Шведский эксперимент в демографической политике

Ф. Линдерс в работе 1930 г. «Наша проблема народонаселения» (Vårt befolkningsproblem) доказывал, что в Швеции относительная перенаселенность имеет место только среди студентов, честолюбивых молодых специалистов и в художественной и артистической среде больших городов. Он указывал на то, что реальной долговременной проблемой является падение рождаемости, и предсказывал появление в Швеции «проблемы иммигрантов» лет через пятнадцать. В качестве альтернативы, по его мнению, нужна политика развития экономики и занятости, которая способствовала бы росту сбережений, инвестиций, созданию рабочих мест и сокращению производства предметов роскоши. Кроме того, он рекомендовал добровольную систему «семейной заработной платы»: «Мы должны стремиться к тому, чтобы уровень жизни многодетных семей был не ниже, чем у холостых или семейных, но бездетных людей сравнимого социального положения. Труд нужно оценивать по принципу „за равный труд равный уровень жизни“, а не так, как сейчас, в соответствии с дурацким лозунгом [социалистической] партии „за равный труд равную плату“»[70].

В работе «Цивилизационная дилемма» (1934) Ивар Трегард призвал европейских политиков предложить решение, которое создало бы условия, благоприятные для семей, детей и материнства. И забота о количестве, добавил он, не должна отвлекать от вопроса о качестве, а социальная политика должна стремиться к повышению духовного и генетического здоровья населения. Он предлагал проводить евгенические мероприятия, которые привели бы к снижению рождаемости среди тех социальных элементов, дети которых неизбежно станут бременем для общества[71].

Стремление консерваторов наделить многодетные семьи налоговыми льготами еще раз проявилось в 1931 г., когда Арвид Линдманн при поддержке 58 членов второй палаты риксдага предложил установить налоговую скидку для многодетных семей. Парламентарии отмечали, что падение рождаемости придает принципиальное значение их инициативе: «Давно пора отказаться от позиции отрицания или безразличия, свойственной шведской демографической политике в этой области, и принять положительные меры, которые способствовали бы созданию семей и облегчили налоговое бремя для многодетных семей»[72]. В предложении подчеркивалось, что новая налоговая льгота будет поощрять рождение детей в богатых семьях, которые сильнее прочих оказались затронуты падением рождаемости.

Еще более смелые и далеко идущие идеи по вопросу «качества» были предложены в этот период группой, которую лучше всего назвать теоретиками расовой гигиены. Повторяя до известной степени подходы социалистов и консерваторов, они отличались своим обращением к евгенике, «расовому здоровью» и к научным свидетельствам как ориентирам для политики. К примеру, генетик Нильс фон Хофстен, опираясь на научную генетику, требовал выравнивания уровня жизни больших и малых семей. Он настаивал на необходимости устранить социально-экономические препятствия, стоящие на пути семей, «богатых детьми»[73].

Профессор биологии и генетики Упсальского университета Г. Лундборг доказывал, что «население хорошей расы – непременное условие того, что в стране разовьется высокая культура». Его приводило в отчаяние падение рождаемости среди обеспеченных классов, и он резко критиковал «политику пустых детских колясок» с ее бездетными семьями или семьями с одним или двумя детьми. Лундборг говорил о том, что шведские крестьяне, являющиеся национальным достоянием, чрезвычайно важны в качестве залога расовой жизнеспособности, а потому их необходимо беречь: «Намного больше, чем когда-либо прежде, мы должны заботиться о потомстве и о расе. Именно генетические исследования и биология расы должны указывать нам путь»[74].

В работе 1934 г. «Западные народы в опасности» («Västerlander i fara») Лундборг расширил границы дискуссии, обратившись к таким немецким авторам, как Фридрих Бургдёрфер, Отто Гельмут и Освальд Шпенглер. Заявив, что основой богатства народов является «расово здоровый человеческий материал», он набросился на логику двухдетной системы. Симптомами упадка Запада являются: быстрый рост больших городов и качественный и количественный упадок крестьянства; распад семейных связей в городах; бóльшая «свобода» женщин и их отказ от материнства; аборты; приток «паразитических иммигрантов» из других стран; необузданный, эгоистичный индивидуализм; упадок религии и нравственности; растущий разрыв между богатыми и бедными; рост хронических болезней, ведущих к вырождению; использование таких наркотиков, как алкоголь, табак, морфий и кокаин; утрата любви к отечеству. Лундборг наметил программу мер, в соответствии с которыми правительство должно регулировать промышленность, торговлю и банковское дело таким образом, чтобы не допускать чрезмерного разрастания городов. В школьном курсе главное место нужно отвести деревенской жизни и сельскому хозяйству и отбить охоту к предметам, ориентированным на промышленность, и чисто интеллектуальным дисциплинам. Ссылаясь на принятую в 1932 г. программу Германского общества расовой гигиены, Лундборг требовал защитить «ценный» генетический запас всех социальных классов, облегчить налоговое бремя для многодетных семей и ввести налоговые штрафы для бессемейных и бездетных, ввести денежные пособия для многодетных, ввести в систему заработной платы семейные льготы, стимулировать создание семьи в раннем возрасте (особенно для университетских ученых), запретить стерилизацию здоровых людей. Вся жизнь, заключал Лундберг, должна быть организована так, чтобы учитывать требования расовой гигиены[75].

Биолог Фольке Борг, тоже будучи сторонником расовой гигиены, выдвинул куда более радикальную версию. В серии лекций и статей 1931–1934 гг.[76] он утверждал, что, хотя неомальтузианство и было естественной реакцией на изменения, происшедшие в XIX в., теперь дело явно зашло слишком далеко. По сути, можно говорить о «самоубийстве белой расы». Борг предложил ряд мер расовой гигиены, имевших прогрессивный политический уклон. Среди предложенных им мер были: поддержка сельского населения; жилищная политика, стимулирующая рождаемость; семейные налоговые льготы, устроенные таким образом, чтобы семья с четырьмя и более детьми полностью освобождалась от всяких налогов; налоговое стимулирование браков; финансовая помощь многодетным в виде льгот по коммунальным платежам и арендной плате; бесплатные школьные учебники; специальные пособия на детей для государственных служащих; поощрение ранних браков среди специалистов; равная оплата труда и равные права на занятость для женщин при одновременном отказе от санкций со стороны нанимателя за вступление в брак или беременность. Борг также предлагал улучшить обучение основам половой гигиены, ввести в школах обучение навыкам ведения домашнего хозяйства, предоставление услуг детских садов, обучение родительским навыкам, оказание социальной помощи материнству, вести энергичную борьбу против таких опасных для расовой гигиены недугов, как туберкулез и венерические заболевания.

Он назвал законы против регулирования рождаемости классическим примером плохой политики, потому что они привели к повышению рождаемости среди наименее желательных элементов населения. Государство, полагал он, должно поддерживать только желанных детей. Даже если аборт является убийством плода, он считал, что аборт должен быть разрешен по медицинским, расово-гигиеническим и этическим (изнасилование и инцест) показаниям. В заключение он предостерег, что современные народы, игнорирующие законы биологии и пренебрегающие мерами расовой гигиены, обречены на исчезновение[77].

70

F. J. Linders, Vårt befolkningsproblem (Stockholm: P. A. Norstedt and Söner, 1930), p. 21.

71

Ivar Trägådh, Civilisations dilemma och andra biologiska skisser (Stockholm: Holger Schildts Förlag, 1934), pp. 28–29, 56–64.

72

1931 Riksdag motion no. 160. Riksdags protokoll. Bihang 1931 (30): Motion-andra kammaren, pp. 7–8.

73

Nils von Hoften, Arftlighetslärans grunder. II: Mä