Страница 11 из 16
– Сиятельнейший Сивен Грис, – я слегка поклонился. – Наместник провинции Атариан! Мой отец, Рокон, Дан Дорчариан, повелитель и защитник племен квельгов, терскелов, алайнов, дремнов, дворча и дорча, гверхов и гворча, – мой ломкий детский голос в звенящей тишине произнес полный титул Дана, – шлет тебе свой привет. В исполнение древних клятв между нашими странами он посылает на обучение своего сына, Олтера.
Я поклонился, а потом протянул Сивену Грису свиток, напоровшись на его холодный, внимательный, слегка насмешливый взгляд. Впрочем, лицо его вновь исказила гримаса, и он капризным голосом воскликнул.
– Хорош! Ну как хорош! – всплеснул руками Наместник. И добавил. – Одежду бы тебе еще человеческую одеть… Но, ничего, в Школе тебя этому научат. Ведь для этого ты здесь, чтобы учиться! – он хлопнул в ладоши и вдруг зычно крикнул. – Приветствую тебя в своем доме, Олтер, сын Рокона! Прими мой кров и защиту!
«Ну, наконец-то», – в очередной раз поклонился я, услышав ритуальную фразу. Теперь я официально под защитой Империи и одного конкретного ее представителя.
– Садись и отужинай с нами, Олтер, – улыбнулась мне Элса, милостиво поведя рукой с браслетом в форме овившейся спиралью змеи. Вот уж кто умеет украшения подбирать со вкусом! Я поклонился и ей, повернулся и пошел назад. Там у дверей уже стоял слуга, ожидающий меня, чтобы усадить на мое место. По возмущенному гулу, словно ветерку, пролетевшему над столом, я понял, что сделал что-то не так.
– Будьте вы великодушны! – возмущенно прикрикнул Сивен. – Ну не знает мальчик хороших манер, он же с гор! Школа Сивена Гриса лучшая в Империи, после Арнской, конечно! Мы научим всему!
«Мда. Видимо, спиной к Наместнику поворачиваться не стоило», – отметил я. Впрочем, сильнее, чем невольное нарушение этикета, тревожил меня холодный изучающий взгляд, который вдруг проглянул из-под маски балагура и жуира. Получается, Сивен нарочно грубо прервал распорядителя, и ввернул про дикарское племя? Провоцировал глупого мальчишку, и мальчишка повелся. Правда, повелся как-то слишком вычурно и слишком изящно для десятилетнего, на мой взгляд. Сожаление об оставленном оружии, – это истинная реакция десятилетнего наследника. А прилюдное зачитывание, вопреки всему, полного титула отца, – это слишком. Похоже, прятки в моем исполнении не удались? Что же, спрятаться не удалось – побуду тем, кто ищет.
«Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать», – напел про себя.
С такими невеселыми мыслями я последовал за слугой, который провел меня к краю стола. Прислужник отодвинул низкий табурет, и я присел. Моими соседями оказались мальчишки моего возраста. Вот с них и начну!
Я пододвинул тарелку, набросал в нее что-то из большого блюда напротив, и краем глаза присмотрелся к ним. Где-то я уже видел эти лица… Я покопался в памяти и сразу же вспомнил.
Это были те четверо, что стояли за спинами моих несостоявшихся обидчиков. Причем стояли наособицу, мялись, жались и не знали, как себя вести. Будем считать, этих пряток я нашел! Кто следующий? Неподалеку от Сивена Гриса сидит Алиас Фугг – можешь не прятаться, Голос Империи, тебя я нашел сразу! Сейчас на нем белоснежная туника с тонкой ажурной вышивкой по вороту и пурпурный плащ. А у нас в горах он любит одеваться по-нашему, по-горски. Потому как удобно и не замерзнешь. Овчина душу греет. Но, как бы он в горское не рядился, – на горца не похож, хоть тресни. А четверо мальчишек рядом со мной, наоборот, одеты в стандартную имперскую одежку, но сидит она на них – как на корове седло. Значит, они не имперцы. Значит, такие же «почетные гости», как и я. Заложники, говоря прямо.
И тарелки пустые, недаром мальчишка на площади кричал маме, что в парадную дверь гости сегодня косяком идут. По-видимому, моих соседей привели совсем незадолго до меня.
«Интересно, а по-имперски они понимают?», – подумал я и придвинул блюдо с какой-то вкуснятиной в хрустящем кляре, что уже успел попробовать, поближе к соседям.
– Угощайтесь, чего на пиру голодными сидеть?
– Спасибо! – обрадованного ответил на отличном имперском плотный мальчишка рядом со мной. Схватив гигантскую двузубую вилку, он покидал шарики себе на тарелку. Закинув угощение в рот, он быстро прожевал и сказал, чавкая.
– Вкусно! Налетайте, парни. – И поставил блюдо дальше перед своими приятелями.
– Совершенно верно, мой юный друг! – раздался вдруг голос Сивена Гриса и все притихли. – Это очень вкусно. Эти шарики из белорыбицы, которую выращивают в прудах и кормят два раза в день отборной пшеницей. Перед жаркой вымачивают в молоке, потом мелко рубят и добавляют муки и куриных яиц.
Мой сосед от такого неожиданного повышенного внимания первого лица поперхнулся, покраснел и вытаращил глаза. Я собрался хлопнуть его по спине, но он сделал усилие, проглотил то, что встало у него поперек горла, и шумно задышал.
Потом вскочил и поклонился.
– Спасибо, Сиятельнейший.
– Сиди, сиди, – замахал зажатой вилкой в руке Сивен. – Не чинись. Рекомендую попробовать щупальца вот того чудесного осьминога. Когда ты польешь их соусом из вот того кувшинчика, они затанцуют у тебя в тарелке!
Мальчишка в ужасе посмотрел на желеобразные куски осьминога с присосками. Кажется, я стал о чем-то догадываться. Похоже, крючок здесь закинули на меня, и главная рыба за этим столом – вовсе не гигантский осетр, усыпанный гранатовыми зернами, что лежал неподалеку, а я. Хорошо у Наместника информация налажена!
– Милый, – вступилась за беднягу Элса, погладив мужа по руке. – Живых осьминогов не каждый взрослый мужчина отваживается есть, а ты насел на нашего маленького гостя. – Элса вновь чарующе улыбнулась моему соседу и сказала. – Попробуй жареной трески. Или тушеной камбалы с сельдереем.
«Да уж, Элса. А вначале ты так мне понравилась», – подумал я и с хрустом отломил клешню от огромного омара напротив меня. И как я сразу не заметил, что за блюда стоят вокруг меня?
– Мама! – громко зашептала Наула, сидящая рядом с мамой. Так громко зашептала, что даже нам стало слышно. – Я слышала, горцы рыбу не едят!
Теперь у меня не было сомнений, что мне нарочно устроили такой «рыбный стол», а весь разговор отрепетирован. От Наулы я такого не ожидал! Предательница! Может, и рядом с домом она оказалась не случайно, и наше знакомство тоже было отрепетировано? Хотя, вряд ли. Нельзя предугадать, что мои охранники оставят меня одного.
– Не волнуйтесь, – махнул я клешней краба. – Мне можно рыбу. Мне перед отъездом разрешили.
«А вы как думали? Выкусите».
Я громко высосал нежное мясо из-под панциря.
Вся семья Наместника внимательно рассматривала меня, как энтомолог новую бабочку, приколотую булавкой. Пристально смотрел на меня и рыжебородый крепкий мужчина с широкими плечами. Он сидел по правую руку Наместника. В его глазах я увидел злость и гнев. С чувством собственного превосходства смотрели на меня сидящие рядом с мужчиной сыновья, мои сегодняшние противники: один с фингалом под левым глазом, другой под правым.
Представив, как нелепо мы втроем выглядим на этом странном пиру, – я со своим отбитым красным ухом, они с фингалами, – я чуть не расхохотался. Но что-то меня удержало. Может быть, серьезный взгляд Алиаса Фугга? Или холодный прищур незнакомого мужчины с длинными темными волосами, который сидел с краю?
Прятки мои не удались от слова совсем. Слишком много глаз для одного маленького мальчика, желающего остаться неприметным. Притихшие разговоры, вновь оживились, зажурчало вино, и пир веселым колобком покатился дальше. Я же посматривал на задумчивого Алиаса Фугга и думал.
Суровый дядька Остах так расчувствовался, когда очутился в местах своей юности, что в порыве искренности признался, как я напоминаю ему Эндира. А кого же видит перед собой Алиас Муха, которого впервые переступивший порог Имения Эндир избил и унизил? Невинен ли я перед ним? Может, он лелеет месть? Мечтает меня убить?
Я по-новому посмотрел вокруг. Я пытаюсь укрыться под маской десятилетнего мальчика, но кого видят во мне окружающие? Для меня здесь все ново: люди, стены, запахи, дома, звуки, деревья. Но все это место пропитано памятью о моем неординарном предке, везде здесь следы Эндира, припорошенные пылью десятилетий и невидимые для меня.