Страница 19 из 23
Справились с задачей не все. Хотя корейское экономическое чудо действительно было результатом партнерства между властями и промышленниками, один из аспектов настоящего капитализма оставался в силе – все еще можно было разориться. Особенно на начальном этапе, когда банкротства компаний были куда более распространенным явлением, чем может показаться. Кэпхун, одна из пяти крупнейших корейских фирм в 1960-х годах, исчез к середине 1970-х; Тонмён, который являлся крупнейшим в мире продавцом фанеры в начале 1970-х годов, обанкротился в 1980-м. Впрочем, с середины 1980-х годов список крупнейших фирм приобрел некоторую стабильность. В период с 1983-го по 2000-й только две бизнес-группы потеряли свое место в первой десятке. Это может быть связано с тем, что крупные корейские компании, как и корейская экономика в целом, сейчас более стабильны; уровень вмешательства государства в экономику также снизился.
Быстрорастущие конгломераты, которым покровительствовал Пак Чон Хи, стали известны как тэгиоп (крупный бизнес), или же чеболь. Корейское слово «чеболь» происходит от тех же иероглифов (изначально китайского происхождения), что и японское слово «дзайбацу», которое означает «финансовая клика». Дзайбацу, японские конгломераты XIX века в эпоху Мэйдзи, имевшие вертикально интегрированную структуру, как раз и стали прообразом корейских чеболей. Однако, в отличие от дзайбацу, чеболи были более централизованы и были лишены возможности владеть банками. Банки контролировались государством, что позволяло президенту Паку контролировать финансовые потоки.
Самым вездесущим корейским чеболем, с точки зрения рядового корейского потребителя, можно назвать Лотте. Он был основан в Токио в 1948 году Син Кёк Хо, корейцем, проживающим на территории Японии. Первым товаром Лотте на корейском рынке в 1967 году стали кондитерские изделия, после чего Лотте с благословления президента Пака принялся активно расширять свою деятельность на территории Кореи. В Корее по сей день можно купить шоколадку Лотте. Более того, Лотте является крупнейшим в Корее производителем шоколада, печенья и других снэков. Их легко можно приобрести в одном из многих огромных универмагов, принадлежащих Лотте. В этих гипермаркетах, а также кинотеатрах Лотте, скорее всего, будет располагаться кофейня Angel-in-us или ресторан быстрого питания Лоттериа. Оба также принадлежат компании Лотте. Можно жить в апартаментах Лотте, купить страховку в страховой компании Лотте, а по выходным делать покупки в ЛоттеМарте. У конгломерата более 60 дочерних компаний, в которых трудится более 60 тысяч людей. У них даже есть компания по выпуску кредитных карт – однако нет своего банка.
Концепция чеболей
Корейский капитализм, опиравшийся на систему чеболь, сильно отличался от капитализма в его общепринятом смысле, и до сих пор различий между ними достаточно много. Государство контролировало промышленность, а корейские чеболи носили чрезвычайно иерархический и бюрократизированный характер, на что повлияла конфуцианская культура. Компании должны были относиться к работникам как к членам семьи, а работники, в свою очередь, должны были быть абсолютно лояльны и относиться к главе компании как к своему отцу. Этот патерналистский способ руководства напоминает отношения между отцом и сыном в конфуцианстве. Компании дарят сотрудникам подарки в их дни рождения, а также по случаю национальных праздников, прямо как родители своим детям. Когда у работника умирает близкий член семьи, компания берет на себя часть расходов на похороны. Управление чеболем было и остается семейным делом, причем буквально. Сыновья председателя компании быстро продвигаются по карьерной лестнице, и им в управление даются дочерние фирмы; тот, кто проявит себя лучше всех, в итоге унаследует место своего отца, став главой всей бизнес-группы. Сейчас во главе всех ключевых чеболей стоят либо прямые потомки основателей, либо их некровные родственники. Неудивительно, что в этом отношении иностранные журналисты часто в шутку сравнивают южнокорейские чеболи с Северной Кореей, якобы социалистическим государством, в котором власть уже трижды передавалась от отца к сыну, как при монархии.
С 1960-х годов зарплаты сотрудников чеболей удерживались на низком уровне, а профсоюзы были запрещены, однако это не препятствовало чеболям привлекать большое число работников. Основа корпоративной философии заключалась в «коллективном росте», совместных усилиях для достижения единой цели – развития национальной экономики. Государство поддерживало эту политику с помощью плакатов, которые призывали людей упорно трудиться и выполнять установленные правительством экспортные задачи. Руководители чеболей обычно были собственниками лишь небольшой части своих компаний, остальное же принадлежало банкам и государству. Импортные тарифы по ряду ключевых отраслей поддерживались на высоком уровне, чтобы защитить национальную промышленность на этапе ее становления.
В экономике настолько господствовали так называемые мунобаль кёнъён (буквально «компании-осьминоги», с «щупальцами» в виде цепочек дочерних компаний), что настоящая конкуренция – краеугольный камень теории капитализма в том виде, в котором ее печатают в книгах, – просто не существовала на внутреннем рынке. Чеболи должны были быть конкурентоспособны на внешних рынках, в чем они чрезвычайно преуспели. Однако у корейского потребителя не было выбора, кроме как купить продукт, произведенный чеболь. Зачастую это был неоригинальный продукт, скопированный откуда-то чеболем с нарушением всех интеллектуальных прав собственности.
Более того, господство компаний, которые получали государственную поддержку, означало, что в Южной Корее не было настоящей культуры предпринимательства. Для талантливого молодого человека, за исключением профессий доктора или адвоката, наибольшую привлекательность представляла карьера госслужащего или работа в таких компаниях, как Самсунг и Хёндэ. Возможность появления корейского Билла Гейтса, который всего добился сам, начав свой собственный бизнес, стремилась к нулю. Если даже в наши дни взглянуть на корейский фондовый индекс KOSPI-100 (корейский аналог индексов Dow Jones или FTSE), который включает в себя крупнейшие корейские фирмы, то можно обнаружить, что подавляющая часть этого списка представлена чеболями. На долю крупнейшего конгломерата страны, Самсунга, приходится целых 20 % всего корейского экспорта.
Всего лишь десять корейских компаний, не имеющих отношения к системе чеболь, смогли добиться оборота в 1 триллион вон (около 900 тысяч долларов). Как правило, это технологичные фирмы и интернет-компании: например, Humax, который занимается производством декодеров для цифрового телевидения; NHN, которому принадлежит поисковая система и веб-портал naver.com; а также NCSoft, который занимается созданием онлайн-игр. Интернет, в частности, выступает площадкой для предпринимательской деятельности, предоставляя всем равные возможности. По словам одного талантливого молодого предпринимателя, «обычный ребенок со смартфоном» совсем не обязательно находится в невыгодном положении по отношению к чеболю.
Однако соперничать с чеболем напрямую по-прежнему не стоит. Чеболи больше не получают финансовую поддержку от государства, но в прошлом благодаря ей они достигли таких размеров, что борьба с ними является глупой затеей. Для амбициозного предпринимателя целью должна стать продажа своего бизнеса чеболю, либо же он должен найти так называемый «голубой океан» – неизвестные и нетронутые участки рынка, – как это сделали NCSoft и NHN. Если это не получается, то можно ориентироваться на международный рынок: компания Humax, которая была основана группой студентов-инженеров Сеульского национального университета после разговора в баре, смогла войти в клуб фирм с триллионными продажами, реализуя свою продукцию преимущественно за границей.