Страница 232 из 259
— Ох, добрый господин, это ж как хорошо, что вы пришли, — запричитал мародер. При этом его чумазое лицо действительно выражало самую искреннюю радость.
— Я не добрый господин. Я — ведьмак, — сказал Геральт.
— Так это ж еще лучше, благородный господин мастер ведьмак, — мародер попытался изобразить на лице счастливую улыбку, которая получилась вымученной, кривой и заискивающей.
— Ишь как тебя напарило, — хмыкнула Лена, еще по книге зная, что в благородного господина паршивый выродок, коим обычно именовало ведьмаков подавляющее большинство населения Ведьмиленда, превращался только в случае крайней опасности, грозившей индивидууму прямо здесь и сейчас.
Геральт знал это тоже, поэтому начал пристально всматриваться в густой туман, клубящийся за стеной по территории усадьбы. Лена последовала примеру ведьмака, подумав попутно, что туман этот точно наколдованный и неестественный, ведь на дворе был ясный, теплый и солнечный летний день. А в самой усадьбе, как показалось, девушке, вовсю хозяйничала ранняя осень с ее унынием и увяданием. Лена не могла объяснить, чем вызваны эти ощущения, тем более, что в тумане не было видно деталей, но общая атмосфера имения как-то резко контрастировала с миром за стеной. Как будто там все было не настоящим, а то ли кем-то выдуманным, то ли застывшем и застрявшем в каком-то ином времени, то ли… нарисованным. «На куске старого холста», — вспомнилась Лене фраза из сказки о Буратино.
Из раздумий ее вывел голос Геральта.
— Так что тут случилось-то у вас? — спросил ведьмак у мародера.
— Да мы с Каймиром решили немного дела свои поправить. Ведь такая усадьба огромная пустая стоит. Добра-то в ней немало наверняка. Ну и чего ему впустую пропадать? Мы и пошли.
— Так вы, значит, воры.
— Нее, — отрицательно замотал головой мародер. — Воры у живых крадут. А мертвым-то все равно. Им-то это добро уже не нужно.
— Мертвым? А ты уверен, что здесь нет живых?
— Ну, мы поспрошали в окрестных деревнях у людей. Старые хозяева умерли, а молодые — два брата — младшего убили, а старший то ли воюет, то ли бандюганит, в общем, покинул он это имение и не появлялся тут со времен смерти своего брата.
— А как же жена старшего? Я слышал, что она живет здесь.
— Насчет жены я не знаю. И никто не знает. То есть, так-то все помнят, что она вроде как была. Или есть. Но ее уже давно не видели.
— Не находишь это странным?
— Ну-у… — мародер замялся.
— А не думал о том, почему имение столько лет стоит пустое, а его до сих пор никто не почистил? Решил, что вы с приятелем одни такие умные?
— Я Каймиру-то говорил, — признался мародер. — Что нету тут ничего наверное, все уж давно украдено до нас. Но он как-то стороной выяснил, что народец предпочитает обходить это место по широкой дуге. Мол, что-то нехорошее тут творится. А работники из соседнего имения рассказали, что ходили слухи, будто молодой хозяин занимался тут какой-то запрещенной волшбой. Говорили, вроде люди тут пропадать стали и все такое.
— И вы с подельником, несмотря на это, сюда все равно полезли? — искренне изумился Геральт. — Воистину жадность людская не знает границ, а в совокупности с глупостью ей даже страх не помеха.
— Дык говорил я Каймиру, что не надо бы нам сюда соваться-то. Люди не зря говорят. А он сказал, будто эти слухи специально распускают те, кто сам поживиться добром из усадьбы хочет. Вот и придумывают всякие ужасы, чтобы конкурентов отпугнуть. Кто-то, типа, придумал да запустил сплетню про магию и покойников бродячих — и вот уже вся округа гомонит, мол, проклятая усадьба, все дела, — мародер вновь с опаской глянул за стену в туманное марево. — Только я думаю, что не сплетни это вовсе. А чистая, выходит, правда. В усадьбе-то и впрямь нехорошо. Дело-то как было: мы, значит, пришли. Каймир пошел дверь открывать, а я тут остался, на стреме. Вдруг слышу — вскрик вроде, и лампа разбилась, а потом тишина. Я его звать стал — никто не ответил. Присмотрелся, а там, средь тумана, вроде ходит кто-то. И не знаю, не по себе мне вдруг стало. А тут и вы подошли. К счастью.
— Ты орать-то не вздумай больше, не зови подельника своего, — сказал Геральт. — Неизвестно, что отзовется из тумана и кто там реально прячется. Может, туманники, а может кто и похуже.
— Я вообще-то наверное лучше… ходу отседова, — мародер попятился.
— Правильное решение. Мудрое, я бы сказал, — согласился Геральт.
— Ага, — кивнул мародер, повернулся и дал деру.
— Хорошо ему, — сказала Лена, с завистью глядя, как тот улепетывает прочь. — Ему-то нет необходимости лезть в эти страсти. В отличие от нас. Бр-р, — она поёжилась. — У меня уже от этого места мороз по коже, а мы еще и шагу за стену не сделали.
— Вообще-то тебе прямо сейчас идти со мной вовсе не обязательно, — начал было Геральт, но тут Лена схватила его за руку.
— Смотри, вон там. Кто это?
Ведьмак посмотрел туда, куда указывала Лена, и среди клочьев белесого тумана увидел шагающую по дороге прямую высокую и тощую фигуру в черном. Незнакомец шел, мерно и четко печатая шаг, стук кованых сапог несколько глушил и скрадывал плотный туман, но помимо этого, движение черного человека (во всяком случае навскидку он выглядел как человек) сопровождалось каким-то скрежетом, как будто железом скребли по камню.
— Это тот самый Каймир? — тихо спросила Лена, сама ни капельки не сомневаясь, что подельником мародера тут и не пахнет.
— Вряд ли, — подтвердил ее подозрения Геральт.
— Но это и не о’Дим, — прошептала Лена, чувствуя, как ее охватывает липкий обессиливающий страх. — Это что-то непонятное и жуткое.
— Я пойду посмотрю, что тут творится, а ты оставайся здесь.
— Нет! — Лена вцепилась в рукав ведьмака. — Вот теперь я тут точно не останусь. Одна я здесь с ума от страха сойду. А вдруг оно сюда заявится? А тебя рядом не будет. Что мне тогда делать?
— Вряд ли оно прямо уж заявится, — сказал Геральт, хотя в голосе его не было уверенности.
— Нет уж, я лучше с тобой пойду. Так мне как-то спокойнее, — решительно заявила Лена.
— Ладно. Только держись рядом. И если что, сразу беги или прячься. В конце концов, сюда должны подойти Ольгерд и Гюнтер.
— А может, это о’Дим так развлекается? — неуверенно предположила Лена.
— Не, это не Гюнтеровых рук дело. Ему тормозить меня явно не с руки. А вот Ольгерду — да, самое оно. Расспросить бы теперь о делах его скорбных с учетом вновь открывшихся обстоятельств. Но что-то мне подсказывает, что Ольгерд появится лишь тогда, когда я найду розу. Если я вообще ее найду.
— Бли-ин, — Лена снова поёжилась. — Не нравится мне это.
— А уж мне как не нравится. Пустая усадьба, слухи о запретной магии, пропадающие люди, супруга Ольгерда, которую уже несколько лет никто не видел и эта странная фигура в черном. В целом выходит знатная веселуха. Чертов Гюнтер, во что ж ты нас втравил на этот раз?
Геральт и Лена через пролом проникли внутрь. Как ни странно, здесь туман уже не был таким плотным, каким казался из-за стены, и предметы просматривались гораздо более отчетливо.
При ближайшем рассмотрении усадьба выглядела пустой и заброшенной, но неожиданно не запущенной. Дорожки были ровными и гладкими, без выщербленных камней, трава выкошена, клумбы и цветники ухожены и выполоты. На лужайке неподалеку от стены Геральт заметил несколько мешков.
— Навоз? — он потянул носом. — Кому здесь может понадобиться свежий навоз? И, главное, для чего?
— Для удобрений, — сказала Лена. — Вон, смотри, грядки. Ровненькие такие, аккуратные.
— Это не грядки, — ответил Геральт, присмотревшись. — Это могилы. Но ты права, на грядки очень похожи. Действительно, ровненькие и аккуратные. Может, местный жилец их навозом удобряет? Чтоб покойники быстрее росли и… всходили? Не знаю, странно это все. Но, судя по количеству могил, рассказы о пропавших здесь людях — не вымысел. Вот тут они все и лежат-полеживают, пропадуны эти. Второй вопрос, кто их сюда определил? Не супруга же Ольгерда.