Страница 7 из 9
"Скучно это, господа! И безнадежно старо... Неоригинально." Политико-культурологическая часть статьи внимания традиционно неудостоена, так как:
"Любой пассаж из этой части статьи легко и безболезненно можно
вставить в статейку бульварной газеты или попсового журнала". Не спорю, я был бы счастлив, если бы все описанныеа в первой части проблемы оставались лишь моей фантазией и публиковались бы в фэнзинах. Затем достопочтенная фрау долго рассуждает о том, что и как я хотел сказать, - как если будто я не сделал этого самостоятельно. Было бы не дурно, если бы при этом не был искажен смысл, но чего, в конце концов, требовать от слабой женщины. Собственно говоря, и смысл ее собственных высказываний временами несколько туманен, чтоб не сказать - вообще не ясен:
"Получается, что статья - постмодернистичный призыв разрушить
Карфаген, и что критика г-на Лурье на самом деле - разрушение
Карфагена-России через разрушение литературы, поскольку все прогнило
и ни на что не годно. С другой стороны, постоянные ссылки на Хаецкую
заставляют предположить, что Карфаген - это эвфемистическая замена
Вавилону, с которым в сознании носителя русского языка связаня и
всеобщее непонимание Вавилонского столпотворения, и блудница
вавилонская, и - снов - "Горе тебе, Вавилон, город крепкий!"
Разрушим Карфаген-Вавилон, все относительно, невозможно отличить
черное от белого (это же такая примитивность, хорошие парни мочат
плохих в американских боевиках, а мы посерьезней будем!), и все и
вся кругом в дерьме,"размазавшемся ровным слоем по 1/6 части
света"." Фрау Кинн была все же права, есть читатели, которым все нужно разжевать.
Остальная статья, оказывается, не просто плоха, а очень плоха. Бездарность Лукьяненко доказывается с цитатами - ужасно, о Васильеве пишется без цитат - и тоже омерзительно. Хотя все же, я не вполне безнадежен, потому как таинственным образом солидаризовался с неведомым мне ранее мнением о Лукьяненко самой фрау Кинн. Одним словом, если играть по правилам установленным суровой, но справедливой фрау - так, например, пересказывать содержание прочитанных книг, как после летних каникул в 5 классе - то можно отделаться легким внушением. Мне всегда казалось, что важнее вызвать интерес к книге, навести на нее читателя; оказывается важнее разжевать и подготовить выводы и положить читателю в рот. В духе не любимого ею самою Галича фрау Кинн мне кричит: "Давай подробности!". Опять же проблема: не напел я песен Лукина, а самой фрау лень их слушать и потому:
"Я могу предположить, что Е.Лукин - бард, дарованием и масштабом
равный Галичу, но, поскольку три его песни, мне известные, не
произвели на меня такого впечатления, мне бы хотелось понять, на
основании чего автор статьи делает такой вывод. В конце концов, я
Галича не люблю (ну не нравятся мне его песни, да и стихи тоже), но
вот стихи и песни Галича мне известны, и я могу оценить масштаб его
дарования, а Лукин - нет. И ни одной цитаты, даже малюсенькой, в
статье нет". Так-то вот. И вообще, тема не раскрыта, и про формулу Прогрессорства я не полно ответил, а значит, зачета не будет... Свое собственное недюжинное критическое мастерство Кэтрин Кинн демонстрируета впоследствии. И тут, что не слово - как несмываемая печать: "Исправлению не подлежит. Хранить вечно":
"О В.Щепетневе я вообще не слышала, мое мнение о Еськове
общеизвестно в нашем кругу. Латынину я люблю, хотя читаю только под
настроение (это не мой стиль, и не мои темы, но я читаю и радуюсь
это показатель мастерства автора)." Латынину фрау Кинн читает под настроение и покровительственно похлопывает по плечу. О Еськове она уже все сказала в своем кругу для избранных и посвященных (а я, дурак, вовремя не поинтересовался) и теперь не понятно - то ли восславила, то ли погребла, и я снова не перестроился вместе с генеральной линией и не угадал правильный ответ. О Щепетневе не слыхала, да видать, и слышать не хочет. Ай, фрау Кинн, она сильна! Могет казнить, могет и помиловать - это уж как звезды встанут. Если, конечно, она всемилостивейше позволит им взойти...
P.S. Дружеский совет, вынесенный в конец рассуждений:
"Глубокоуважаемая фрау, рекомендую время от времени сходить с
нерукотворного самодельного пьедестала, а то глупые голуби,
науськанные злобными назгулами, не ровен час, нагадят и на эполеты,
и на треуголку..."
БОРЬБА С МИФАМИ ПО-НАНАЙСКИ
или РУССКИЕ РЫЦАРИ НА RENDEZ-VOUZ
"Я тоже, брат, дурак, однако живу вполне свободно"
А. Платонов
Совершенно очевидно, идет тотальная мифологизация окружающей действительности - и это неудивительно. В стране,"где все тайна и ничто не секретно", где всем все широко известно и ни один факт не проверяем по определению, где притупились, а потом и стерлись незатупляемые на первый взгляд грани между кошмаром и явью, реальным событием и одной из возможных версий (впрочем, оба не умопостигаемы, во всяком случае обычным здравым смыслом; может быть, именно потому, что он здравый?) чего еще можно ждать... Возможно, это последствие волчьего волюнтаризма в овечьей шкуре рациональности, когда все колебания исторически закономерны и все законы как дышло, а любое туманное пророчество имеет как минимум два противоречащих толкования - и все в соответствии с самой передовой теорией. Убежденность в превосходстве человеческого разума над верой в Высшую силу в результате приводит к полтергейсту в прямом смысле этого слова. И так как рациональных объяснений происходящему не имеется, остаются мифы и легенды. Мифотворчество заменило не только творчество как таковое; если "поэт в России больше, чем поэт", то "русское" фэнтези, естественно, не хочет и не может быть просто развлекательной литературой, как на каком-нибудь прогнившем Западе, ему идеологические просторы подавай, а еще лучше в религию преобразоваться a la Ron Habbard: "Нет Д. Дж. Руэла, кроме Толкина и Ник. Перумов - пророк Его". Как и любая безобидная выдумка "англичанина-мудреца", на российской почве фэнтези становится оружием массового поражения и без того ослабленных бескормицей мозгов. Мифы потихоньку заменяют и историю (бушковская "Россия, которой не было" - вот уж точное название! творения слегка поехавших московских математиков об отмене хронологии, ну и конечно блистательная теория о том, что не только Христос, но и Адам с Евой были с Западной Украины), и литературоведение ("История советской фантастики", энциклопедия творчества Стругацких) и разнообразная полу- и мало- художественная квазилитература о том, что было бы, если б Чехов не умер, а у Гитлера было бы два яйца... Как и в каждой шутке, и в этих есть доля прикола, но остальная доля пусть даже неосознанно - вносит избыточный релятивизм в и без того отвязанную от всего реальность. Между древним и современным мифом, при всей их кажущейся похожести - дистанция в Освенцим. В нынешнем мифе можно жить, петь и процветать (особенно мифотворцам). Вот только борьба с ним (или в нем) напоминает борьбу нанайских мальчиков; все равно, что вызывать на кумите медузу. Нынешний миф не только описывает окружающее зловонное болото, но и продожает его непрерывно воспроизводить. Приятнее читать о заповеднике гоблинов, нежели постоянно проживать меж них без всякой надежды на самоопределение вплоть до полного отделения или, хотя бы, на переезд. С другой стороны, не менее гротескной и фантасмогорической, продолжаются отчаянные попытки в стиле Петра Первого забить сваи в илистые невские берега и на них воздвигнуть"дивный новый мир" со всеми полагающимися аксессуарами и атрибутами: престарелыми императорами и мудрыми сенаторами, номинациями в тронных залах и ритуалами награждения орденами желто-пятнистых тигров восемнадцатой степени. Собственно говоря, и Крошек Цахесов, по прозванию Цинноберов, достаточно и для "игры на короля", и для имитации забивки воображаемых свай, и для последующего публичного самонаграждения. Русской литературе вообще герой, как правило, чужд; размышления и самоанализ до глубиннейших извивов кишок предпочитаются действию. При всем при том эта литература не оказывает ни малейшего влияния на окружающую реальность - ее Золотой, Серебрянный и Бронзовый века чудно умещаются в одной и той же Железно-Свинцовой эпохе. Герой этой литературы не Гамлет, а, зачастую, тень его отца, в лучшем случае бедный Йорик, в худшем - Клавдий и Полоний. Грех приписывать благонамеренным вегетарианцам-авторам виновность в каннибализме их времени. Советская же литература пыталась восполнить упущение предшественницы но на ее и читательскую беду, самые жизненные и живучие герои - Остап Бендер и Беня Крик, а все остальные - гипсовые или картонные колоссы, в которых гнездятся крысы в компании с вышеупомянутыми гоблинами. Но не может быть все время только решка. Даже по теории вероятностей бывает Орел. Но, как известно,