Антитраст против конкуренции

Индекс Лернера

Так называемый индекс Лернера является одним из старейших инструментов для измерения монопольной власти и оценки потерь общественного благосостояния{65}. Предположим, что некоторый товар производится и продается в условиях несовершенной конкуренции. По описанным выше причинам его цена всегда будет превышать предельные издержки производства. Индекс монопольной власти Лернера определяется путем деления разности цены товара и предельных издержек на цену: (P – MC)/P. Величина индекса тем больше, чем больше отклонение цены от предельных издержек. При совершенной конкуренции индекс равен нулю.

Что это означает? Если совершенная конкуренция является идеалом с точки зрения общественного благосостояния – а Лернер именно так и считал, – то очевидно, что индекс будет простым и удобным методом оценки степени монопольной власти и сопутствующих ей потерь в эффективности распределения ресурсов. Получив этот небольшой импульс, многие экономисты стали определять степень монопольной власти и потери общественного благосостояния в экономике в целом, опираясь на аналогичное правилу Лернера простое предположение о том, что отклонение цены от предельных издержек является индикатором неэффективного функционирования экономики{66}.

Очевидно, что если издержки и прибыль субъективны, а совершенная конкуренция не является критерием оптимальности, то все эти так называемые оценки монопольной власти и потерь общественного благосостояния ошибочны. Как только мы признаем, что разнородность компаний, видов продукции и предпочтений является желательным фактором экономической жизни и что на динамическом рынке равновесие при полной информации и однородной продукции невозможно, отклонение цены товара от предельных издержек перестает служить доказательством неэффективности распределения ресурсов в любой осмысленной интерпретации. Цены отклоняются от предельных издержек на любых рынках, поскольку кривые спроса никогда не бывают совершенно эластичными, а попытки уравнять реальную жизнь с вымышленным миром совершенной конкуренции неправомерны.

Исследования взаимосвязи прибыли и концентрации в отрасли

Похожая методологическая ошибка совершается и при пользующемся неизменной популярностью исследовании взаимосвязи между концентрацией и прибылью, в ходе которого экономисты ищут зависимость между нормами прибыли (рентабельностью инвестиций или ценных бумаг) в различных отраслях и степенью концентрации этих отраслей{67}. Идея подобной взаимосвязи вытекает не посредственно из неоклассической теории конкуренции, согласно которой в равновесии при совершенной конкуренции экономическая прибыль исчезает, а бухгалтерская при быль между отраслями выравнивается (если не учитывать риски).

Поэтому удобным способом выявления отраслей, требующих вмешательства регулирующих органов, мог бы стать расчет корреляции между концентрацией отраслей и соответствующими нормами прибыли. Если отрасли функционируют как конкурентные, то корреляция будет незначительной или нулевой. Если же корреляция высокая и сохраняется с течением времени, то может иметь место неэффективное распределение ресурсов и Министерство юстиции США должно принять меры для исправления этого несовершенства рынка{68}.

Аналогично оценкам потерь общественного благосостояния, критика которых приведена выше, подобное измерение уровня монополизации и неэффективности распределения ресурсов не имеет смысла. Если нулевая экономическая прибыль или одинаковая бухгалтерская прибыль не является критерием конкуренции в динамично изменяющемся мире, то различия в уровне прибыли не обязательно отражают наличие монопольной власти, неэффективность распределения ресурсов или ущемление прав потребителей. Главная ошибка здесь состоит в предположении о существовании долгосрочных равновесий или плавном непрерывном движении к равновесному состоянию после некоего первоначального экзогенного толчка. Долгосрочные равновесия в действительности невозможны, а изменения предпочтений, издержек, рисков, информации и уровня неопределенности не являются краткосрочными феноменами, влияние которых на прибыльность нивелируется в долгосрочном статическом равновесии. Изменения и реакция предпринимателей на эти изменения происходят непрерывно и наблюдаются как в долгосрочной, так и в краткосрочной перспективе. Точнее говоря, существует постоянный процесс уравновешивания и координации, но ожидать его завершения было бы полной иллюзией. Поэтому существующие различия в нормах прибыли между отраслями объяснимы в контексте условий полноценной рыночной конкуренции, которая не достигла и не способна достичь окончательного долгосрочного равновесия.

Даже если бы имелась статистическая корреляция между различиями в нормах прибыли и определенными рыночными структурами, результаты не следовало бы интерпретировать отрицательно, т. е. в том смысле, что монопольная власть на концентрированных рынках ведет к высоким нормам прибыли и потерям в общественной эффективности. Как предложил Гарольд Демсец, разумнее считать, что эффективные компании увеличивают свою долю на рынке быстрее, чем менее эффективные конкуренты, и поэтому скорее эффективность и прибыльность обусловливают определенные уровни концентрации, чем наоборот{69}. Таким образом, мы приходим к выводу, что подобное распределение ресурсов способствует повышению общественной эффективности и полностью согласуется с потребительскими предпочтениями.

Перекрестная эластичность и конкуренция

Анализ перекрестной эластичности стал еще одним распространенным методом, с помощью которого предпринимались попытки измерить уровень конкуренции и монополии на рынках. Коэффициент перекрестной эластичности характеризует реакцию покупателей одного товара на изменение цены другого товара. Предположим, что группа мелких производителей выпускает и продает карандаши. Если производитель Х изменит цену карандашей, это может повлиять на количество карандашей, продаваемых производителем Y. Например, повышение цены Х, при прочих равных условиях, может привести к повышению продаж Y; понижение цены Х может привести к снижению продаж Y. Если изменение цены на один товар подобным образом влияет на объем продаж другого товара (в этом случае говорят о высокой перекрестной эластичности), то можно заключить, что товары являются достаточно близкими аналогами друг друга, т. е. конкурируют на рынке. С другой стороны, если изменение цены Х имеет слабое или нулевое воздействие на объем продаж Y (в этом случае говорят о низкой перекрестной эластичности), то можно заключить, что товары не являются близкими аналогами и не конкурируют друг с другом на рынке. Вообще говоря, границы рассматриваемого рынка также можно определить с помощью коэффициентов перекрестной эластичности.

При попытке оценить уровень конкуренции на рынке таким способом или получить осмысленные выводы об эффективности распределения ресурсов возникают серьезные методологические трудности. Наиболее существенной проблемой является то, что любой анализ перекрестной эластичности со временем неизбежно столкнется со смешением колебаний в объеме продаж, вызванных изменением цен, и колебаний в объеме продаж, вызванных любыми другими факторами. Поскольку в реальной жизни непостоянны все факторы, то нет никакой определенности относительно того, изменением какого именно из них вызван результат, полученный при анализе перекрестной эластичности. Экономические теоритические конструкции, подобные эластичности, не поддаются верификации на основе эмпирического опыта, который неизбежно представляет собой мозаику сложных и неповторяющихся событий.

65

A. P. Lerner, “The Concept of Monopoly and the Measurement of Monopoly Power,” Review of Economics and Statistics, Vol. 1 (June 1934), pp. 157–175. Обзор других «индексов монополии» см. в Eugene M. Singer, Antitrust, Economics and Legal Analysis (Columbus, Ohio: Grid Publishing, Inc., 1981), pp. 181–186.

66

Arnold Harberger, “Monopoly and Resource Allocation,” American Economic Review, Vol. 44 (May 1954), pp. 77–87; David Schwartzman, “The Burden of Monopoly,” Journal of Political Economy, Vol. 68 (December 1960), pp. 627–630; Dave R. Kamershen, “An Estimation of the ‘Welfare Losses’ from Monopoly in the American Economy,” Western Economic Journal, Vol. 4 (Summer 1966), pp. 221–36; Keith Cowling and De

67

Проводились десятки подобных исследований, и нет возможности все их здесь рассмотреть. Хороший обзор и критика важнейших работ о прибыли и организации отраслевых рынков содержатся в John M. Vernon, Market Structure and Industrial Performance: A Review of the Statistical Findings (Boston: Allyn & Bacon, 1972). Первое и, возможно, наиболее фундаментальное исследование концентрации и прибыли провел Joe S. Bain, “Relation of Profit Rates to Industry Concentration,” Quarterly Journal of Economics (August 1951). Критику исследования Бейна (Bain) см. в Yale Brozen, “Concentration and Profits: Does Concentration Matter?”, The Antitrust Bulletin, Vol. 19, 1974. Методологический разбор всех подобных работ см. в Almarin Phillips, “A Critique of Empirical Studies of Relations Between Market Structure and Profitability,” Journal of Industrial Economics, Vol. 24 (June 1976), pp. 241–249.

68

H. M. Ma

69

Harold Demsetz, “Industry Structure, Market Rivalry and Public Policy”, Journal of Law and Economics, Vol. 16 (April 1973), p. 1–70, и «Economics as a Guide to Antitrust Regulation,” Journal of Law and Economics, Vol. 19 (August 1976), pp. 371, 384. Независимое подтверждение гипотезы Демсеца см. в John R. Carter, “Collusion, Efficiency, and Antitrust,” Journal of Law and Economics, Vol. 21, № 2 (October 1978), pp. 434–444.