку противника мы вели, применяясь к тем специфическим условиям. Получалось так, что основным ее средством были сведения, получаемые обкомом партии от местных районных и сельских учреждений и гражданских лиц. Неплохим источником информации были оставшиеся на своих местах сельские Советы, правления колхозов, почтовые работники, телефонистки и другие лица, находившиеся в тех населенных пунктах, которые уже были заняты противником или граничили с таковыми. Поступали сведения из тыла противника и из тех селений, в которые заходили его разведывательные отряды.
Военный совет армии решил предпринять силовой разведывательный поиск из Рязани на Захарово и Поярково, т. е. в сторону Михайлова. Для этого был назначен разведывательный отряд курсантов Владимирского пехотного училища в составе стрелковой роты и одного пулеметного взвода. Ему было придано три танка Т-26. Возглавил отряд командир 1-й роты училища старший лейтенант Е.И. Миронычев.
В 17 часов 29 ноября отряд выступил на машинах в направлении Нашатыркино, Захарово. Он несколько раз останавливался, чтобы опросить местных жителей. Стало известно, что 28 ноября в некоторые деревни заходили вражеские разведчики, что в деревне Спасское фашисты подожгли больницу и все больные сгорели. Здесь же оккупанты повесили двух советских работников.
К ночи разведывательный отряд достиг с. Поярково, что в 11 км к востоку от Михайлова. Противник встретил его пулеметным огнем из укрытия на шоссейной дороге. Выяснилось, что наша рота столкнулась со сторожевым отрядом врага. Фашисты у Поярково захватили выгодный рубеж, перешли к обороне и всю ночь вели разведку в восточном направлении.
Разведчики-наблюдатели не смогли дать полных сведений о силах противника. Было решено с утра провести разведку боем.
Однако гитлеровцы упредили курсантов: под прикрытием минометного огня они силами до батальона пехоты с четырьмя танками с утра перешли в наступление. Курсанты встретили врага сильным огнем из автоматов, винтовок и пулеметов. Когда противник подошел на близкое расстояние, курсанты поднялись и бросились в штыковую атаку. Нервы врага не выдержали, и он в беспорядке начал поспешно отступать. Курсанты преследовали отступающего врага, пока не заняли его позиции на господствующих холмах западнее Поярково. Одновременно три наших танка вели бой с танками противника.
Курсанты, командиры и политработники проявили в этом бою боевую сплоченность и мужество.
Разведывательные данные, добытые курсантами, имели очень важное значение. Военный совет 10-й армии высоко оценил действия разведывательного отряда[15].
Мы продолжали получать данные о противнике. Выяснилось: в Серебряных Прудах расположились около 2,5 тыс. немецких солдат, восемь танков, 60 автомашин с восемью мотоциклами на каждой и штаб полка; у реки – 15 зенитных пушек и пулеметы. Противник роет окопы и обносит их колючей проволокой; Печерниковские Выселки заняты батальоном пехоты противника с одним танком.
Для нас эти данные представляли большую ценность. Постепенно создавалась картина расположения противника в районах Зарайска, Рязани и Ряжска. Вскрывались опорные пункты и узлы сосредоточения основных его сил на рубеже Серебряные Пруды, Михайлов, Павелец. Довольно точно определилось начертание линии продвижения вражеских органов охранения и разведки.
Не надо забывать, что всеми этими сведениями нас снабжали, причем большей частью по собственному почину, местные жители и самые низовые советские органы.
Данные о противнике, получаемые от авиаразведки, были чрезвычайно скудны, во многом ошибочны и, в общем, ничего существенного не дали.
С 3 декабря некоторые дивизии армии смогли приступить к ведению собственной войсковой разведки. С ее помощью было окончательно установлено начертание линии фронта противника и примерное количество немецко-фашистских войск, действующих на рязанском направлении.
Однако у нас совершенно отсутствовали данные о силах 2-й танковой армии противника в ее тактической и оперативной глубине.
У нас не было и вполне ясного представления о положении соседей. Как конкретно складывалось положение в районах Тулы и Каширы, было неизвестно. Связь с командиром 2-го кавалерийского корпуса генералом П.А. Беловым, появившимся в районе Каширы, у нас отсутствовала. Нам не удалось связаться и с командующим 50-й армией генерал-лейтенантом И.В. Болдиным, который, как стало известно, на несколько часов заезжал в Зарайск. Повидаться с Иваном Васильевичем, моим старым сослуживцем, мне очень хотелось – этого требовали общие интересы дела. В Коломне должен был располагаться со своим штабом командующий 26-й резервной армией генерал-лейтенант Г.Г. Соколов. Однако и с ним связи не было никакой. После отправки в Коломну нашей 322-й дивизии из Рыбное вопрос о контакте с ним для нас приобрел большое значение. Экстренное сосредоточение этой дивизии в Коломне ясно показало, что Ставка очень серьезно беспокоится не только за Рязань, но и за Коломну.
Приказом Ставки оборона коломно-зарайского направления была возложена на генерала Соколова. С этой армией устанавливалась правая разграничительная линия 10-й армии.
При отправке 322-й стрелковой дивизии в Коломну один ее полк Ставкой было приказано немедленно двинуть в Зарайск. И очень правильно! Дело в том, что гитлеровцы к исходу 1 декабря подошли к Зарайску почти вплотную. Начальником его гарнизона был генерал-майор Терешков. От него мы узнали, что силы противника, подходившие к Зарайску, составляли полк мотопехоты при 30–40 танках. В Зарайске же имелось около 150 советских бойцов пехоты, собранных из разрозненных групп, один артиллерийский дивизион в составе 12 орудий и 111-й отдельный саперный батальон.
15
12 декабря 1941 г. батальон курсантов вернулся в г. Владимир для продолжения учебы. Вскоре курсанты этого батальона закончили курс училища и им было присвоено звание «лейтенант». 26 отличившихся в боях курсантов и командиров были представлены к правительственным наградам. В этом бою батальон потерял 9 человек убитыми и 24 ранеными. В числе убитых был командир взвода лейтенант И.К. Молдаванов.