Эрминиды

Скрипнув зубами от досады за потерю инкогнито, Влад высыпал на стойку перед ростовщиком всё содержимое кожаного мешочка. Пучеглазому Уркану хватило одного взгляда, чтобы подсчитать их. Ровно семьдесят пять.

– А вы вез-з-зучий человек, лорд Влад, – задумчиво протянул ящер. – Вернее, я хотел с-с-сказать, вампир. Впрочем, для меня вы вс-с-се на одно лицо. Подождите минуту. Я принес-с-су вашу с-с-собственность.

Бегло осмотрев полученное оружие, вампир повесил меч за спину и повернулся, собираясь уходить, когда ростовщик проскрипел:

– Пос-с-стойте. – Он отделил десять золотых от рассыпанной по стойке кучи и пододвинул к Владу. – Воз-з-змите. Я имел удовольствие когда-то знавать лично вашего дос-с-стойного отца. Принимал учас-с-стие в переговорах. Он ободрал нас-с-с как липку, но я мно-о-огому у него научилс-с-ся.

Вампир немного подумал, поколебался, но потом ссыпал золото в опустевший мешок, подбросил его, словил на лету, и, слегка позвенев монетами, сказал Уркану:

– Я вам их верну.

И вышел вон.

– Конечно, вернёте, – пробормотал себе под нос ящероподобный ростовщик. – И с-с-с процентами.

К благотворительности Уркан был не склонен. Но вот перспективные инвестиции чуял нутром. И если за два года из мажорного слюнтяя получился вполне внушительный наёмник, который хоть и неохотно, но не моргнув глазом, расстался с последними деньгами (а это говорило об уверенности в скором поступлении новых средств), то, вероятно, наследник главы клана Вампиров был вовсе не так безнадёжен, как о нём принято говорить.

 

***

– Чем обязана такой честью? – осторожно спросила леди Эрлинг, поприветствовав главу своего клана.

– Ровно то же самое подумал и я, получив приглашение для личной беседы с королём Варионом, – холодно отозвался князь Элизобарра. – А, как оказалось, причиной всему – скоропостижная кончина его среднего сына.

Вампирка едва заметно смутилась.

– Он… это заслужил.

– Не сомневаюсь, – всё так же холодно заметил Эйзенхиэль. – Даже король осведомлён о характере своего сына. И, тем не менее, принц крови есть принц крови. – Леди Эрлинг с покаянным видом опустила глаза. – Драконы и Преисподняя! – на минуту утратил самообладание Элизобарра. – Патрисия! Разве не об этом я тебя предупреждал пятнадцать лет назад? Но нет же! Тебя настигла настоящая любовь! А теперь я, ты слышишь? Я! Вынужден лично приносить официальные извинения королю людей!

– Но, может быть, я сама могла бы…

– Забудь об этом, – сухо сказал князь. – В этом королевстве ты объявлена вне закона.

– Что это значит? – спросила женщина, немного опешив.

– Это значит, – язвительно пояснил он, – что на тебя могут начать травлю. В том числе, охотники на вампиров.

– А… клан?

– А клан умывает руки. Пеняй на себя. Думать надо было, прежде чем грызть собственного мужа. Да ещё с таким цинизмом, что вся округа бурлит. – Леди Эрлинг выглядела такой потерянной и испуганной, что Эйзенхиэль сжалился. – Это не навсегда. Пятьдесят лет. И я бы посоветовал тебе провести их подальше отсюда. Варион будет, конечно, мстить за Алистера, но у его соседей претензий к тебе нет. Выбери кого-нибудь, с кем у него натянутые отношения… и, если будешь вести себя тихо, всё обойдётся. Кстати, о детях. Где твой сын? Я забираю его.

– Зачем тебе этот выродок? – удивилась она.

Рубиновые глаза Эйзенхиэля коротко сверкнули.

– Он член клана, – сухо ответил князь Элизобарра. – И пока не сделал ничего, чтобы утратить его защиту.

– Кроме того, что родился человеком.

– Не думаю, что он сделал это намеренно, – уж вовсе холодно отозвался вампир.

– Не знаю, – леди Эрлинг неопределённо махнула рукой. – Наверное, прячется где-нибудь. Или заперся в своей комнате.

 

Пока Патрисия лихорадочно готовилась к отъезду, Эйзенхиэль прошёлся по её дому и девятилетнего мальчика нигде не обнаружил. Слуги, которых он пытался расспросить, просто столбенели от ужаса, стоило только заговорить: леди Эрлинг всегда с уважением отзывалась о главе клана. На свой лад, конечно. Так что, в конце концов, он просто стал проверять одну комнату за другой, пока не добрался до маленькой башни, где с разницей в доли секунды отпрыгнул из-под ведра святой воды, скинул с себя серебряную удавку и поймал осиновый кол, готовый вонзиться, правда, значительно ниже сердца. После чего взвыл, получив в бок заряд огненного пульсара. Ребёнок, только что готовившийся повторить единственный удачный приём, сжался от ужаса, когда оскаленные клыки вампира блеснули у самой его шеи. Однако Эйзенхиэль недаром славился умением быстро брать себя в руки.

– Так это ты Северин? – осведомился он, потирая опалённый бок.

Мальчик нерешительно кивнул. Глава клана хмыкнул.

– Осиновый кол вообще-то принято вбивать в сердце.

– Вы выше ростом, чем мама, – тихо сказал юный лорд Эрлинг, и только тут князь сообразил, что деревянный снаряд направила в него отнюдь не слабая детская рука. Осмотрев довольно остроумную механическую конструкцию, Эйзенхиэль подумал, что если бы местонахождением своего сына озаботилась сама леди Эрлинг, король Варион сэкономил бы на отрядах мстителей. Эйзенхиэль мысленно вернулся к утренней аудиенции.

 

***

– Я знаю, что он член вашего клана, – с плохо скрываемым раздражением говорил король Варион. – Но он всё-таки человек! Я не могу допустить, чтобы новый лорд Эрлинг оставался в доме этой… этого чудовища! Мой сын был, может быть, и не ангел, но загрызть его на глазах у ребёнка!