Страница 43 из 50
- Я понимаю, что вы не в своем уме. Не подходите!
- Дафна, послушай меня! Я вышел в ту ночь, в среду, кажется, две недели тому назад, чтобы, э-э, заскочить в "Секиру и Дракон", и со мной произошло... это! Это все из-за штуки, которая называется Главный Референт. Парень по имени Квелиус за все в ответе. Он заплатил Рыжему Быку, чтобы тот меня туда заманил, и...
- Перестаньте! Вы не Лафайет! Он высокий и красивый, немного инфантильный, и у него кудрявые волосы и самая прелестная улыбка, особенно когда он делает что-нибудь глупое...
- Вроде этой? - Лафайет улыбнулся своей самой застенчивой улыбкой. Видишь? - сказал он сквозь зубы.
Дафна взвизгнула и отскочила.
- Ничего похожего, ты, злобный монстр!
- Послушай, Зорро ничего не может поделать с тем, что у него глаза близко посажены!
- Довольно, мошенник! - зарычал Алан. - Ты что, рехнулся, скотина неотесанная? Не кажется ли тебе, что не только графиня Дафна, но ее высочество и я лично тоже знаем этого двуличного О'Лири в лицо?
- Он не двуличный! - крикнула Дафна, оборачиваясь к Алану. - Он просто... просто... болен... или еще что-нибудь. - Она неожиданно шмыгнула носом и смахнула слезу.
- Послушайте, нам сейчас нельзя ссориться из-за недоразумения, - взывал Лафайет, - забудьте о моем имени! Важно остановить Квелиуса, поспешите! У него нечто вроде машины вероятности на взводе. Она может повернуть Артезию в положение вне континуума! Если он сделает это, то будет навсегда свободен от внешнего влияния Центральной.
- Что вы знаете о Центральной?
- Разве ты не помнишь? Ты же меня там вчера видела! И даже помогла мне...
- Я там видела другого сумасшедшего, который пытался убедить меня, что он Лафайет О'Лири. Я вас никогда в жизни не видела... и его тоже!
- Дафна... они оба были мной! То есть я был обоими! То есть... о, все равно! Главное - я на твоей стороне, и на стороне Адоранны. Я просто переговорил с Никодеусом. Именно он предупредил меня о Ломе, то есть Квелиусе!
- У вас есть доказательства?
- Ничего из документов. Но, Дафна, послушай: закрой глаза и представь себе, что я сильно простужен, или меня по глотке ударили мячом для поло или еще чем-то. Теперь... помнишь вечер нашей первой встречи? На тебе ничего не было, кроме мыльной пены, помнишь? Поэтому я заказал для тебя милое бальное платье, розовое с серебром. А чуть позже, в тот же вечер, ты спасла мне жизнь в первый раз, уронив ночной горшок на голову графа Алана! И...
- Кто рассказал вам все это?
- Никто! Это я, я это помню! Просто представь себе, что я... я заколдован или нечто в этом роде, как царевна-лягушка. Под этой чумазой личиной тот же старый Лафайет, который ухаживал за тобой и завоевал тебя!
- В этом что-то есть... почти как будто...
- Значит, ты все же узнаешь меня?
- Нет. Но... но я думаю, не вредно выслушать то, что вы говорите, даже если вы сумасшедший.
- Ну, это уже кое-что...
- Мы уже наслушались бреда сумасшедшего, - сказал Алан. - Остается вопрос "что делать?". Мы знаем, что фальшивый король рассчитывает нынче вечером на большую удачу; слухи все упрощают. В таком случае его нужно опередить или вообще не начинать. Я имею в виду, что мне уже пора пробираться вперед, пробиваться сквозь заслон наемников узурпатора, которые охраняют нас здесь, и убрать их хозяина, когда он будет пировать в банкетном зале!
- Ты никогда не сделаешь этого, Алан! - твердо сказал О'Лири. - В любом случае нет нужды в показательных выступлениях. Мы можем воспользоваться тайными коридорами и появиться в зале неожиданно, сюрпризом...
- Если довериться этой тайной разведке...
- Алан, он наш друг, я это чувствую. Мне кажется, что я это знаю... Адоранна испытующе смотрела на О'Лири.
Он вздохнул:
- Давайте не будем начинать все сначала, - попросил он. - В котором часу начинается эта большая операция?
- В восемь вечера, примерно через час.
- Если только я не заблуждаюсь, вас навестят гораздо раньше с той самой целью, в которой вы заподозрили меня. Квелиус не может себе позволить, чтобы вы остались живы, в то время как его марионетка сегодня вечером сделает важное заявление. Он, возможно, рассчитывает, что в суматохе танцев незаметно выкрадет тела из дворца. Позже он сделает печальное объявление, что вы пали жертвой лихорадки. Если вы появитесь в добром здравии, этот план будет сорван. После этого мы будем действовать, исходя из конкретной ситуации.
- В бальном зале на виду у людей, - рассуждал Алан, - мы будем в безопасности на время. Он не осмелится зарезать нас на виду у наших подданных.
- И уже одно наше присутствие, - добавила Адоранна, - обнаружит лживость его заявления о нашем недомогании.
Алан ударил кулаком в ладонь:
- Возможно, но вдруг эти тайные ходы ведут в ловушку... - Он свирепо взглянул на Лафайета. - Я знаю, кто первым умрет.
- Не беспокойся, Ал, вы доберетесь невредимыми, - уверил его О'Лири. А теперь, я считаю, вам обоим следует выглядеть как можно лучше, чтобы произвести должное впечатление на присутствующих: медали, ордена, драгоценности, тиары.
- Тебе бы самому помыться, приятель, - обратился Алан к О'Лири. - От тебя козлом несет.
- Ванна? - изумился Лафайет. - Я уже забыл, что она существует!
- Там, - Алан указал на приоткрытую дверь через короткий коридорчик. Там виднелся бледно-зеленый кафель и золотая арматура. - И можешь сжечь эти ветхие тряпки; думаю, наряд моего лакея тебе вполне подойдет.
- Надеюсь, что успею, - сказал Лафайет, направляясь в ванную. С четверть часа он блаженствовал в горячей ароматизированной воде, натирая кожу фиалковым мылом.
- Полегче, мальчик, - посоветовал он себе. - Так всю шкуру сдерешь. Отчасти этот темный оттенок не смывается.
Затем О'Лири побрился, решив оставить усы Зорро, подделав их под Эррола Флинна парой маникюрных ножниц, которыми воспользовался также и для ногтей. Блестящие иссиня-черные волосы были также слегка подстрижены и насухо вытерты полотенцем, после чего, будучи причесанными, они рассыпались на довольно франтоватые естественные кудри. Алан оставил в передней одежду. Лафайет надел чистое белье, черные панталоны в обтяжку, белую сорочку со свободными рукавами и открытым воротом. Перед тем как надеть еще черную куртку, он обернулся алым кушаком из своего прежнего туалета - явно недавнее приобретение, почти не грязное. По необходимости он также оставил золотые кольца на руках и в левом ухе, так как они казались неотъемлемой частью образа. Он прогулочной походкой вернулся в гостиную. Дафна удивленно обернулась: