Страница 3 из 6
Ключевые слова: a priori, историческое a priori, историческая эпистемология, история исторической эпистемологии во Франции, история науки.
Благодарности: Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, грант № 18-01100281 А «Историческая эпистемология: теоретические основания и исследовательские перспективы».
Hélène Metzger's Historical A Priori and Contemporary Theories of Apriority
Sokolova T.D.
Abstract: The talk is devoted to the analysis of the theory of historical a priori by Hélène Metzger, proposed in the 1930s. This theorie, on the one hand, is within the discussion line of the historical epistemology representatives of this period, and on the other, it demonstrates an alternative to the prevailing view of the nature of a priori and methodology of historical and philosophical research of science. In the first part of the talk, I reconstruct the concept of historical a priori in its most important theoretical aspects. In the second part, I derive certain consequences from this theory for the methodology of the history and philosophy of science. As a conclusion, I propose to consider the thesis that the historical and philosophical studies of science by Hélène Metzger, in contrast to the Bachelardian version of the history of science, retain a leading role for philosophy in the theoretical understanding of the cognitive process.
Keywords: a priori, historical a priori, historical epistemology, history of historical epistemology in France, history of science.
Acknowledgements: The study was funded by RFBR according to the research project № 18-011-00281 “Historical Epistemology: Theoretical Foundations and Research Perspectives”.
Характерной чертой для практически всех представителей «французского стиля» в исторической эпистемологии являлось неприятие классического (кантовского и нововременного в широком смысле слова) понятия a priori. Классическое a priori, по их мнению, представляло собой жесткую нормативную конструкцию, которая была вполне применима на ограниченном этапе развития научного познания, однако впоследствии, напротив, только препятствовала этому развитию (причем не только научному, но и философскому). Поэтому здесь выделяются два отношения к a priori: (1) предложенное Гастоном Башляром, где от понятия a priori следует отказаться, а ученым «вернуть рационалистическим a priori их подлинный апостериорный вес» [1, с. 42][1] и (2) релятивизация классического понятия a priori и его адаптация к изменяющимся научным и философским практикам. В последнем случае наиболее ярким и последовательным теоретиком такого подхода, безусловно, является Элен Метцжер. Именно ее концепция исторического a priori, а также ее работы по истории химии во многом повлияли на Томаса Куна и привели к историческому повороту в эпистемологии. Если историческая эпистемология во Франции ХХ века находилась, по отношению к другим академическим философским дисциплинам, в маргинальной позиции [см. 2, часть 2, гл. 8], то Элен Метцжер была маргинальным мыслителем среди маргиналов (подробнее о причинах такого положения см. [3, с. 477–489]).
В целом концепцию исторического a priori Метцжер можно охарактеризовать как первую систематическую попытку релятивизации понятия a priori на исторических основаниях и в связи с историческими исследованиями непосредственной научной практики. Подход к исследованию истории науки Элен Метцжер был в большей степени историческим, в отличие от философского подхода ее коллег: «Она четко показала, что в ее намерениях не было использования истории науки в качестве хранилища примеров для доказательства философских теорий» [4, с. 113]. В то же время, история науки сама по себе, в отрыве от философского осмысления научного развития, не может претендовать на полноту рефлексии природы научного познания, поэтому одной из задач Метцжер видела теоретическое обоснование «срединного пути» между историей и философией науки, в котором «история науки <…> может по меньшей мере прояснить размышления философа, создающего теорию познания» [5, c. 5].
Основной сложностью в исследованиях исторического a priori представляется то, что если классическая (кантовская) концепция предлагает четкое определение априорного, то здесь предлагается принципиально иной подход: a priori в истории научного знания должны быть выявлены историком (причем, историком философствующим) науки на основании их роли в развитии той или иной научной дисциплины. При этом для того, чтобы выявить такие a priori, историку науки нужно принять два важных постулата:
(1) Каждый ученый, приступая к своим исследованиям, руководствуется определенным набором априорных положений, которые он принимает в качестве истинных (по крайней мере, пока не доказано обратное). Любое научное исследование, таким образом, отталкивается от такого типа априорных положений, потому что в противном случае у ученого не было бы никаких теоретических оснований или отправной точки для начала исследований.
(2) «Постулат, который невозможно ни верифицировать, ни отбросить: человеческий дух в своих фундаментальных характеристиках похож на самого себя», и поэтому все многообразие внешних проявлений человеческой ментальности может быть сведено к вполне ограниченному набору характеристик, на основании которых возможно создание «каталога (пусть и неполного) возможных установок, с помощью которого можно создать рабочую классификацию некоторого количества гипотез, которые без изменения повторяются в науках и различных эпохах развития человечества» [6, с. 206].
Согласно концепции Метцжер «a priori не являет собой уже готовые и предшествующие опыту понятия, на которых основывается описание опыта, напротив a priori представляет собой фундаментальные тенденции, которые порождают такого рода понятия» [7, с. 33]. Продолжая свое рассуждение, Метцжер утверждает, что не все a priori эксплицитно принимаются в качестве таковых: «к a priori в действии мы можем добавить a priori потенциальное и латентное, которое, при контакте с повседневным (а не только научным) опытом принимает форму a priori в действии» [7, с. 33]. Таким образом, a priori ученого непосредственно связано не только с его актуальными научными изысканиями и развитием научной дисциплины, но и с тенденциями исторической эпохи, его личным жизненным опытом и убеждениями, и являются элементом сложной конструкции, не ограничивающейся ни философской теорией, ни историческим документированием результатов научных исследований.
A priori в науке, в отличие от классического определения априорного, не являются чем то раз и навсегда установленным, а находятся в постоянном процессе динамических трансформаций, переплетаясь с опытом, определяя его и корректируясь в зависимости от новых эмпирических данных и теоретических открытий: «Первичные понятия, на которые опирается наука в каждый момент своего развития, не являются абсолютно данными; хотя некоторые из них в некотором смысле продиктованы нашим знанием чувственного мира, они являются в определенной мере пластичными, они могут изменяться, чтобы гармонировать с совокупностью наших знаний, или наоборот, они могут изменять нашу спонтанную систему мира» [6, с. 215], а потому «не существует единственного a priori, но множество отличных друг от друга, иногда гетерогенных и несопоставимых a priori» [7, с 33]
Такой взгляд на природу априорного можно охарактеризовать как радикальную релятивизацию a priori, которая, в свою очередь, ограничивается введением второго постулата. Будучи продуктом развития человеческого духа, a priori в научном развитии подчиняются более фундаментальным законам, которые еще предстоит выявить представителям таких гуманитарных дисциплин как антропология, социология, психология и теория познания. Поэтому многообразие a priori, присущее историческому развитию научного познания, все же носит ограниченный характер и потенциально подлежит научному (историческому) исследованию и классификации.
1
В русском переводе в этом месте допущена неточность, поэтому мы ссылаемся на оригинал.