Эрминиды

– Мне давеча попался в руки один прелюбопытный документ, – заявил Влад, весело сверкая алыми глазами и демонстративно скаля клыки, – назывался «Об устранении нелюдей с руководящих должностей и отселении за городскую черту».

Король попытался сглотнуть, но ощутил, как пересохло в горле. Что-то такое он краем уха слышал, но только сейчас осознал, что вампиры тоже… не-люди.

– Две недели назад, – продолжал князь Элизобарра, – община троллей заключила пакт с кланом Вампиров. Ещё через три дня к нему присоединились гномы и лепреконы. Ещё через неделю – водяные.

– Об этом… – осторожно сказал король, – следует поговорить с королевой.

– О том, предпочитает ли Её Величество плаху или монастырь, – вежливо улыбнулся Влад, вы поговорите с ней сами, тет-а-тет. В конце концов, это дело семейное…

***

В карете Мелисента упорно молчала и демонстративно смотрела в окно. И видела в неверном отражении на темнеющем стекле, с каким отчаянием на почерневшем лице взирает на неё супруг.

– Мелисента… – Северин робко коснулся её плеча, но леди Эрлинг брезгливо повела им, сбрасывая руку мужа. Обернулась:

– Ты что, всерьёз полагаешь, что я, княжна Элизобарра, лягу в постель с каким-нибудь… – из-за душившей её ярости Мелисенте не сразу удавалось подбирать слова. – …с каким-нибудь гвардейцем? Как эта идиотка София?

– Я не имел в виду гвардейца… – опешивший от такого поворота разговора лорд Эрлинг произнёс вслух первую же мысль. И тут же пожалел об этом. Жена зашипела не него не хуже змеи:

– А у тебя, что, уже и не примете кто-то есть? Не терпится от меня избавиться? Да как ты смеешь? Ты… зачем ты вообще согласился на мне жениться, если?.. Неужели так Влада испугался? – Каждое её слово было для Северина, как пощёчина. – Трус!

Леди Эрлинг почувствовала, как глаза наполняются слезами. Муж ещё ни разу не видел её плачущей от обиды. Вот и на этот раз она отвернулась к окну, изо всех сил пытаясь справиться с собой.

– Мел, – супруг снова попытался взять её за руку, но девушка резко выдернула её. – Ты не так меня поняла, я… – Северин постарался представить себе ход женских мыслей и вдруг понял, что собственными руками разрушил своё семейное благополучие. Ну конечно! Это он привык считать себя лордом Эрлингом, игнорируя титул лорда-вампира. А для княжны Элизобарра принц крови вроде лорда Арсона действительно стоял на одной доске с гвардейцем у его дверей. Разве могла она, Эрминид второй ветви, всерьёз относиться к человеку, чьи предки только-только научились есть мясо вилкой в те времена, когда её отец уже стал главой клана? Отрон опустил лицо в ладони и глухо застонал:

– Что я наделал?

Талантливый маг, гордый лорд, он теперь был похож на раненного пса, приползшего подыхать к ногам жестокосердного хозяина. Это зрелище было настолько душераздирающим, что Мелисента немедленно обернулась к мужу и робко позвала:

– Северин…

Он поднял голову и поглядел на жену с мольбой и надеждой. Мелисента ласково погладила его по щеке, скользнула ладонью вдоль виска, запустила пальцы в густые волосы… Эрлинг закрыл глаза.

Из экипажа он вынес её на руках и так и не поставил на землю: только в спальне усадил на постель, сел на пол и аккуратно снял бальные туфельки с изящных ножек. Северин ничего не говорил, так что Мелисенте не нужно было отвечать. И она была этому рада, потому что произнести что-либо она сейчас вряд ли смогла бы.

Эрлинг прижался виском к её колену и бережно массировал утомлённые танцевальным вечером ступни. Единственным желанием, переполнявшим его в этот момент, было как-то передать, взаимностью вернуть тепло и нежность, которые он получал от жены всё это время, за которые был ей так безгранично благодарен, что не мог выразить этого словами. И Мелисенту захлестнуло, унесло бурным потоком бескорыстной и искренней любви. Она сидела, едва ощущая себя, покоряясь волнам тепла и удовольствия, накатывавшим, словно прибой. Весь мир, все чувства сосредоточились в их руках: его – ласковыми движениями касавшихся его ног, и в её – зарывавшихся в его тёмные волосы, пропускавших между пальцев шелковистые пряди, гладивших его лоб, щёки, губы…

Наконец, леди Эрлинг осознала, что муж сидит, обнимая её колени, и смотрит в лицо вопросительным взглядом.

– Был длинный день, – каким-то глухим, не своим, голосом сказала Мелисента. – Я устала. Давай спать?

Северин кивнул и медленно встал. Так же медленно наклонился к её руке, прижался губами к запястью. И молча вышел.