Сброд

– Недели две назад, мимо нашей медоварни проходило войско. Большое войско, много дружинников. Они два дня простояли здесь, рядом, на отдыхе. С дюжину наших, отправили помогать им обустраивать лагерь. В общем, как помогать… Мы то, получается, всё и сделали, а они только ругались да подгоняли (по выражению лица Мстивоя, он понял, что жалоба его не вызвала ни капли сочувствия, и вспомнив о только что полученной пощёчине, от которой до сих пор горела щека, быстренько вернулся к сути). Так я, значит, тоже работал в их лагере. В общем, удалось мне подслушать разговор двух дружинников, думаю не простых, сотников наверное. Как я понял из разговора, это была дружина из Сталевлада, шла она к Кременцу, чтобы соединиться с остальными войсками Чёрного Края…

– Это что?! На нас со всего края дружину стянули?! – воскликнул Духовлад, почувствовав, как мороз прокатился по коже.

– Да ты что?! Нет!.. Наверное… – ответил сотник, которого тоже слегка покоробило от подобной мысли.

– Я, конечно, не уверен, – продолжил работник – Но они говорили, что вся дружина Батурия, пойдёт на Радовеж. Вроде как Смотрящий тамошний, бунт против князя нашего поднял, от того Батурий и собрал всю дружину, чтоб идти порядок, значит, наводить. Ну а как можно-то, поперёк власти княжеской идти? За такое даже всемилостивый Иса не простит…

– А чья это медоварня? – насторожившись, спросил сотник.

– Так известно! Светлейшего Княжьего Советника Феофана! – ответил работяга, искренне удивляясь, что кто-то может этого не знать.

– Это та, до которой от Кременца рукой подать? – уточнил Мстивой.

– Так известно! – мужик вновь удивился невежеству разбоев – Один день пути будет, ну может чуть больше. Я несколько раз бывал в крепости Светлейшего Князя – мёд в его погреба доставлял. И свежий, и хмельной. Величава, крепость-то, мощна!

Мстивой задумался. Через несколько минут, проведённых в тишине, он сказал Духовладу, как будто распоряжаясь:

– Возьми этого работягу, веди его на улицу. Там, уверен, ещё толпятся твои любопытствующие подчиненные. Скажешь им, чтоб выгоняли и остальных работников. Пусть те выносят трупы из бараков. Все трупы. Пусть выносят, и складывают в одном месте во дворе. Потом возвращайся, обсудить кое-что надо.

Духовлад взял мужика под руку, и молча пошёл с ним во двор. Происходящее начинало ужасно его раздражать: сотник, из-за которого, фактически, парню и пришлось принять главенство, вёл себя так, как будто он здесь главный. С одной стороны, молодой боец никогда не стремился к власти, но с другой, раз уж он мимо воли получил высокое положение, ему хотелось, чтоб с этим считались.

Подведя работника к любопытствующей толпе разбоев, действительно ещё ожидающих повествования о развитии событий, Духовлад собрался было выполнить то, о чём просил (или, всё-таки, приказал?!) Мстивой. В этот момент, молодой боец столкнулся с неожиданной сложностью: ему никогда в жизни не доводилось командовать, и он понятия не имел, как это делается. Оглядев людей, внимательно ожидающих его распоряжений, он неуверенно, слегка запинаясь, проговорил:

– Возьмите этого… И остальных рабочих… Пусть вытаскивают трупы из бараков… И пусть складывают их здесь, во дворе, один возле другого…

– А что удалось узнать? – послышалось из толпы.

– Пока ещё ничего не ясно… Сейчас… Мы решим… Я потом всё объясню…

Сказав это, Духовлад резко обернулся, и пошёл обратно к тому бараку, где его ожидал Мстивой. Молодой боец стыдился того, как неуверенно он говорил с людьми, в глазах которых обязан был казаться эталоном непоколебимости и ясного ума. Стыдился, и злился на себя.

Разбои смотрели в след своему новому главарю, в полголоса пренебрежительно о нём отзываясь, но спустя несколько минут, всё же отправились выполнять его распоряжение.

Вернувшись в барак, и подойдя к Мстивою, сидящему на одном из лежаков, парень тут же ему заявил:

– Мне всё это не нравится!

– А я наоборот, думаю, что всё для нас складывается удачно – задумчиво ответил сотник – Если в Радовеже восстание…

– Я не о Радовеже! – нервно перебил его Духовлад – Я о том, что происходит ЗДЕСЬ! С твоей подачи я очутился в главарях, и теперь должен расхлёбывать то, что заварил мой предшественник, а если не получится, тогда за всё спросят с меня! А ты спрятался за моей спиной, и бессовестно мною помыкаешь, обстряпывая какие-то свои делишки! Думаешь, что я буду это просто так терпеть?!

– Думаю будешь – ответил Мстивой, абсолютно спокойно глядя в глаза разрываемому возмущением парню – Во-первых, если у тебя «не получится расхлебать то, что заварил твой предшественник», то спрашивать будет уже не кому, и не с кого. Во-вторых, «мои делишки» состоят в том, чтобы спасти собственную жизнь, а заодно твою, да ещё пары-сотни здешних голодранцев. Но, возможно, я слишком самонадеян, и ты сам знаешь, что нужно делать. Что ж, тогда действуй, я не буду тебе мешать.

Духовлад сел на лежак напротив сотника, и молча на него уставился. Сейчас он ощутил, насколько раздражённым, несобранным, сделали его сегодняшние события. Такое состояние было для него непривычным, так же, как и вызванные им, импульсивные реакции. Обратив на это внимание, молодой боец стал понемногу успокаиваться. Как бы там ни было, но Мстивой выглядел спокойно и сосредоточенно, а значит знал, что делать. Удачным был его план или нет – это уже второстепенный вопрос, но сотник мог предложить хоть ЧТО-НИБУДЬ, в отличие от всех остальных в воинстве, включая и нового главаря. Кроме того, должность сотника в дружине, предполагала некоторые тактические и стратегические навыки в управлении достаточно большим количеством бойцов. Духовлад понял, что сейчас его самым разумным поступком, будет довериться опытному вояке. Как будто прочитав его мысли, сотник, всё так же спокойно, без насмешливых или уничижающих ноток, вновь обратился к парню:

– Ну что, успокоился? Если в серьёзных делах будешь давать волю чувствам, будешь всё только портить. Помни, что ты теперь возглавляешь воинство – каким бы оно ни было – все бойцы которого, будут перенимать твои эмоции. Если ты раздражителен – то и они будут кидаться друг на друга по мелочам; ты проявляешь неуверенность – и они побегут с поля боя при первом серьёзном натиске. Если же ты будешь храбр и решителен в бою, они не посмеют отступить от тебя. И главное, всегда говори своё слово последним, выслушав сперва всех атаманов: твоё согласие с ними – это одно дело, но проявление внимания к ним, завоюет тебе их признательность.

Молодой боец внимательно выслушал наставление, и спокойно спросил, как будто минуту назад не раздувал яростно ноздри, и не метал молнии из глаз:

– А как нужно отдавать распоряжения? Каким тоном?

– Это ты должен отыскать сам. Будешь пытаться повторять за кем-то – прослывёшь шутом, и серьёзно твои воины, тебя воспринимать не будут. Лучше говорить спокойно и уверенно. Не громко, так, чтобы тебя было хорошо слышно только в полной тишине. Это приучит твоих людей молча внимать твоим словам. Если кто-нибудь из них, по какой бы то ни было причине, перебил тебя, не пытайся его перекричать, заставить умолкнуть. Разум такого человека, подчинён нахлынувшим эмоциям, а ты, как человек более высокого положения, пререкаясь с несдержанным человеком, дашь повод остальным усомниться в твоих качествах. Ты должен просто спокойно дождаться, когда человек выразит свою мысль, и эмоции в нём ослабнут, а уже после этого пристыди его перед присутствующими, указав, например, что такое поведение больше подобает женщине. Подобный приём особенно пригодится, если тебе нечего возразить по сути его претензий.

– Но, раз мне нечего возразить, значит человек прав. Разве не нужно тогда его поддержать?

– Не всегда – ответил Мстивой, еле заметно улыбаясь – Ты – обладатель Последнего Слова, и на тебе будет лежать ответственность за шаги, предпринимаемые всеми нами. Зачастую создаётся впечатление, что человек прав, только потому, что в своих рассуждениях, он принял во внимание только одну сторону проблемы. А этих сторон может быть и две, и три, и пять… Это может быть сделано как не специально, ввиду невежества или скудоумия, так и нарочно, дабы выставить тебя в невыгодном свете в глазах твоих людей. Твоя же задача, оценивать проблемы со всех сторон, не позволяя своим людям делать ограниченные, предвзятые выводы. И ещё, насчёт людей, смеющих тебе перечить. Ты должен чётко разделять их на тех, кто недоволен каким-то конкретным твоим решением, и на тех, кто в принципе недоволен тобой, как лидером. Последние – это твои опаснейшие враги. Опаснейшие, потому что с ними нельзя решить вопрос в открытом бою. Чтобы ты не делал, они всегда будут недовольны, и всегда будут настраивать твоих людей против тебя. Недооценивать таких людей нельзя, так как изначальная их позиция очень удобна: ты, как вождь, расставляешь приоритеты, и принимаешь решение пожертвовать чем-то, ради расширения возможностей в другом направлении. Твой план сработает, но все воспримут успех, как должное, не задумываясь, благодаря чему он был достигнут. А вот люди – твои враги, внутри твоего же воинства – будут обращать всеобщее внимание на вещи, которыми ты пожертвовал, выставляя их не как необходимые потери, а как доказательства твоей нерадивости, как лидера.