Страница 10 из 16
– То-то же, – кинул им Остах, идущий рядом со мной.
– И ты тоже, Оли, не забывай, кто ты такой. Не обольщайся, пир не в твою честь. Народу там будет много, особого внимания на тебя обращать не будут. Ты почетный гость, вступаешь под руку Наместника, так сказать. Поэтому в первый же день должен быть представлен. Так заведено.
– Значит, каждый день ужинать там мне не придется, – облегченно выдохнул я.
– Конечно! – рубанул рукой воздух Остах. – Наместник недолюбливает горцев. Как будешь ему представлен, – отдашь вот это, – дядька достал из-за пазухи свиток.
– Что это? – поинтересовался я.
– Пустое, – вновь махнул рукой Остах. – По обычаю заведено. Гимтар дал. Древние клятвы, старые слова… Правда, велел в Канцелярию отнести, не Наместнику. Но, думаю, можно и так.
Я кивнул и принял свиток. Руки чесались развернуть его и прочитать. Но и времени не было, да и место неподходящее. Да и читал я по-имперски… Мама мыла раму, короче говоря.
– Ухо-то как? Не болит? – покосился на меня Остах, хмыкнув. – Видок у тебя тот еще.
Охнув, я приложил ладонь к уху. Больно! А когда не трогаешь – и не болит… Я и думать забыл про пропущенный удар.
– Что, так заметно? – удивился я.
– А то. Как лопух, только красный, – безжалостно припечатал Остах. – Ничего, подучу я тебя драться, подучу.
Вскоре мы вышли к знакомой уже караулке у ворот, и распорядитель уверенно зашагал к площади.
– Куда это он? Нам же прямо? – сморщил лоб Остах. Он недоуменно смотрел прямо, где, по его рассказам, находилось Имение Наместника. Вдруг наставник хлопнул себя ладонью по бедру, щелкнув языком. – Ого! Гордись, наследник. Через парадный вход пойдешь. Большая честь. Его и открывают-то пару раз в год.
У меня появилось плохое предчувствие. Не нравилась мне эта великая честь. Мне бы как-нибудь ничком-тишком. Я-то радовался, что из гор вовремя сумел убраться, сохранив инкогнито. Только Остаху и пришлось довериться. А тут, получается, попал в новую игру. Вот скажите мне, какие могут быть игры взрослых дяденек с десятилетним мальчиком, пусть и наследником? В песочницу, в прятки, в войнушку? Чур, я выбираю прятки: я прячусь, и пусть попробуют меня найти!
«Раз–два-три–четыре–пять, я иду тебя искать!» – вспомнилось детское присловье. – «Кто не спрятался, я не виноват!»
Выйдя через ворота, мы прошли вдоль ограды по площади пару сотен шагов и приблизились к высокому крыльцу с длинными широкими ступенями из белого мрамора. Массивный козырек поддерживали четыре колонны.
– Здесь мы оставим тебя, парень, – шепнул мне Остах и сжал мне плечо. – Не дрейфь, Оли. Мы у выхода посидим, подождем тебя.
Невооруженным взглядом было видно, что волнуется Остах куда больше меня. Мне что? Я спрятался за десятилетним наследником правителя стратегически важной для Империи территории. За сыном Дана Дорчариан. Мне теперь сам клибб не брат!
Развернув плечи, я шагнул на первую ступень. Взойдя на крыльцо, я увидел высоченные – метра четыре, не меньше – деревянные двери. По бокам двери стояли два воина в древних нагрудниках, поножах и гребнистых шлемах из бронзы. Тяжелый парадный щит и длинное копье с листовидным наконечником довершали картину. Высоко подняв подбородок, стражники немигающим взором смотрели над нашими головами вдаль. В полной тишине распорядитель приблизился к двери, взялся за большое кольцо, и дважды громко стукнул.
– Ого! Смотри, мама, еще один! – раздался вдруг мальчишечий крик с площади. – Косяком идут, один за другим!
Ощущение монументальности и торжественности мигом слетело, как скинутое порывом ветра белье с веревки. Звук подзатыльника и громкий плач и вовсе привел меня в чувство.
«Один за другим, говорите. Ну-ну».
Двери бесшумно распахнулись, – какие-то хитрые рычаги работали, не иначе, – и я вошел вслед за распорядителем в полумрак. Пройдя помещение насквозь, я толком ничего и не разглядел. После уличного света в темноте вдоль стен угадывались какие-то колонны и статуи. Вскоре мы вышли в небольшой дворик с внутренней колоннадой по периметру. Посредине дворика располагался овальный прудик с горбатым мостиком из светлого дерева через него. Низкие шарообразные ивы, кувшинки на глади пруда, прибрежные камни. Одинокая полукруглая скамейка у бережка.
Не останавливаясь, мы прошли сквозь двор по мостику, и зашли в широкий коридор. Пожалуй, в нем мою маленькую арбу можно провезти – такой просторный. Стрельчатые окна под потолком давали много света, позволяя рассмотреть разноцветные мозаики на стенах. Речка, деревья, голые женщины купают коней. Я вспомнил знакомую мозаику на полу в отцовской Вилле, – похожий сюжет. Видимо, купание коней какой-то знаковый сюжет в местной культуре.
Вскоре я услышал гомон и громкие речи. Видимо, мы приближались. Пройдя через проем без дверей, я вошел в большой зал. Остах был прав, – особого внимания на меня никто не обратил. Пара-тройка заинтересованных взглядов. Людской шум и не думал стихать. По трем сторонам просторной пиршественной залы располагался буквой П массивный стол с широченной мраморной столешницей. Во главе стола – прямо напротив меня – на креслах с высокими спинками восседала пара. Видимо, Сивен Грис с женой Элсой. Рядом с Элсой над самой столешницей виднелась голова Наулы. Волосы заплетены в несколько косичек и забраны в сложную прическу, заколотую гребнем с драгоценностями. Меня Наула не заметила, с кислым видом вяло ковыряя в тарелке перед собой.
Наместник мне сразу не понравился. Поросячьи глазки, нос пятачком. Три подбородка, жирная шея. Блестящие, смазанные чем-то волосы зачесаны назад. А вот супруга у него симпатичная. Невысокая, особенно рядом с рослым, несмотря на полноту, Сивеном, с миловидными правильными чертами лица. И с милыми ямочкам на щеках. Особенно сейчас, когда она, почувствовав мой взгляд, улыбнулась. Понятно, в кого Наула такая милашка. Точно, не в папу.
Распорядитель склонился над ухом Наместника, и что-то зашептал. Сивен Грис поднял на меня свои глаза навыкате. Ожидая этого, я опустил глаза к полу и поклонился. Впрочем, спину гнуть не стал, просто обозначил поклон кивком головы. Подняв глаза, я увидел, как капризно дернул уголком губ Наместник и хлопнул в ладоши. Пирующие не сразу это заметили, но Наместник хлопнул еще пару раз, и все зашикали друг на друга. Вскоре установилась тишина.
– Наш ужин посетил еще один гость. Чуть припозднившийся. Но мы простим ему это опоздание – он еще нетверд на ногах, – Сивен обозначил улыбку, и в зале послышались смешки.
«Смеяться над больным ребенком. Как мило», – подумал я и улыбнулся в ответ. Чуть застенчиво.
«Я спрятался! Я в домике!»
– А что у тебя с ухом? – поинтересовался Наместник.
– Упал, – коротко ответил я.
«Сам же говоришь – нетверд на ногах»
Заметил, как заулыбалась Наула, услышав мой ответ. Вот и матери что-то на ухо зашептала. Болтушка!
– Перед вами, – вялый взмах пухлой ладонью, – Олтер, сын Рокона, наследник Дана Дорчариан…
– Повелителя и защитника племен квельгов, терскелов, алайнов, дремнов, дворча и дорча, гверхов и … – вдруг звонко подхватил распорядитель за спиной у Сивена.
«Точно Кейлокк! – подумал я. – Вон, какой голос звонкий».
Сивен скривился и локтем неожиданно мощно заехал в живот распорядителю. Тот захлебнулся до конца не произнесенным титулом моего отца, сложился пополам и закашлялся. Потом и вовсе упал на колени, хватаясь за живот. Сивен повернулся и ударил кубком, зажатым в руке, по лбу раба. Вино выплеснулось и окатило Кейлокка, залив лицо. Тот сипел, но не произнес ни слова.
В зале одобрительно заржали. Сивен картинно поднес мизинец к уху, поковыряв в нем.
– Разорался. Теперь какое-то дикарское племя у меня в ухе застряло, – поморщился Сивен. В зале заржали еще громче, застучав бокалами о столешницу.
Я почувствовал, как краска гнева заливает мое лицо. «Какое-то дикарское племя!» Хвала Матери Предков, пояс с оружием я снял еще перед сном, а потом так и не одел. Впрочем, вряд ли меня пустили бы сюда с оружием. Мальчишеская злость кипела и бурлила, ища выхода. Печатая шаг о мрамор пола, я прошел середину зала и остановился на расстоянии вытянутой руки от Наместника, прямо через стол. Под звук моих шагов ржание утихло, и установилась тишина.