Страница 21 из 43
Вот тут мы подходим к вопросу о Неудачниках. А ради чего жить? Изменить этот мир – начни с себя. Нет! блядь, изменить этот мир под себя. Ну, ладно, хорошо, Гитлер попробовал. Получилось, я скажу – не очень. Свастика вам в руки. «Не стоит прогибаться под изменчивый мир». Мир изменяется только в технологическом плане. Насколько быстрее мы сможем его уничтожить. Люди не меняются. Не меняется их ментальность, добродетель и паскудность из поколения в поколение передаются. Это ещё Булгаков красиво нарисовал.
– Игорь!
– Что?
– Менты.
– Отдай пистолет.
На дне
Я очнулся. Открыл глаза. Сначала я подумал, что ослеп: кромешная тьма вокруг, абсолютная темнота. Помахал перед лицом рукой – ни малейшего движения тени не угадывалось в вязкой черноте. И тишина, какая-то давящая, многотонная. Только моё неровное дыхание, да противный звон в ушах.
Это Терехов, колчаковская сволочь, что-то подсыпал мне в стакан. С самого начала не доверял ему… наверное, слишком слабо не доверял. Только ступили на палубу «Глории», прилип, как банный лист, и уже не получалось никак от него отклеиться. «В Америку… в Америку…» – гад! Усыпил меня и ограбил. И, вот, теперь…
Ну, понятно: «всё моё богатство» теперь у него. А, вот, куда это меня засунули? Я стал судорожно обшаривать карманы. Нашёл! Зажигалка послушно чиркнула, и трепещущее бензиновое пламя высветило нехорошее. Я надеялся и верил, что со зрением у меня всё в порядке. Похоже, что так. Не в порядке было другое: я сидел на потолке своей каюты и тупо оглядывал полный разгром вокруг. Такое, наверное, мог учинить и подлец Терехов, но что-то меня настойчиво убеждало – не он. Я сидел на потолке, и потолок был снизу, и засыпан всем тем, что раньше находилось на полу и стенах. Метнулся я к иллюминатору, за толстым стеклом – беспросветная чёрная занавесь, а по резиновому периметру недобро пузырилась влага.
Что же произошло? Корабль лежит вверх винтами на дне, я каким-то образом оказался в «воздушном кармане», а надо мною «километры воды»? И почему утонул корабль? И неужели я так крепко спал? Ну, и что, чёрт возьми, теперь делать? И, самое главное: кому здесь, в этой перевёрнутой каюте я задаю так много идиотских вопросов?
Спокойно. У меня есть воздух, у меня есть сколько-то времени. Сжигая кислород, я имею свет. Открыв окно, я буду иметь воду. Очень много воды. Это скорее она будет иметь меня. Во все дыры – в прямом смысле. Ничего не делая, я буду иметь больше времени, без света я буду иметь больше вдохов и выдохов. Но смысл?
До поверхности не добраться. Слишком поверхностно я рассуждал о своих возможностях. Из всех пузырей во мне – только мочевой, он не научит плавать. Я – не рыба. И в данном случае – это не комплимент. Это и не приговор. Потому, что обвинять меня, вроде, как бы, и не в чем. Неудачник – это не преступление, это судьба. ЛОХ – вода по-шотландски.
Пламя зажигалки плавно умирало. Из бутылки коньяка и обрывка простыни я соорудил лампадку, не молился, но искренне поплакал. Так, вроде, положено. Дышать становилось всё труднее, тряпка коптила и даже стало теплее. Душно.
Умирать от удушья извне – мучительно и неприятно, проще повеситься. «Или взорвётся, или прольётся» – подумал я, держа бутылку в руке. А было бы прикольным – пожар на дне океана. Но кислорода нам с ней, бутылкой, на двоих уже не хватало. «Не взорвётся», – понял я и метнул «снаряд» в стекло иллюминатора. «А вот, те хрен!» ответил не дрогнувший ни единой морщинкой-трещинкой иллюминатор, и осколки эльзасской бутылки, и брызги дешёвого коньяка окатили меня прямо в лицо.
Если перед тобой ставят табличку «Выхода нет», возможно, что его нет действительно. В этом Мире Лжи иногда проскальзывает непонятным образом и непонятно зачем – Тень Правды. а…
Как я стал предателем
14 июня, 3 часа 12 минут. Темно-синий минивэн подъехал вплотную к забору НИИ. Уперся бампером в бетонную плиту.
Я не писал это долго, опасаясь попасть за… Попасть, в общем. Некоторые факты – ну, явно были не для разглашения. После инцидента и моего тихого увольнения многое изменилось. А тогда было:
Революционный отряд «Свобода выбора»
Бойцы патриотического подполья
«Россия – это моя страна, Москва – мой город, это место принадлежит мне по праву рождения, мне и таким, как я»
Володя «Сержант» 29 лет, бывший боец спецназа внутренних войск, ветеран первой чеченской войны, ныне менеджер по рекламе в журнале «Автопробег».
Партайгеноссе (товарищ по партии. Принятое в обиходе обращение к членам нацистской партии) Фокин.
Дуче (вождь, руководитель фашистской организации) Севастьянов.
Алексей Владимирович Крылов. Подполковник запаса. Председатель. Боксер, 46 лет, плотный, слегка сутулый (типа Бутырский).
Андрей Тюлькин, 21 год. Бомбист. Невысокий, белобрысый, молодой ариец. Студент-химик.
Разоружение комендатуры – политический шаг.
Иллюстрации: схемы, рисунки, портреты, биографии-вставки.
3-я спец комендатура по охране особо важных объектов. НИИ по разработке биологических технологий для военной промышленности. В связи со всеобщей конверсией, с 1990-х годов институт используется для мирного производства: парфюмерия, продукты питания, прочая дребедень… Спец охрана осталась. Многократно ослабленная, но те же спец войска. Караулка находится в одном из зданий на восьмом этаже. Ночью собственная Служба Безопасности института не работает. Охрану осуществляют только пять бойцов спец комендатуры: начальник караула, помощник начальника, трое часовых. 1-й пост – пульт электронного слежения, в помещении караулки. 2-й пост – главная проходная для сотрудников института. 3-й пост – ворота для проезда автотранспорта. 3-й пост закрывается в 18.00, ворота ставятся на сигнализацию, часовой уходит в караульное помещение.
2-й пост, в зависимости от заявок на разрешение сверхурочной работы сотрудников института, до 22-23 часов, потом закрывается. Все пятеро охранников находятся в караульном помещении, через каждые 2-2,5 часа совершают обход территории института по два человека произвольным маршрутом.
Постоянное вооружение и спецсредства: у всех 9 мм пистолеты ПМ, резиновые дубинки, переносные переговорные устройства.
В караулке имеется прямая связь с дежурной частью штаба, органами внутренних дел. В оружейной комнате караулки постоянно находятся: 32 пистолета ПМ, 16 автоматов АКСУ, 2 снайперских винтовки СВД, боеприпасы, спецсредства. Сигнализация вскрытия оружейной комнаты выведена на пульт дежурной части штаба.
Все выше написанное сегодня уже не актуально, потому могу врать правду как душе моей будет угодно. И встретил тут своего сослуживца. Блин! 100% тезка мой. Игорь Иванов, младше меня лет на шесть-семь. Я, конечно, понимаю, что Иванов – не очень редкая фамилия, но все же. Хотя отчества его не помню, может, погорячился я о 100%. Я из вагона метро выходил на Багратионовской, а он на платформе стоял. Он мне:
– Привет! Ты чего тут делаешь?
– Привет! Живу здесь. Забыл, что ли? А вот ты чего тут делаешь, да еще в этой дурацкой форме?
Note: Нам разрешалось ношение любой формы: военной, ментовской и т. д. Разумеется, регалии соблюдать, согласно званию. В основном наши ребята предпочитали, конечно, «гражданку». А Игорь – это прикол ходячий. Купил черную униформу охранника, навесил на нее все, что ему полагалось по званию (все серебристого цвета) и ходил этаким эсэсовцем, сотрудников института пугал. Оружие не хотел носить скрытно, кобуру на ремень цеплял, чтобы все видели. На этот счет у нас не было ограничений. Может быть зря.
– А вот ты чего тут делаешь, да еще в этой дурацкой форме?
– Работаю. Когда 3-ю расформировали, объект ментам передали. Из наших никто не пошел туда. Марат и Громов правду в Донбассе ищут. Коль Колич на пенсии (командир наш подполковник Колесников). Я уволился с хорошими «выходными». Вот в те же менты и устроился. Метро охраняю.