Постижение

В одном из перекуров того первого дня высказал свои впечатления об Арнольде… и «Арнольдовы голуби» стали запугивать меня, хотя это были те, кто подхихикивал Арнольду: «Ты его ещё не знаешь!» – были искренность и беспокойство за меня… усталость в глазах при имени Арнольда подсказывала, что они горестно испытывали его давление… И мелькнула искра надежды: а вдруг мне получится сломать Арнольду рога… и даже давались конкретные предложения…

Рога ни мне и никому не пришлось ломать – их не было, а был «Степан», который исчез как-то незаметно и тихо… а в конце рабочего дня «Арнольдов мастер» отвёл меня в сторону и предложил: «Если не нравится механик, поищи другого… Цехов много и механиков тоже… всем требуются слесаря…» – прямо, ясно, но чужим языком… и мысли чужие… и ответа не требовалось.

Забегу вперёд… Саша, не помню фамилии, мой гнев на его слова принял как решительное «нет»… проработал не более недели… Как мне думалось, и оказалось, что думал правильно: Саша сам воспользовался предложением Арнольда, которое было для меня… его взяли в новый цех с повышением – механиком… В любом случае, это было самостоятельное решение.

Стремление к самостоятельности не может быть дурным, если не противоречит человеческой сущности… и чувствуешь себя ничтожеством, если не строишь свою жизнь. Но в сочетании со стремлением обустроиться в служебном кресле, а тем более с должностью иметь власть – это мелкотравчатое ханжество… перерастающее в диктат.

Проявлять волю к подчинению – не просто мерзость, но и противоестественность… нет звучания разума – есть отголоски инстинкта… но в основном, это примитивность ума, низкая культура и множество недостатков, которые прячут за так называемую волю, что есть элементарное упрямство в достижении цели.

Владея материально-производственными ценностями, Арнольд не ворочал крупными деньгами… «Деньги ничто – власть всё!» Всё работало на мнение, что он может «дать» или «делать» – и делал, и давал всем, кто был ему нужен… не нарушая уголовного кодекса… а кодекс нравственности пренебрегался в отношении ненужных, неудобоваримых и тех, кто дураки… а дураки все, кто не хочет иметь с ним дело.

«Свои» люди во всех сферах жизнедеятельности… которым делается звонок: «Надо!» – «Будет!»… но за Это – Это… «Свои» люди среди подчинённых, которым сходят с рук почти любые «нехорошие» поступки, и люди, заполняющие вакуум – исполнители непроизводственных работ в рабочее время… Вот такая незатейливая система.

Была и нота уважения к Арнольду… вероятно, она прозвучала, когда дружески пожимал ему руку, – он не был лицемером и не использовал двусмысленных слов. А «система Арнольда» была сильна из-за имеющихся возможностей и по многим слабостям порядочных систем.

Повиноваться законам природы я обязан по двум причинам: являюсь частью природы и неповиновение разрушает связь с природой… но повиноваться другому человеку – здесь нет ничего от природы… здесь «законы» Разума… Кто разумнее, тот сможет подчинять… если нет души и не считаться с моралью.

С ностальгией вспоминаю Николая Васильевича, прежнего механика… начало познания дела, ещё как следует не знаю, как и что делать, но делаю по своему пониманию. Он ласково, с иронией начнёт объяснять, ещё не зная того, что не терплю учителей… и наткнётся на мои безграмотные возражения. Блеснут возмущением глаза и на одном дыхании скажет: «Делай как знаешь… но должен сделать!» – уйдёт, а рядом останется тепло гневной вспышки… Знаю, через несколько минут, когда доложу о выполненном, прочту в его глазах дружеское расположение.

С Николаем Васильевичем работалось без принуждения… и весело. Даже редкие конфликты были хоть и шумные, но с большой долей иронии… и всё решалось не так, как кто-то хотел, а так как надо.

Под Арнольдом всё изменилось: конфликт перерастал в конфликт и между ними конфликтное напряжение… в бригадах появились группировки, работающие до мордобоя… бестолковость работы увеличивалась, сказывалась застывшая техническая эрудиция Арнольда, а мастера и бригадиры не могли ослушаться «хозяина»… Главное, на работу шли, как на повинность.

Очень ярко высветила Арнольда история с повышением разряда слесарей, которая стала анекдотом….

Из группы Арнольда на курсах повышения квалификации училось нас четверо. Сдавали теорию… Арнольд в приемной комиссии… У всех шестерых «приёмщиков» свой стол… Надо так случиться, отвечать на экзаменационный билет мне пришлось механику, столик которого рядом с Арнольдом.

Арнольд занимался не столько своим визави, сколько мною… Вопросы сыпались из высшей механики – от них заикались даже экзаменаторы, а мои извилины вскипали в черепной коробке… поддерживало и вдохновляло затаённое дыхание всех следивших за поединком… Ответил на все вопросы, но Арнольд выкричал для меня «четвёрку»… Члены комиссии виновато согласились, не имея убедительных аргументов против крика, хотя глубокого смысла в уровне оценки не имелось.

Продолжение следует…

Устами мастера Арнольд предложил нам четверым без сдачи практической работы повысить разряд… если мы перейдём в дежурные слесаря.

Шура Колесников согласился, не задумываясь: «В смене поспать можно, да днём пивка без очереди «дернуть»… и «Пузыря» не видеть…»

Сергеев размышлял сутки… и согласился. Позже оправдывался: « Только одно – не иметь дело с «Пузырём»… Мужики меня предателем считают… А я что?.. Прикажет – делаю… червей копать или блёсны отливать… хозяин!».

Юрий Петухов отказался: трое детей, мать прибаливает – неудобна сменная работа. Отказался он и от борьбы за разряд: «Замордует Арнольд, всё равно в дураках будешь». Перейди в дежурные слесаря Юрию всё же пришлось – Арнольд зашёл из-за угла… Придавил Юрия на его слабости – семейные неурядицы отглаживались «горькой» – был подловлен и поставлен перед выбором: «или уволю, или дуй в дежурные слесаря!»

Мне по закону не допускается смена как студенту вечернего факультета (Арнольд об этом ещё не знает)… не предъявляя свои права, вступаю в борьбу… Задание получил немыслимое: детали без названия, только размеры и материал… На второй день опытные мужики определили: подставка для лодочного мотора, а две поменьше – хомуты для крепления мотора…

Когда одиноко противостоишь кому-то, чувствуешь зависимость от людей, наблюдающих противоборство – люди становятся судьями и требуют не словесных оправданий, а реальных поступков.

Выполнил к указанному времени и в соответствии с допусками в чертежах… и отдал мастеру – «Арнольдову голубку»… но ответа не получил… На следующий день спрашиваю во время развода: «Что насчёт оценки?».

– Арнольд Алексеевич забраковал твою работу, – дружный смех в слесарке… Пришлось идти к Арнольду… Кабинет был заперт… пошёл через полчаса… Арнольд сидел, склонившись над бумагами… На меня поднялись глаза, но голова была в прежней позиции… Явно минуту назад «заложил».

– Что тебе?

– Насчёт оценки по работе…

– Плохо…

– А конкретно?

– Проверял микрометром – детали не соответствуют заданным параметрам, – умно, но согнулся ещё круче.

– Работа велась с помощью штангеля, а не… – вижу в окно, как «Степан», переодетый в цивильное, несёт подставку (значит, была нужна и браком не пахла) в сторону проходной… Куда и зачем – было понятно.

Арнольд удивлённо посмотрел в ту же сторону: «Паразит!» – сказано о «Степане», а мне была навязана дискуссия о целях и задачах трудовой деятельности слесарей, ему подчинённых… слушать было противно, прервал его монолог вопросом:

– Арнольд Алексеевич, эти детали вам не нужны?.. Тогда забираю… на память… – произошло то, по какой причине его прозвище «Пузырь»…

Подошло время действия алкогольных градусов… и кто-то сомневается, что он не хозяин всего, что находится в этом кабинете… и прервали недосказанную мысль… в одну секунду покраснел от залысины до кадыка… от перехватившего дыхания надулся индюком… глаза бегали в поисках опоры – наткнулись на телефон:

–Не дам!.. позвоню в охрану… Тебя арестуют… – неинтересна его истерика, забрал хомуты… извинился за неудачные детали… – Арнольд мог только шипеть, – пошёл в слесарку и бросил свой труд в груду металлолома.