Час волка

- Хорошо, - сказал Майкл с усилием в голосе.

- Я знал, что в одиннадцать часов могу на тебя положиться, - сказал, едва заметно улыбнувшись, Мэллори. - Час волка, так ведь?

- У меня есть одна просьба. У меня слабая парашютная подготовка. Мне бы хотелось подобраться на подводной лодке.

Мэллори задумался, но тут же покачал головой.

- Извини, слишком рискованно при немецких патрулирующих катерах и минах в проливе. Маленький транспортный самолет - самый безопасный вариант. Мы подкинем тебя в местечко, где ты сможешь отточить свое умение, сделать несколько тренировочных прыжков. Конфетку, как говорят янки.

Ладони Майкла вспотели, и он сжал кулаки. Он не выдерживал рев и вонь аэропланов и в воздухе ощущал себя маленьким и беспомощным. Но выбора не было; ему предстояло перенести это и действовать, не теряя времени, хотя парашютные тренировки были бы истинным мучением.

- Хорошо.

- Великолепно, - тон Мэллори показывал, что он заранее знал, что Майкл Галатин возьмется выполнять задание. - Ты в хорошей форме, Майкл, да? Достаточно спишь? Ешь в меру? Надеюсь, не слишком много мяса?

- Не слишком.

Лес изобиловал оленями и дикими кабанами, а также зайцами.

- Иногда я беспокоюсь за тебя. Тебе нужна жена.

Майкл смехом ответил на дружеские намерения Мэллори.

- Спасибо, - поблагодарил его Майкл. - Но, вероятно, все-таки не нужна.

Они проговорили еще долго, конечно, о войне, потому что на ней пересеклись их пути, по мере того как пламя тихонько сжирало дубовые поленья и перед рассветом ветер становился все пронзительнее, а затем ликантроп на службе короля встал и поднялся по лестнице в свою спальню. Мэллори заснул в кресле перед очагом, лицо его опять стало лицом пожилого шофера.

5

День занялся серый и ветреный, как и вчерашние сумерки. В шесть часов оркестровая музыка разбудила майора Шеклтона и капитана Хьюмс-Тельбота, позвоночники которых ныли, когда они сползали с узкой, совершенно неудобной кровати давно покойного пастора. Они спали в одежде, спасаясь от холода, проникавшего отовсюду из окон с цветными стеклами, и потому спустились вниз по-военному помятыми.

По окнам стучал мокрый снег, и Шеклтон подумал, что от такой погоды впору завыть.

- Доброе утро, - сказал Майкл Галатин, сидевший в черном кожаном кресле перед недавно разожженным огнем, с чашкой горячего чая в руках. Он был в темно-синем шерстяном халате и босой. - В кухне кофе и чай. И яичница с местной колбасой, если хотите позавтракать.

- Если эта колбаса такая же острая, как местный виски, - то я - пас, - с гримасой неудовольствия сказал Шеклтон.

- Нет, очень приятная на вкус. Управляйтесь сами.

- А где Мэллори? - спросил, оглядывая помещение, Хьюмс-Тельбот.

- Он позавтракал и пошел заменить масло в автомобиле. Я позволил ему воспользоваться гаражом.

- Что это за какофония? - Шеклтону показалось, что музыка была похожа на шум армии демонов, гомонящих в аду. Он подошел к "Виктроле" и увидел вращавшуюся на ее диске пластинку.

- Стравинский, да? - спросил Хьюмс-Тельбот.

- Да. "Весна священная". Это мое любимое произведение. Это место, майор Шеклтон, где старики селения стоят в кругу и смотрят, как юная девушка танцует в смертельном экстазе языческого ритуального жертвоприношения, - Майкл на несколько секунд закрыл глаза, представляя себе темно-красные и ярко-оранжевые цвета прыгающих сумасшедших нот. Он открыл глаза и посмотрел на майора. - Жертвенность в те времена, кажется, была самой значительной темой.

- Не знаю, - от взгляда Галатина Шеклтону было не по себе, он был прямым и проникающим в душу, в нем была сила, от которой у майора создавалось ощущение безволия, как будто он превращался в тряпку. - Я поклонник Бенни Гудмана.

- О, да, я его знаю, - Майкл еще некоторое время слушал гремящую, резкую музыку, в которой отзывалась картина мира в состоянии войны, борьбы со своим собственным варварством, и варварство явно побеждало. Потом он встал, поднял без скрежета звукосниматель с диска 78 оборотов в минуту и оставил "Виктролу" останавливаться.

- Я принимаю поручение, джентльмены, - сказал он. - Я найду то, что вы хотите.

- Найдете? Я имею в виду... - Хьюмс-Тельбот путался в словах. - Мне показалось, вы приняли наше предложение.

- Да, принял. И несколько изменил его.

- Ах, понимаю, - но в действительности он не понимал, однако не собирался больше выспрашивать мотивы. - Ну, приятно слышать, сэр. Очень хорошо. Мы, конечно, дадим вам неделю для тренировки. Дадим вам сделать несколько тренировочных прыжков с парашютом и поработаем немного с языком, хотя сомневаюсь, что вы в этом нуждаетесь. А также, как только вернемся в Лондон предоставим вам всю необходимую информацию.

- Да, сделайте так, пожалуйста, - от мысли о полете через пролив во Францию кожа на затылке стянулась, но это предстояло проделать в свое время. Он сделал глубокий вдох, теперь довольный, что его решение стало окончательным. - Надеюсь, вы меня извините, я собирался на утреннюю пробежку.

- Я знал, что вы бегун, - сказал Шеклтон. - Я тоже. На какое расстояние вы бегаете?

- Пять миль, около того.

- Раньше я бегал по семь миль. С полной полевой выкладкой. Послушайте, если у вас есть запасной теплый костюм и свитер, я побегу с вами. Мне бы не помешало опять разогнать кровь, - особенно после попыток выспаться на этой доске, подумал он.

- Я не пользуюсь теплым костюмом, - сказал ему Майкл и сбросил халат. Он остался без одежды. Он положил халат на спинку кресла. - Уже почти весна. И благодарю вас, майор, но я всегда бегаю один.

Он прошел мимо Шеклтона и Хьюмс-Тельбота, которые от удивления не могли ни говорить, ни двигаться, и вышел из дверей в холодный свет утра с падавшим мокрым снегом.

Шеклтон задержал дверь, не дав ей закрыться. Он, не веря глазам своим, смотрел, как обнаженный человек начал бег по дороге длинными целеустремленными скачками, потом свернул через поле к лесу.

- Эй! - крикнул он. - А как же насчет волков?

Майкл Галатин не оглянулся и в следующий момент скрылся за деревьями.

- Странный парень, вам не кажется? - спросил Хьюмс-Тельбот, глядя через плечо майора.