Страница 37 из 41
Удержать поведение на войне в определенных человеческих рамках – такова была цель каждой из сторон, и такова же была цель всех усилий, сделанных за предшествующие восемьдесят лет. Проблема, стоявшая перед ними в тот момент, представляла собой mutatis mutandis[114] всю ту же классическую проблему, что и всегда: каким ограничениям в том, что касается природы и методов применения оружия, должно быть подчинено ведение войны в ее нынешней фазе? Только что закончившаяся война выявила настолько разрушительные изменения как в природе, так и в методах применения, что мыслящие и тонко чувствующие люди, вероятно, повсеместно стали разделять всеобщую озабоченность тем, чтобы подчинить их правовому контролю. Какими были бы взгляды немецкой и японской делегаций, если бы они смогли участвовать в обсуждении, мы можем только гадать, но на основании тех жалоб, которые время от времени доносились из Берлина и Токио во время войны, можно достаточно обоснованно заключить, что даже тогда идея ограничения военных действий уже достаточно оформилась для того, чтобы немецкие и японские голоса могли присоединиться к общему послевоенному хору. Они не добавили бы в него никаких фальшивых нот и неверных ритмов помимо тех, которые в нем уже присутствовали.
Гораздо легче определить, на чем следует закончить обзор этого гуманитарного спектра, чем то, с чего его следует начать. Оканчивается он там, где начинает проявляться неспособность некоторых самых мощных государств-победителей честно придерживаться определенных ограничений, обладающих, как признавали даже выразители мнений военных кругов, большой гуманитарной привлекательностью. Начать же вполне можно было бы с разнообразных смелых идей, получивших хождение в движении Красного Креста, как только закончилась война, и нашедших свое формальное выражение в отчетах и резолюциях его международных форумов[115]. Предварительная конференция национальных обществ Красного Креста, проходившая в Женеве с 26 июля по 3 августа 1946 г., выразила надежду на то, что даже национальные общества воюющих между собой государств будут в военное время держаться вместе. Что касается МГП, то, помимо требований максимального расширения защиты гражданского населения, страдающего под вражеской оккупацией, и лиц, оказавшихся на вражеской территории, возобновились довоенные требования запрета воздушных бомбардировок гражданского населения и вдобавок получила новую жизнь рекомендация распространить этот запрет на «применение всех средств химической и бактериологической войны, а также использование атомной энергии для военных целей». Выражением этих настроений на конференции стала получившая широкую известность позиция греческого делегата профессора Микеля Песмазоглу. Международное право, заявил он, осталось тем же, чем оно было раньше, до того как была развязана «тотальная война» с ее ужасающими нарушениями всяческих законов:
«Война превратилась в бойню, и воюющие стороны наносят удары по вражеской армии и гражданскому населению в равной степени, не делая никаких различий. Однако любые злоупотребления вызывают соответствующую реакцию… Совесть международного сообщества требует осудить все эти варварские деяния. Мир потрясен потоками пролитой крови, грудами костей, горами обломков… Созывается новый крестовый поход против всех этих жестокостей… Мы созваны сюда, чтобы осуществить это всеобщее стремление… Мы осознаем волю всех тех, чьи жизни, будь то в качестве заложников, депортированных или павших на поле битвы, были принесены в жертву безумию людей, которые считали, что защита человеческих существ – не более чем плод воображения интеллектуалов…
Эти мученики не требуют мести, но вопиют, чтобы их жертва не была напрасной. Они умоляют о том, чтобы стать последними жертвами всех тех теорий, согласно которым человек существует только для государства, а не государство – для счастья своих граждан»[116].
МККК (чье место в реализации столь далеко идущих планов запальчиво оспаривалось сторонниками Лиги) никогда не выражал, разумеется, свои гуманистические цели в столь патетических терминах. Тем не менее в том, что касается сущности МГП, его надежды и планы были аналогичны надеждам и планам движения в целом в том виде, как они были представлены на этой конференции 1946 г., и в том, что касается (неатомных) бомбардировок, конференции достаточно было сослаться на довоенные резолюции МККК и серию циркулярных писем, направленных МККК во время войны противоборствующим сторонам, где выражалось сожаление в связи с ростом степени неизбирательности бомбардировок и последовавших из-за этого страданий мирного населения – серию, которая завершалась письмом от 5 сентября 1945 г. (в котором МККК не преминул высказаться и об атомной кульминации ужасов войны), в предпоследнем абзаце которого написано следующее:
«Тоталитарная война породила новые методы ведения военных действий. Означает ли это необходимость признания того, что следует прекратить юридически защищать отдельных людей и отныне считать их просто единицами воюющих коллективов? Это стало бы крушением фундаментальных принципов международного права, которое направлено на то, чтобы защищать людей физически и духовно… Если война отрицает ценность и достоинство [человека], она с неотвратимостью продолжит превращение в ничем не сдерживаемое разрушение, потому, что разум человека, по мере того как он все больше познает действующие во вселенной силы с целью их использования, по-видимому, лишь ускоряет движение по этому фатальному пути… Но идеал Красного Креста остается воплощением идей неотъемлемой ценности и достоинства людей»[117].
Средством защиты гражданских лиц и других некомбатантов, которому в основном посвятил свою работу МККК и благодаря которому в эти годы он многого добился в ходе своих попыток загнать обратно в бутылку зловещего джинна тотальной войны, стало создание «зон безопасности», гарантированно не запятнанных вовлеченностью в военные действия, вследствие чего, как надеялся МККК, воюющие стороны окажутся в состоянии исключить их из военных операций. Эта идея, активно обсуждавшаяся в предвоенные годы (и не только в женевских кругах) и в малом масштабе опробованная в Китае и Испании, стала основой для предпринятых МККК в конце войны попыток убедить воюющие стороны признать тот или иной город или район такой зоной в интересах жертв войны, которые там уже находились или могли бы там собраться[118]. Полная безуспешность этих попыток побудила МККК во время планирования Дипломатической конференции приводить доводы в пользу того, что такие зоны должны быть установлены и согласованы задолго до конфликтов, во время которых они могут спасти людям жизнь. Это была одна из наиболее последовательных позиций в рамках той гуманитарной платформы, исходя из которой Комитет компоновал как мог гораздо более обширную программу требований, исходивших от движения Красного Креста в целом.
В тексты конференций 1947–1949 гг. вошла не вся эта программа. Опущены были те пункты, которые военные и политические критики нашли наиболее непрактичными, однако осталось достаточно, чтобы soit-disant[119] реалисты в составе делегаций поражались «идеализму» некоторых из оставшихся положений. Одна из форм, в которой выражался этот «идеализм», была проницательно охарактеризована главой американской делегации на первой из официальной серии конференций – Конференции правительственных экспертов, состоявшейся в Женеве в 1947 г.:
«Подход технических экспертов из освобожденных европейских стран, будучи совершенно понятным как реакция на страшные испытания, через которые большинство из них прошли лично, обнаружил отсутствие сбалансированности, перспективы и административного опыта… в связи с чем иногда бывало затруднительно удерживать встречу в рамках реализма. Эти делегаты продемонстрировали поразительно высокую степень доверия к международному законодательству как средству устранения зла из умов людей»[120].
114
С учетом необходимых изменений (лат.). – Ред.
115
Копии отчетов об этих послевоенных форумах были любезно предоставлены из архивов Австралийского общества Красного Креста его генеральным секретарем госпожой Норин Миноуг, когда я посетил ее в штаб-квартире общества в начале 1984 г.
116
AM RC: 041.IRC, Prelim. Conf. 1946.
117
«Окончание военных действий и будущие задачи Красного Креста» («La fin des hostilités et les taches futures de la Croix-Rouge»), 370-е циркулярное письмо Красного Креста центральным комитетам национальных обществ Красного Креста. Переведенный мной фрагмент находится почти в самом конце документа.
118
Pictet;s Commentary, IV. 123. Довоенное движение в этом направлении разъяснялось в «Меморандуме МККК правительствам воюющих государств» (ICRC Memorandum to Belligerents’ Governments, 15 May 1944), раздел «Населенные пункты и санитарные зоны, населенные пункты и зоны безопасности» («Localités at zones sanitaires, localités et zones de sécurité»).
119
Так называемые (фр.). – Прим. перев.
120
См. документ, процитированный выше в прим. 13 (p. 1).