Страница 231 из 259
— Но… — Эвелина изумленно посмотрела на Лену. — Как уйдешь? То есть, почему не вернешься?
— Долго рассказывать. И сложно. Может, я складно не сумею. А может, то, что я расскажу, покажется тебе таким бредом, что ты в него и не поверишь. Скажешь, мол, так не бывает.
— Да ты знаешь, еще и день велик, и вечер долог. Так что давай, рассказывай. А то ведь как всегда бывает: станешь прощаться, так чувствуешь, что надо сказать что-то важное, а вместо этого болтаешь о всякой ерунде. А потом выходит, что самого главного-то и не сказал. Так что, говори, а я буду слушать.
========== ТО ЛИ КЛЮЧНИК, ТО ЛИ КЛЮЧНИЦА. ГЛАВА 20, в которой рассказывается, что случилось в усадьбе Ольгерда ==========
Они вышли из дома еще до восхода солнца. Лена от порога еще раз кинула прощальный взгляд на свой уютный домик, посмотрела на сладко спящих Йорвета и Эвелину — и вышла за дверь, в сырую прохладу предрассветных сумерек. В молчании они с Геральтом прошли по дороге, ведущей к мосту через Понтар, миновали сам мост, прошествовав мимо полусонных и зябко ежащихся часовых, а затем вывернули на дорогу, бегущую вдоль реки, а потом круто сворачивающую к поместью Вегельбудов и начинающую петлять среди пшеничных полей, виноградников и яблоневых садов.
Лена старалась не отстать от ведьмака, чувствуя, что начинает согреваться от быстрой ходьбы, и думала о том, что это утреннее отнюдь не романтическое путешествие, пожалуй сыграло ей на руку. Сначала сонное оцепенение не давало разойтись грусти, а потом, поспешая за Геральтом, Лена уже не думала ни о чем, сосредоточившись на дороге и маячившей прямо перед ней широкой спине ведьмака — единственное, что она видела отчетливо в густом утреннем тумане. Ногам было зябко, а ей самой — жарко. Геральт с места в карьер задал очень хороший темп — и Лена с ужасом думала лишь о том, что она его точно не выдержит. Единственное, чего ей сейчас хотелось и на что были направлены все ее думы — скорее бы уж прийти.
Запнувшись о попавший под ноги камешек, Лена неудачно наступила на недавно укушенную крысой ногу и, не сдержавшись, зашипела от боли и выругалась сквозь зубы. Геральт услышал и остановился.
— Что такое?
— Да ничего. Оступилась. И, кстати, за нами что, кто-то гонится? Или Гюнтер секундомер включил? Вы что, с ним дополнительно поспорили, добежишь ли ты от нашего дома до усадьбы Эвереков за… уж не знаю, на какое время вы с ним уговорились?
— Прости, я задумался. И как-то не учел, что тебе за мной поспевать наверное трудно. Я привык странствовать один.
— Да, действительно, — от нахлынувшей внезапно обиды Лена прикусила губу, чтобы сдержать неожиданно подступившие слезы. — Я настолько незаметна и вообще здесь лишняя, что ты обо мне просто забыл, задумавшись о своих, несомненно важных ведьмачьих делах.
— Лен, ну что ты сразу… Кстати, ты могла бы просто сказать, что тебе тяжело.
— Ну конечно. Раз молчала, то сама и виновата.
— Я сказал совсем не это. Лен, — Геральт подошел к девушке и привлек ее к себе. — Ну я бесчувственный болван. Признаю.
— Да, — она уткнулась лбом ему в плечо. — Ты — он. И ты раз за разом это признаешь. Только от этого не легче.
— Я…
— Ты старый ведьмак, и не знаешь слов любви, — фыркнула Лена. — И ты не изменишься. Я понимаю.
— Чего? — Геральт взял Лену за плечи, слегка отстранил от себя и посмотрел ей в глаза.
— Не бери в голову. Просто пойдем помедленнее. Вот и все. Тебе даже развлекать меня беседой не обязательно.
— Вообще-то для ведьмака я не такой уж и старый, — заметил Геральт.
— Вообще-то это была просто шутка. Немного переиначенная на местный манер крылатая фраза из одного фильма.
— Фильм? А что это такое?
— Это придуманная история, только не просто рассказанная, а показанная. Ну как постановка на сцене. Только эту постановку снимают на пленку и потом показывают в кино и по телевизору… Ой, сейчас ты спросишь, что такое пленка, кино и телевизор. И мне придется разъяснять тебе вещи, в которых я сама разбираюсь не особо хорошо.
— Ваш мир совсем не похож на наш, — сказал Геральт.
— Не-а, не похож. Только люди наверное всюду одинаковы. Что у нас, что у вас. Есть нормальные, а есть суки. И мне кажется, что процентное соотношение одних ко вторым, что у вас, что у нас примерное одинаковое. А уж едет ли сволота на лошади в доспехах и с мечом или на мерсе в Гуччи и с мобилой около уха — нет никакой принципиальной разницы. Тварь она всюду тварь, вне зависимости от времени, места и антуража.
— Тоже верно, — согласился Геральт.
— Геральт, — осторожно спросила Лена. — А если бы у тебя была возможность попасть в мой мир, ты бы согласился?
— Она у меня есть. Цири может переместить меня куда угодно. В ваш мир тоже. Кстати, она могла бы и тебя вернуть домой. Ну, теоретически, если бы ты вдруг захотела, — уточнил он, видя, как меняется выражение лица Лены. — Еще в самом начале, когда мы ну-у… Теперь-то это, понятно, что не нужно. Ты ведь не передумала? — спросил он с тревогой.
— Нет, — быстро ответила Лена.
— А, знаешь, это ведь удача, что мы сразу к Цирьке не обратились, — улыбнулся Геральт. — А то так бы и отбыла ты к себе обратно сразу после нашего знакомства в «Зимородке». И не получилось бы у нас ничего.
— Ага, — кивнула Лена, думая о том, что против законов Кроноса бессильна, пожалуй, даже Цири — всемогущая Владычица времен и мест. А вот ушлый проныра Гюнтер придумал, как их обойти и, тем самым, разбить Ленину жизнь вдребезги.
До усадьбы фон Эвереков они добрались к полудню. Стоя рядом с Геральтом перед большими ржавыми воротами, запертыми на большой и тоже ржавый замок, Лена думала о том, что ставшая неторной, почти заросшая дорога, ведущая к имению через молодой осинник и березняк, захватившие некогда возделанные, а ныне запущенные поля, говорили о том, что усадьба давно заброшена. Здесь никто не живет, а добрые люди обходят это место стороной. И на то у них есть причины, которые ни Ольгерд, ни Гюнтер, естественно, не затруднились объяснить Геральту. Впрочем, ведьмаку-то это было не впервой. Глядя на него, Лена думала, что он, скорее, удивился бы, если б увидел, что ворота гостеприимно распахнуты, по территории поместья оживленно снует дворня, а сама хозяйка встречает дорогих гостей хлебом-солью, стоя на крыльце у парадного входа.
— Закрыто, — Геральт зачем-то подергал замок на рыжих от ржавчины створках ворот. — В принципе, можно перелезть. Но с бо́льшим успехом это возможно сделать через дыру в кладке стены. Камни на честном слове держатся, на них даже Аарда жалко, можно хорошенько ногой ударить по месту — и обрушится.
— А смотри, вон там, — Лена указала вправо, куда от ворот уходила стена. — Кто-то вроде живой.
— Э, да там готовый пролом в стене, — обрадовался Геральт. — У тебя глаз-алмаз. А у этого пролома… Та-ак, кто это у нас? Похоже, мародер. Некто, желающий поживиться сокровищами семьи фон Эверек. Ну-ну.
— Блин, отчаянные ж люди, — поёжилась Лена. — Лично у меня уже заранее почему-то мороз по коже от этого места. Какое-то оно… нехорошее.
— Согласен, — кивнул Геральт. — Даже без учета того, что мне указал на него Ольгерд, я бы, набредя на него просто так, хороше-енько подумал, прежде чем сюда соваться. Что-то тут без сомнения есть, какая-то дрянь, которую кто-то то ли позвал, то ли она сама сюда пришла. А еще мне сильно сомнительно, что супруга Ольгерда действительно все еще живет в этом доме как ни в чем не бывало. То есть, она-то, может, и живет, да вот только интересно, в каком качестве.
— Знаешь, — Лена передернула плечами. — Я чё-то не хочу об этом думать.
— Правильно не хочешь, — кивнул Геральт. — Пойдем для начала побеседуем с этим вон расхитителем эверековской собственности.
Означенный расхититель в нерешительности топтался возле пролома в стене, время от времени вытягивая шею и с опаской заглядывая внутрь. При виде Геральта страх, плескавшийся в его мутных глазах, стремительно сменился надеждой и радостью. И сей факт еще более встревожил подозрительную Лену.