Страница 7 из 16
– Сбереги мальчишку, Хоар! Горы трещат. Сбереги… Сбереги наследника… О том не думай… Об имперском не думай…
Хорошо, что хрипел Старик бессвязно. Хорошо, что его никто не расслышал. Разве что мальчишка. Но он не понял и не поймет. О том, что Старик сказал после, Хоар запретил себе даже думать. Хватит с него и того, что горы трещат…
Хоар поднял глаза к небу и посмотрел вдаль. За плечами белоснежных пиков на фоне неба Дорчариан клубился черный дым. Хоар не помнил, когда это началось – но вдруг, после очередного поворота дороги, он увидел эту зловещую тучу, и на душе стало муторно. Он помнил рассказы старика про чуму и сожженный Декурион.
Все должно быть по-другому! И Хродвиг – пошли ему Мать Предков сил! – пришел в себя, и пастухи нашлись… Сейчас они с Хранителем возвращались прежней дорогой в Ойдетту, где их обязательно ждал пир. Толстяк староста все-таки вернулся на поляну, и, увидев односельчан, даже принялся было командовать, пока не попался под горячую руку Хранителя. Хродвиг мигом укоротил его, отправив домой за телегами для раненых. Да и те из пропавших, кто не был ранен, так ослабели, что не скоро одолели бы путь обратно. Так что скоро к Гремящей поляне, как успели пастухи прозвать потаенное место, поднимется караван. Как бы половина села не прибежала с родней да домочадцами: встречать кормильцев, которых и не чаяли уже увидеть живыми.
Впрочем, это Хоара не касается. Дело завершено. Суд свершился. Почти. Старик явно что-то задумал по поводу этого имперского чудака, Аскода Гворфа. Задумал, но молчит. Велел инженеру выбрать лучшее из водяных колес, снять его и уложить в арбу. Лишний день провозились, пока все сделали. Ученый вдобавок пристроил и глиняные ульи на повозку. И сам на козлы сел, потому как боялся своих «драгоценных подруг» постороннему доверить. Как будто кто-то другой в здравом уме сел бы к этим пчелам! Они же злющие!
Хоар оглянулся. Аскод отпустил вожжи – мул меланхолично передвигал ноги – и наигрывал простенькую мелодию на своей свирели. Вот у кого все хорошо, и кого ничего не тревожит! За спиной ученого странной грудой возвышалось водяное колесо и детали механизмов к нему. Замыкали дорогу двое из охраны. Эти не дремали – встретились глазами с Хоаром и слегка поклонились. «Все тихо, все спокойно». В своих парнях Хоар уверен, недаром столько палок в свое время об их хребты обломал. Но Хродвиг… Что же у него на уме?
Колесо повозки, тихонько скрипнуло и перевалилось через ухаб. В голове всплыл безобидный детский стишок, который так любили кричать детишки всех горских сел вслед Главе Хранителей:
Скрип-скрип!
Дом на колесах скрипит,
Слышишь?
Скрип-скрип!
Правосудие не за горами!
Хоар подъехал чуть ближе и взглянул в открытое окно повозки. Старик о чем-то тихо говорил. Наследник уставился в открытое окно невидящим взглядом и внимательно слушал Хранителя, покусывая нижнюю губу. Деревенский дурачок опять забился в угол повозки.
Скрип-скрип!
Правосудие не за горами!
Столько дорог, столько селений и деревушек, одиноких хуторов и пещер; сколько споров, дрязг, обвинений, поединков… Уже не раз и не два Хоар самостоятельно подхватывал и вел дела Хранителя. Тот сам научил его, и потому лишь молчаливо поддерживал, пристукивая посохом в нужный момент. За годы, что Хоар провел подле Хродвига, он научился думать и судить, как он.
Когда кто-либо призывал Суд Хранителей, а Хродвиг начинал дело – Хоар уже понимал, как и куда повернуть, кого спросить, о чем умолчать. За годы жизни бок о бок со старейшим жителем гор он узнал родословные даипов, хитросплетения горских интриг, тяжбы между соседями, тянущиеся поколениями. Узнал тайны рождений и смертей, узнал много того, чего знать не стоило – слишком опасно. Уж в чем в чем, а в тайнах и крови Хоар разбирался отлично.
Хоар еще раз посмотрел на мальчика. Ули открыто встретил его взгляд и улыбнулся.
«Слишком он маленький для этих гор. Слишком маленький для этих гор и камней, для холода, ветра и слез. Для этих тайн и крови».
Ултер что-то увидел в глазах Хоара, отвернулся и насупился.
«Впрочем, Кровь Данов – не тайна ли сама по себе? Сколько может весить эта тайна, раз маленький мальчик так просто и незаметно несет ее. Может, и я справлюсь?»
Хоар вновь против воли подумал о запретном, и с внутренним усилием оттолкнул от себя опасную мысль. Он подъехал еще ближе к повозке и вслушался в слова Хродвига.
– Откуда пришла эта девушка, никто не помнил. Но красоты она была удивительной! Никто от нее глаз не мог отвести. Молодые люди бились за право обладать ею, мужья отказывались от жен, мечтая ввести ее в семью. Уже погибло немало славных воинов, а решить, кто же будет обладать красавицей, не могли. А та только куталась в свой яркий платок и смеялась. Как серебряный колокольчик звенел. И ни одного слова никто от нее не услышал! Но горцу от красавицы ведь не слова нужны, верно? – заухал Хродвиг, довольный своей шуткой, но закашлялся.
Хоар пустил коня совсем рядом. Эту историю от старика он еще не слышал. Хранитель откашлялся и продолжил, по-прежнему не открывая глаз.
– И вот третий день продолжился бой, а все не могли определить, кто же самый достойный. И тогда огляделись воины вокруг, увидели, сколько славных мужей погибло – и ужаснулись. А красавица все смеялась своим серебряным смехом.
И обратились тогда мужчины к старейшинам, чьи головы были седы, как вершины гор. Но когда старцы увидели красавицу и услышали ее смех, и в них вскипела кровь и взыграло ретивое.
Тогда женщины племени решили убить красавицу. Ночью, когда утомленные воины спали, они вооружились ножами и отправились в дом, где жила красивая путница. Но та ждала их на площади у колодца, кутаясь в свой платок.
– Зачем же в руках своих держите вы ножи? – спросила девушка. Голос ее гремел, как гремит обвал весной в горах. Сверкнула молния, ударив в дерево за спиной девушки. Дерево вспыхнуло, как факел, и стало светло, как днем. Все мужчины проснулись и выбежали на улицу.
– Вот как вы решили поступить! Убить меня! – голос ее был таким страшным и пронзительным, что женщины побросали в пыль свои ножи и прижали к ушам ладони.
– Это была Йотль? – прошептал Ули.
– Эта была Йотль, – кивнул Хродвиг. – Решила она так испытать жителей этого села, но те не прошли испытания. И она наказала их.
– Убила всех? – опять спросил мальчик.
– Нет. Плюнула себе под ноги и исчезла. Жители вздохнули облегченно, решив, что беды их позади. Но не тут-то было. Сами они с той ночи онемели, а земля перестала принимать мертвых, когда они начали хоронить своих павших в усобице воинов.
– Как перестала принимать? – удивился Ултер.
Хродвиг раздраженно стукнул посохом о днище повозки.
– Выталкивала мертвецов. И тогда стали жители строить дома для мертвых и складывать тела там…
– Так это Город мертвых! – догадался мальчик, подпрыгнув. – И деревня молчальников рядом! Нам Байни про них рассказывала.
Хоар почувствовал вдруг, что во рту совсем пересохло и стало трудно дышать. Сделав глубокий вздох, он спросил.
– Хранитель, зачем ты рассказал эту легенду?
Хродвиг, услышав голос Хоара, открыл глаза и повернул к нему бледное лицо. На лбу уродливым росчерком краснела заживающая царапина. Хродвиг долго молчал, уставившись блеклыми глазами на верного помощника. А потом ответил.
– Должен же мальчик знать, куда мы направляемся.
– Но мы же должны ехать в Пайгалу… – заторопился Хоар. – И твой дом на колесах не пройдет…
– Мой дом уже давно не здесь, – вдруг пронзительно закричал Хродвиг, и вновь громко ударил посохом в пол. Мелодия свирели испуганно прервалась. – Мой дом уже давно ждет меня, – устало добавил Хродвиг, успокаиваясь. – Время пришло, Хоар.
– Но как же мальчик? – растерянно спросил Хоар. Беспомощные, глупые слова царапали сухое горло.
– А что мальчик? – спросил Хранитель, с усилием разгибаясь. Он протянул руку и слегка потрепал Ултера по голове. – Вот я побывал давным-давно в Городе Мертвых, и костлявая с тех пор все не могла меня найти. Кто знает, может и тебя ждет долгая жизнь, правнучек?