Эрминиды

Этот бал был особенным. День рождения у наследника престола каждый год, а вот чтобы в одном месте собралось столько влиятельных особ, припомнить было сложно. Все главы гильдий магических школ, которым традиционно рассылались приглашения, обыкновенно бывшие простой вежливой формальностью, неожиданно подтвердили своё предполагаемое прибытие. С одной стороны, принц Дерик должен был получить множество в буквальном смысле волшебных подарков, а с другой стороны всё это было настолько подозрительно, что у королевы Софии то и дело начинал дёргаться глаз. Особенно когда она вспоминала, что король гномов, глава клана Вампиров и, самое главное, старшОй троллей тоже придут. Кто отправил приглашение последнему, она так и не поняла, хотя проверка показала, что в журнале, где отмечались адресаты праздничной рассылки, Глыба действительно значился. А по приезде у него оказалась стандартная пригласительная открытка на две персоны. Тролль изволил явиться с дочерью. Лишь король сидов от приглашения высокомерно отказался, позволив королеве хоть разок вздохнуть посвободнее. Впрочем, туго затянутый корсет к свободе не особенно располагал. Корсет, а также лорд Эрлинг с супругой. Особенно потому, что когда они вошли, камердинер, как и полагалось, представил их полностью:

– Эрминид третьей ветви лорд-вампир Отрон, лорд-вампир Эльс, лорд Эрлинг из династии Варион и Эрминид второй ветви – княжна Элизобарра, леди Отрон, леди Эльс, леди Эрлинг.

– Где все эти люди? – с лёгкой ехидцей пробормотала Мелисента, опиравшаяся на руку мужа, не позволяя, впрочем, очаровательной улыбке соскользнуть с лица. Королева София бросила беглый взгляд на своё отражение в зеркальной отделке бального зала и убедилась, что её собственная улыбка вовсе не так очаровательна:  она напоминала скорее оскал загнанной в угол волчицы. Пока женщина пыталась справиться с собой, к гостям уже подлетел виновник торжества. Вежливо и мимолётно коснулся губами белой перчатки Мелисенты и поднял на лорда Эрлинга восторженный взгляд:

– Я получил ваш подарок, дорогой брат! Этот жеребец великолепен! Горячий, буйный, совершенный! Он пока даже не подпускает меня к себе, – радостно рассмеялся принц. – Но я не сомневаюсь, что мы подружимся!

– Весьма рад, – сдержанно произнёс Северин, отвечая разом и на приветствие, и на восторги по поводу подарка. На самом деле выбор принадлежал Мелисенте. Увидев, как он мучается, не зная, что принято преподносить наследникам престола на дни рождения, она спросила:

– А ты чему бы обрадовался в шестнадцать лет?

«Снова звать Эйзенхиэля по имени», – мог бы сказать Северин, но не сказал. Немного подумав, ответил:

– Степени архимага, наверное.

Эрлинг получил его только в двадцать три. Мелисента вздохнула.

– Он мальчик, будущий король. Ему должны нравиться женщины, оружие и лошади. Я совершенно уверена, что меч подарит Влад. А он в них разбирается. Так что тебе остаются наложница или жеребец. И то, и другое, следует доставить порталом откуда-нибудь с юго-востока. С побережья, может быть. Тамошние базары славятся и лошадями, и невольниками.

От мысли дарить живого человека Северина явственно передёрнуло. Мелисента заметила это и отвернулась, скрывая улыбку. И уже через пару дней Дерику доставили чёрного как смоль великолепного восточного жеребца с крутой шей и коротко остриженной гривой.

 

***

– Чтоб я сдох! – мрачно охарактеризовал Септор V пёстрое собрание людей и нелюдей в бальной зале. – Вектим! Напомни, почему мы будем вести переговоры не в замке Элизобарры, а в этом курятнике?

– Потому что князь не изволил приглашать к себе гостей, – с поклоном сообщил секретарь королю гномов. – Я уверен, что вас он был бы рад видеть у себя, Ваше Величество, однако сегодняшнее обсуждение будет многосторонним.

– А я был бы не прочь вновь повидать его сестру, – буркнул венценосец, задумчиво теребя внушительную бороду. – Она милая. И беседу поддержать умеет.

– Мне доподлинно известно, что леди Мелисента тоже приглашена на бал, – сказал Вектим. И мысленно добавил: «С супругом».

 

***

Влад Элизобарра в качестве пары взял лорда-вампира Мюнхеса, чем заставил почтенного бургомистра Вейтолия сильно нервничать. В целях конспирации (впрочем, не только в этих целях), Влад наложил на спутника весьма качественную иллюзию, вследствие чего невысокий грузный вампир выглядел импозантным  красавцем с аристократической бледностью.

– Милорд! – сквозь зубы шипел несчастный подданный, с отвращением ощущая, как немилосердно потеет ладонь, которой он держит главу клана под руку, – но здесь же полно архимагов. В том числе, и школы изменения! Что, если?..

– Заткнись, Мюнхес, – таким же манером прошипел князь, окидывая залу цепким взглядом. – Это секретная модификация – отец ещё написал. Даже если кто-то что-то и заметит, чтоб до оригинала добраться, ему придётся заклинание снять. Так что пусть только попытается – получит от меня по носу так, что мало не покажется.

– Милорд, но ладно я… моя репутация принадлежит вам так же, как и жизнь. Но что о вас люди подумают?

– То самое, Мюнхес, то самое, – отозвался Элизобарра, одаривая короля обворожительной улыбкой. – И это не твоего ума дело.

 

***

Лорду Эрлингу, как и лорду-вампиру Мюнхесу, приходилось прилагать массу усилий, чтобы скрывать нервное напряжение. И дело было даже не в разговоре с Глыбой или присутствии ненавистного главы клана – Северин пришёл на бал с самой прекрасной женщиной, которую когда-либо видел. И в полной мере ощущал теперь муки ревности при каждом направленном на неё взгляде, особенно острые оттого, что считал себя не вправе их испытывать. «Глупец, она тебе ничего не обещала!»  – пытался он одёрнуть сам себя. Но от этого становилось только больнее. «Ты ей не пара», – мысленно прорычал Эрлинг, жестом позволяя супруге принять приглашение на танец. С галантной просьбой к княжне обратился не кто иной, как принц крови – младший брат короля, молодой дядя лорда Эрлинга, старше его самого всего-то лет на десять-пятнадцать. Красивый молодой мужчина, изящный, уверенный в себе… и, как оказалось, великолепно танцующий. «У него жена недавно родила!» – мрачно напомнил себе Северин. И тут же добавил:  «А ему не всё ли равно? Руку могу дать на отсечение, что этот тоже женился не по любви. Тоже. Как и… ты». Эрлинг сдержал горькую усмешку. Конечно, Мелисента всегда ему нравилась. Но лишь недавно, когда он перестал чувствовать робость и скованность от одного её присутствия, когда стал считать её внимание, улыбку и прикосновение своей законной наградой за доставленное ей удовольствие… да, в тот день, когда леди Эрлинг с горящими от восхищения глазами воскликнула «Ты расколдовал её!» и повисла у него на шее, Северин со всей ясностью осознал, что влюблён. Не просто влюблён, а совершенно потерял голову от собственной жены. И это ещё больше усложнило ему жизнь. Безумно хотелось целовать её пальцы, руки, нежную шею, тонкие, бледные губы, заставить их заалеть от прикосновений… Но это значило бы потерять ту доверительную лёгкость и непосредственность, что возникла между супругами после свадьбы. Казалось, сообщи он открыто о своих чувствах, можно попрощаться с её по-детски невинными ласками, доверчиво склонённой ему на плечо сонной головкой…