Страница 19 из 43
У меня не только эта дорога впереди.
Петюня, блядь, надрался.
– Ты ж, гад, за руль собрался?
– А чего? Там гаишников натыкали уже?
– Нет. На каждого Петюню их не наберёшься,
Но коль перевернёшься…
– OK, captain, come aut, я в же… Я в же… Я в же…
Мир приключений полон, когда водитель – клоун,
Не макдональдский уёбок, а деревенский алконавт.
– Почему не по дороге?
– Берегите ноги, мне мама говорила. Как там будет в рифму?
А хуй с ней – «космонавт».
Пора б, чтоб стало плохо. Ну, конечно же, заглохли!
Среди густого леса, где даже птицы не поют.
– И что?
– Не беспокойся. Магазин, блядь, не закроется.
А я, пока есть время, пойду и отолью.
Попробовал я стартер немного подрочить.
Да ну, блин, бесполезно! Уставшее железо.
На этом трупе ехать? Или на себе его тащить?
Походил вокруг машины,
И так, для профилактики, ногой по скату пнул,
Ну чего так долго? Петюня, гриб безмозглый!
Ты чего, в струе соей нечаянно утонул?
Первым припёрся Вий. Во как! Не в ритм, не в размер, не в рифму. Хотел срифмовать его со словом «хуй», а он:
– Поднимите мне веки!
Вы видели веки этого *** Вия? Гоголь описал страшно, в кино показали смешно. Поднял я ему веки, а он мне палец в нос:
– Вот он!
Бля! Угадал, плюс 100500 твоему профилю ВКонтакте.
Стоим, как два дурака, оглядываемся по сторонам.
– Где упыри и вурдалаки?
– У Наташки спроси. Пойду я. Закрой.
– Что?
– Веки. Так настопиздили. Но надо соответствовать мифам.
Эдвард-Руки-в-Заднице
Здрасьте. Зовут меня Эдвард. Вы когда-нибудь слышали более идиотское имя для 100% русского мальчика без единой капли еврейской или германской крови? Я не слышал. Но тем не менее, бля. Только Лимонову не говорите.
Если обидится – мне несдобровать.
Я родился в живописнейшей из всех возможных жоп.
В том смысле, что дом наш стоял на берегу Того Самого Озера, утопая в зелени хрен знает чего. Святая девственность природы. И пипец сколько парсеков до цивилизации.
Я знаю (не спрашивайте откуда) Гоген на Таити, Горький на Капри, Наполеон на Святой Елене…, впрочем, это уже из другой песни.
Эдвард, бля. Первый сексуальный опыт был у меня довольно поздно. Когда исполнилось восемнадцать. В туалете. С порно журналом. Честно говоря, не очень-то и понравилось. С тех пор – ни-ни.
Эдвард, твою мать. В детском садике я чуть не утонул в бассейне. Точнее, утонул, но каким-то образом меня откачали. До сих пор не пойму, кому и зачем это нужно было.
Эдвард, ёк-макарёк. А мне по утрам дарит хорошее настроение моё отражение в зеркале. Веселит. Смешит. Когда я смеюсь Волчья пасть выглядит не так устрашающе. По крайней мере, хотя бы я её не пугаюсь.
Эдвард, ну-тебя-в-жопу. В школе меня обижали. Это ведь легко – издеваться над уродом? Легко, пока урод только мычит беспомощно в ответ. Но всем им. Всем им. Домой возвращаться из школы. Не толпой. По безлюдным улицам нашей провинции. Очень живописной Жопы.
Эдвард, вынь руки из задницы. Помнишь девочку Аделаиду? Так ещё зовут звезду и город в Австралии. Помнишь, она швырнула твои конфеты тебе в лицо: «Ты урод! Папа твой инвалид никчемный». А ты и не видел никогда своего папу. Он погиб на спасательных работах ещё до твоего рождения.
Эдвард, спокойствие, только спокойствие. Как говорил Карлсон. Девочка глупа была. Сейчас-то она взрослая и своих детей, наверное, остерегает от неосторожных слов, которые делают больно.
Эдвард, с мозгами-то у тебя всё в порядке. Помнишь, как вроде бы невинные издевательства одноклассников превратились однажды в жестокое избиение? Как кровью и грязью ты замызгал раковину дома. Пьяная мама устроила тебе серьёзную взбучку. Ты уже не помнишь, когда видел маму трезвой.
Эдвард, просто Эдвард. Твой изъян на лице довлел над тобой всю жизнь. Ты пытался скрывать его, чтобы быть похожим на всех. Быть одним из всех. А не надо. Не надо быть похожим. Бери в руки нож. Хороший армейский штык-нож. Папа наследство оставил.
Эдвард! Забыл сказать… Сам уже потерялся, где ты, а где я. Унижения, побои, обиды – всё это очень неприятно. Больно. Однако, стоит ли убивать обидчиков?
Долго думал: СТОИТ
Тяпница
Прекрасное время года – тяпни… ой! Извините, пятница. Замечательная картина в любых тонах: белая, зелёная, золотая… И умирать обидно молодым, но оставаться молодым в Истории – так хочется… Может быть, счастье (которое мы не всегда понимаем) в том, чтобы вовремя уйти? Это только вопрос, не утверждение и не предположение. Может, счастье и не измеряется временными отрезками? Ну, как любовь, мечта… Может, миг – это не просто вспышка, сизый дымок и пустота. Может, это и есть бесконечный Млечный Путь нашей жизни, туманность Вечности. Туманность – непознанная и манящая… И шаг в неё… Не стоит ли всё наносное, всё второстепенное этого шага?
Разреши хоть мгновенье постоять на краю…
Пусть облетает мишура с пожелтевших рождественских ёлок, пусть унижается рубль, наивно цепляясь за доллар и евро, пусть президент США – чёрный левша заикается, положив руку на библию Линкольна, а Кеннеди теряет сознание, а Чейни (или как его там?) – в инвалидной коляске… Галактическая спираль вращается по-прежнему, туже и туже стягивая пружину мироздания. Земная ось бессовестно, будто пьяная, с тупым упорством заваливается на бок, со скрежетом перетаскивая южный и северный полюса, меняя их местами. Парабола Каллас – Египетские пирамиды – Теночтитлан превращается в гиперболу. В Суземке в середине января дождь прошёл, шлёпая по улицам жёлтыми каплями, рыбами и жабами. Конец Света – у каждого свой, но почему же никто не ожидает Конца Тьмы? Или, из политкорректности, об этом не принято говорить вслух? А что, слова могут повлиять на процессы? Процессы – слово-то какое: текущее, извивающееся, змеиное, с раздвоенным язычком на конце. Шипящее…
Это шествие Зла по могильным аллеям…
Милая девушка с косой в лёгком летнем саване – вжик-вжик налево и направо, густым красным соком неопределённой группы разбрызгивает Радость. Кузнечики из-под ног с вылупленными глазами выскакивают в небо, и небо встречает их стеклянными ладонями, о которые лопаются глаза чавкающими кляксами. Рассвет ползёт фиолетовыми клубами меж оцепеневших от страха деревьев, они осиново дрожат, будто украшенные новогодними иудами. В этом парке такая прелесть запустения! Всё так трогательно нетронуто уставшей рукой Создателя, Великого Админа Вселенной. Так на кой чёрт создавать мир и забыть о нём? Не лучше ли скомкать испорченный лист и достать чистый (чтоб тоже испортить, но по-другому)? У альтернативного настоящего нет альтернативного будущего. А вот прошлое – одно на всех. Хоть в лепёшку разбейся – не изменить даже Богу. Не в силах… или не в желании. Желания Господни неисповедимы. А имеют ли право боги на желания? Их права замурованы в религиозных догмах. В краеугольных камнях рукотворных храмов заложены. Втиснуты в разноязычное крючкотворство священных писаний. Библия, Коран, Талмуд – какие тяжёлые кирпичики! Ну что ж, курите ладан, заглушайте смрад жертвоприношений, молотите в колокола и тамтамы, разгоняйте чертей своих нездоровых мыслей. Ефрейтор, самозвано нацепивший маршальские погоны, утопит армию свою даже в безводной пустыне, в крови своих же солдат утопит. Вот, и нерадивый пастырь (дед Мазай или Герасим?) угрюмо взирает на своё стадо.
Русь изначальная, Русь конечная
Альтернативная история писателей и поэтов