Антитраст против конкуренции

Кроме того, существовали целые классы промышленной деятельности (Робинсон особо выделяет железные дороги, а также системы газоснабжения и передачи электроэнергии), в которых, вследствие сильного разброса в издержках, любые общие сравнения бессмысленны{54}.

Профессор Чемберлин критиковал неоклассическую теорию конкуренции еще более резко:

Понимание того, что продукция дифференцирована, поднимает проблему разнообразия и делает очевидным факт, что чистая конкуренция не может более ни в каком отношении считаться идеальной с точки зрения анализа общественного благосостояния… Различия во вкусах, желаниях, доходах и местонахождении покупателей, а также различия в использовании товаров – все это указывает на потребность в многообразии и необходимость заменить концепцию «конкурентной модели» моделью, объединяющей монополию и конкуренцию. До какой степени и в каком виде должна существовать монополия, а также при каких мерах социального регулирования – все это остается под вопросом{55}.

Такие экономисты, как Дж. М. Кларк, Дж. К. Гелбрейт и Самнер Г. Шлихтер, также отвергали концепцию совершенной конкуренции как идеал общественного благосостояния при решении вопросов государственной политики{56}. И наконец, два интеллектуальных титана – Йозеф Шумпетер и Ф. А. фон Хайек, – придерживаясь весьма различных точек зрения на процесс конкуренции, были единодушны в критике модели чистой конкуренции как ориентира для анализа экономической политики.

Критика Шумпетера. Шумпетер постоянно упрекал своих коллег-экономистов за рассуждения о конкуренции и, соответственно, о капитализме в статических терминах. В его понимании, конкуренция была непрерывным процессом «созидательного разрушения», возникающим в результате появления «нового товара, новой технологии, нового источника сырья, нового типа организации… [процессом,] который обеспечивает решительное сокращение затрат или повышение качества… и угрожает существующим фирмам не незначительным сокращением прибылей и производства, а полным банкротством»{57}. Этот вид инновационной конкуренции был несовместим с совершенной конкуренцией и тем идеальным предприятием, существование которого предполагалось в условиях совершенной конкуренции. Вместо этого «самым мощным двигателем» динамической конкуренции является крупная капиталоемкая фирма. Шумпетер приходит к выводу о том, что:

совершенная конкуренция не только невозможна, но и нежелательна и никак не может считаться образцом идеальной эффективности. Следовательно, ошибочно строить теорию государственной экономической политики исходя из принципа, что большой бизнес надо заставить работать так, как работала бы данная отрасль в условиях совершенной конкуренции{58}.

Критика Хайека. Австрийский экономист Ф. А. фон Хайек обрушился с критикой на неоклассическую теорию конкуренции в своей лекции в Принстонском университете в 1946 году{59}. Хайек доказывал, что многие экономисты исключают из рассмотрения процесс конкуренции или просто принимают как данность то, что компании заранее знают вкусы потребителей, наименее затратные комбинации ресурсов и всю остальную необходимую информацию о рынке. Если бы данные сведения были заранее известны, рассуждал Хайек, то рынки уже достигли бы равновесного состояния. По его словам, «современная теория конкурентного равновесия изначально предполагает существование ситуации, которая, на самом деле, есть следствие процесса конкуренции»{60}.

Для Хайека, как и для всех современных представителей неоавстрийской школы, конкуренция – это сам процесс поиска, а не окончательное статическое состояние равновесия. Теория равновесия, не принимающая во внимание процесс предпринимательства, была просто бесполезной для понимания конкуренции на рынке.

Выводы

Теория совершенной конкуренции нелогична и неприменима в анализе экономической политики. Условия, которые неизбежно ведут к равновесию, просто принимаются в ней как данность. В то же время конкуренция в бизнесе всегда является процессом, в котором предприниматели, обладая неполной информацией, пытаются корректировать рыночные условия таким образом, чтобы достичь лучшей координации спроса и предложения. Важно отметить, что эти корректировки не ограничиваются ценой и объемом производства, как в стандартной модели, а могут охватывать любые экономические аспекты, существенные для потребителей. В конце концов, даже тайный сговор может быть эффективным, если применить теорию эффективности и рыночных процессов, основанную на понятии взаимной координации планов.

Эти теоретические аргументы в отношении конкуренции имеют большое практическое значение. Антимонопольная политика в США часто была связана с пониманием конкуренции, характерным для совершенно конкурентной модели. Следовательно, многие элементы приспособления предпринимателей к условиям рынка, такие как дифференциация продукции, снижение цен и реклама, постоянно трактовались экономическими аналитиками неверно, а именно – как действия, ведущие к неэффективному распределению ресурсов. Кроме того, горизонтальные соглашения о ценах практически всегда рассматривались как неэффективные и антисоциальные по своей сути{61}. И если традиционная теория конкуренции и распределения ресурсов неверна, то легитимность всей антимонопольной политики становится весьма сомнительной.

Структура и отраслевая организация рынка

Может возникнуть мысль, что подобная критика традиционной концепции конкуренции должна окончательно решить вопрос выбора экономической политики. Казалось бы, ни один серьезный исследователь антимонопольного законодательства никогда не примет совершенную конкуренцию в качестве оптимального ориентира и не станет применять структуру совершенно конкурентного рынка в качестве образца для реальной конкуренции. Тем не менее, эта концепция не только не забыта, но и служит теоретической базой как популярного структуралистского подхода к конкуренции, так и теории отраслевых рынков. Не сказать, чтобы все экономисты – даже те, кто поддерживает антимонопольную политику, – согласны со структуралистским подходом или что не существует решительного несогласия по поводу значимости отдельных структурных факторов. Но все же стоит отметить, что поддержка антимонопольного регулирования как в теории, так и на практике в значительной мере основана на структурных соображениях{62}.

Следует четко обозначить связь структуралистского подхода к конкуренции с концепцией совершенной конкуренции. Подход, основанный на структуре рынка, предполагает, что последняя «определяет поведение фирм в отрасли, а это поведение, в свою очередь, определяет качество функционирования отрасли»{63}. Но это в точности совпадает с позицией школы, использующей совершенную конкуренцию в качестве критерия эффективности. Теория совершенной конкуренции предполагает аналогичную одностороннюю связь между структурой рынка, действиями его участников и результатами этих действий. И, как будет показано далее, действия, которые структуралисты признают допустимыми, идентичны допустимым действиям участников рынка в рамках концепции совершенной конкуренции{64}.

Следовательно, критика концепции совершенной конкуренции одновременно является критикой всей структуралистской методологии. Если модель совершенной конкуренции нелогична и неприменима, то структура рынка или ее изменения a priori не демонстрируют нам ничего в отношении конкуренции или благосостояния. А без ориентации на какой-нибудь приемлемый критерий благосостояния структуралистское обсуждение концентрации, барьеров для входа на рынок, высоких норм прибыли, дифференциации продукции, разорительной рекламы и слияний в лучшем случае бессодержательно, а в худшем – является полным заблуждением. Для обоснования этого утверждения полезно провести критический обзор некоторых из наиболее часто используемых приемов анализа в теории отраслевых рынков.

54

Joan Robinson, The Economics of Imperfect Competition, 2nd ed. (New York: St. Martin’s Press, 1961), p. 166.

55

Edward H. Chamberlin, The Theory of Monopolistic Competition (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1948), p. 214.

56

J. M. Clark, “Toward a Concept of Workable Competition,” American Economic Review, Vol. 30 (June 1940), pp. 241–56, и Competition as a Dynamic Process (Washington: Brookings Institution, 1961). См. Sumner H. Slichter, “In Defense of Bigness in Business,” и John Ke

57

Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995, с. 128.

58

Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995, с. 153.

59

Лекция Хайека под названием “The Meaning of Competition” в его труде Individualism and Economic Order (Chicago: Henry Regnery Company, 1972), pp. 92–106.

60

Лекция Хайека под названием “The Meaning of Competition” в его труде Individualism and Economic Order (Chicago: Henry Regnery Company, 1972), p. 94.

61

Интересным отклонением от общепринятой точки зрения является позиция Дональда Дьюи (Donald Dewey), выраженная им в статье “Information, Entry, and Welfare: The Case for Collusion,” American Economic Review, Vol. 69, № 4 (September 1979), pp. 588–593.

62

См., например, Stanley E. Boyle, Industrial Organization: An Empirical Approach (New York: Holt, Rinehart and Winston, 1972). См. также Joe S. Bain, Industrial Organization, 2nd ed. (New York: John Wiley & Sons, 1968); F. M. Scherer, Industrial Market Structure and Economic Performance, 2nd ed. (Chicago: Rand McNally & Company, 1980).

63

Richard Caves, American Industry: Structure, Conduct Performance, 2nd ed. (Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1967), p. 17 [выделено мной. – Д.А.].

64

Boyle, op. cit., p. 8.