Страница 4 из 96
Варион подозрительно покосился на невозмутимого вампира.
– Вам-то что до него? Почему просто не отдать его мне?
– Как бы вам объяснить… – задумался князь Элизобарра. – Скажите, что вы почувствовали, когда умер ваш сын?
– Гнев, – честно ответил король. – Жажду мести.
– Да нет, – отмахнулся вампир. – Это когда вам сообщили, что он умер. А в тот момент, когда это произошло. Около двух часов ночи.
– Да что я мог почувствовать? – пожал плечами Варион. – Я спал сном праведника.
Глава клана Вампиров согласно кивнул.
– Три года назад я набил шишку о крышку собственного гроба, когда подскочил как ужаленный среди бела дня. Как оказалось, маленький Северин подхватил тяжёлое воспаление лёгких и был при смерти. Я отправил туда медика и только через пару дней смог спать спокойно.
– Это очень трогательно, – буркнул король. – Но не кажется ли вам, что о мальчике следовало позаботиться его матери?
– Или его отцу, – парировал князь Элизобарра. – И я не взываю к вашей сентиментальности. Я просто хочу сказать, что как глава клана я гораздо чувствительнее к судьбе его членов, чем вы к судьбе собственных детей. При всём уважении к вашим отцовским чувствам.
Король устало вздохнул и присел рядом с вампиром.
– Эйзенхиэль, мы знаем друг друга много лет… и… могу я быть с вами откровенным?
– Вы же знаете, я буду нем, как могила, – тонко улыбнулся вампир.
– Я вовсе не люблю собственных детей. – Князь Элизобарра придал лицу вежливо-скорбное выражение. – Да, я должен признать, что все три мои сына редкостные идиоты, – продолжал король. – И я прихожу в ужас, когда думаю, что станется с государством после моей смерти. Да, вы скажете, что я ещё вовсе не стар… – Эйзенхиэль не собирался этого говорить, поскольку с точки зрения вампира королю предстояло отойти в мир иной едва ли не завтра. – Но, тем не менее, когда-нибудь этот день настанет. А мне говорили, что Северин способный мальчик. И я надеюсь, что при должном воспитании…
– Он, в самом деле, способный, – сказал князь Элизобарра. – Может быть, даже талантливый. Однако вам не стоит забывать, что после смерти своей матери он унаследует и её титул. И станет лордом-вампиром. Так что я также вынужден дать ему соответствующее воспитание. Более того, при известном прилежании он может достичь положения куда выше, чем монарший трон. В частности, при должном развитии магических способностей его продолжительность жизни может сильно превзойти среднечеловеческую.
– С чего вы взяли, что он переживёт свою мать? – подозрительно осведомился Варион.
– Потому что я намерен в качестве порицания формально исключить её из клана лет эдак… ну, скажем, на пятьдесят. Думаю, будет достаточно. А за это время с ней всякое может произойти.
– И вы… не будете мстить за неё?
– Нет. Я буквоед. И личной привязанности к ней не испытываю.
Король Варион крепко задумался. Перспектива блеснуть заявлением, что он отомстил за сына, убив вампира, и ему ничего за это не было, казалась просто ослепительной. На одной чаше весов лежал небывалый взлёт репутации как государства в целом, так и его лично, а на другой – маленький мальчик, из которого ещё неизвестно, что вырастет. Князь Эйзенхиэль покупал кота в мешке. И за такую цену… Этот факт показался Вариону подозрительным.
– Вы же только что доказывали мне, что для любого вампира вы отец родной!
Эйзенхиэль суеверно сплюнул через левое плечо и посмотрел на короля почти испуганно:
– Типун вам на язык, Ваше Величество! Мой сын сбежал и подался в вольнонаёмные чародеи, а дочь в свои три с половиной года вьёт из меня верёвки. Если бы все мои подопечные вели себя подобным образом, мне оставалось бы разве что наглотаться святой воды. Разумеется, когда… если Патрисия умрёт, я это почувствую. И ощущение будет не из приятных. Однако, во-первых, я не сказал, что сдам вам её с потрохами: я просто обещаю не оказывать ей поддержки. Сумеете ли вы её одолеть – это ещё пифия надвое сказала. А во-вторых, если морально подготовиться, удар от прекращения её существования поразит меня вовсе не так уж сильно. Не думаете же вы, что главы клана Вампиров никогда не приговаривают его членов к смерти? Иногда нам даже приходится делать это собственноручно.
– Что, и у вас бывают недовольные? – заинтересовался Варион. – Оппозиция?
– Как и везде, – дипломатично отозвался князь Элизобарра. – Итак, мы договорились?
– Скажите честно, зачем вам мальчик?
– Ну что ж, – притворно вздохнул Эйзенхиэль. – Откровенность за откровенность. Человек-маг из клана Вампиров – это большая редкость. Даже более того – уникальный, не имеющий прецедентов случай. Мне хотелось бы… поближе исследовать этот феномен.
– Вы что, будете ставить над ним опыты? – ужаснулся король.
– Я бы назвал это скорее серией экспериментов, – невозмутимо отозвался вампир.
Если бы Эйзенхиэль умел читать мысли, его очень позабавили бы ужасные сцены, которые немедленно вообразил себе король Варион. Ведь страшно представить, что может сделать с человеческим мальчишкой этот саблезубый щёголь с холодной светской усмешкой. Сам князь Элизобарра действительно имел в виду чисто магические эксперименты, поскольку магия людей и вампиров довольно сильно отличалась между собой, и ему было интересно, какое направление унаследовал юный Эрлинг. Особенно же он надеялся на то, что имеет место некоторый симбиоз. Вопреки расхожему мнению, большинство вампиров в повседневной жизни куда менее агрессивны, чем даже люди. Объяснялось это тем простым фактом, что первобытная жажда убийства с лихвой удовлетворялась в них уже в процессе питания. Например, сам князь Элизобарра пробовал человеческую кровь за всю свою долгую жизнь всего однажды, и то исключительно из любопытства. Как всякий интеллигентный вампир, он считал охоту на людей варварством, а как тонкий гурман предпочитал молодую оленину, с изысканным ароматом свежих трав. Другие члены клана, возможно, и разделили бы аристократические замашки своего главы, однако заповедными лесами, где могла откармливаться непуганая дичь, сравнимыми с вотчиной князя Элизобарры, владел далеко не каждый лорд-вампир. Что уж говорить о рядовых членах клана. Кроме того, увы, но реальность была такова, что тысячелетия цивилизованной жизни сделали вампиров куда менее умелыми охотниками. Попробуй поймай эту хитрую осторожную бестию, беспрестанно озирающуюся по сторонам и нюхающую воздух. Добыть человека куда как проще.