Пламя моей души

— Не расслабляйся.

Рыжий бросил расстегнутый пиджак на камень, снял рубашку и присоединился к отжиманиям, пытаясь не уступать Рёхею, что приводило последнего в неописуемый восторг («Это экстремально по-мужски, рыжий!»)

— Про твое замечание, — заговорил Реборн под зычные крики общего счета (и стоны счета от Тсуны). — Я не готовлю из Тсуны мясо.

— А что же ты делаешь? — в тон ему флегматично поинтересовалась.

— Моя задача, если быть точным, в воспитании характера. Всему остальному научиться проще. В дела Вонголы я не лезу, экономике и деловодству не обучен.

— Характеру? — нахмурившись, переспросила я.

— Девятый уже стар и в любой момент может отдать концы. Тогда его наследник должен стать во главе Вонголы. Можно не разбираться в документации, не знать имен и названий других семей, даже не говорить на итальянском, как на родном, но силу наследник должен иметь. Все остальное вторично, — уверенно пояснял Реборн.

— Он должен уверенно говорить, даже если не знает, о чём, — фыркнула я, тем не менее, понимая.

Время. Время поджимает. Кроме того, Реборн киллер, а не учитель этикета, вот что он мне хочет сказать. На примере домашнего задания и школьных соревнований, он должен научить Тсуну громко хлопать кулаком по столу. Потому что доступа к нужному уровню иерархии у него нет. Этим займутся приближенные текущего босса, а насколько они добросовестно будут выполнять работу, будет зависеть только от них. Этим мог бы заняться родной отец… но, похоже, его действительно нет в живых. И пусть прикрытия у нас больше нет…

— Это не примирит моё к тебе отношение, — заверила, не позволив себе проявить ни капли переживаемых эмоций в голосе.

— Этого и не нужно, — отвернулся аркобалено.

Гордый, конечно. Но даже если других серьёзных союзников в мафии сейчас нет, я всё равно не хочу с ним работать.

====== Глава 41 ======

Кости ныли и бесшумно скрипели. Вполне терпимо, но я была уверена в том, что ещё немного и они пойдут трещинами. Тренировка превратится в казино, где ставка делается на то, какая из них не выдержит первой.

— Как-то так, — выдохнула я, снимая шлем.

— Босс… — выдохнул рыжий и замолчал, рассматривая странным взглядом. Затем Конрад растянул губы в широкой улыбке и с сияющим взглядом выдал: — Так ты можешь быстро слетать за пиццей!

Я едва удержалась от фейспалма. Увидев мою тренировку с пламенем, где я делала такие фигуры пилотажа, которые истребителям не снились, этот парень подумал только о еде. Хм… Хотя если подумать, то идея стоящая.

— Пошли найдем что-нибудь поесть, — сказала я, аккуратно стягивая с себя защитную амуницию.

Рыжий помог стащить мне бронежилет, который выгодно отличался от своей первой версии крепостью, но существенно прибавил в весе. Ничего не поделаешь, мне жизнь дороже, к тому же я всё ещё расту, и смена снаряжения — это необходимость.

Не успели мы сделать пятидесяти шагов, как из-за разросшейся зелени, как черт из табакерки, выскочил аркобалено.

— Что тебе? — невежливо поинтересовалась, понимая, что он уже наверняка тут давно.

Конрад что-то пропыхтел неразборчиво, держа на весу мешок с моей амуницией.

— Здесь несколько советов для тренировок, — заявил Реборн, протянув мне сложенный лист бумаги.

С места в карьер, значит. Я приняла лист с осторожностью и быстро пробежалась глазами. Упражнения для развития гибкости могут быть полезны, хотя я и так разминаюсь, поддерживая необходимую форму. А вот экстремальные тренировки для развития скорости, как-то: побег от падающих камней, полет против течения водопада и попытка убежать от своры собак с привязанными к ногам гирями — это уже слишком. Не спорю, оригинально и интересно, но меня Рехей с Кёей и так экстримом достаточно обеспечивают. Оу, тут даже есть вариант с перетягиванием яхты и грузовика с тягловой силой, видимо, в моей роли.

— Мне не нужна помощь, — сделав зарубку в памяти с упражнениями на гибкость, я протянула лист обратно.

Да, может, и зря отказываюсь. Всё-таки тренера и учителя на дороге не валяются, а уж те, кто знают свое дело, и подавно. Им вообще, знаете, есть чем заняться, чем воспитывать противных учеников. Но тут дело принципа.

— Я могу не только разнообразить твои тренировки, не привлекая к ним внимания, но и помочь тебе увеличить скорость, — выкинул козырь репетитор.

Знал, что предложить. Я гонюсь не столько за силой, сколько за скоростью. Лавры Флеша не дают мне покоя, но с моей комплекцией выносливость и сила явно не мои сильные стороны. Да и стиль боя сложился уже давно — быстро передвигаться, уклоняясь от атак противника, и выжидать, чтобы нанести один точный и сильный удар. Но…

— Это предел моей скорости, — признала, рассматривая черные глаза-бусинки. — По крайней мере, на ближайшее время. Займись лучше Тсуной.

— Как хочешь.

Реборн поправил козырек шляпы и направился прочь. От меня не укрылось, как он поджал губы.

Прогуливаясь вечером, я зашла в магазин купить что-то попить. У входа меня ждала неожиданная встреча. Мне она не была нужна, да и я даже предположить не могла, что ему от меня понадобилось. Чтобы выиграть время на раздумья по этому поводу, я всё-таки купила два пакета апельсинового сока и один из них бросила громадному парню, натянувшему капюшон глубоко на лицо. Мы сели у здания, недалеко от магазина.

Я ждала, пока он заговорит первым, но Ланчия долго собирался с мыслями. Так мы до ночи тут просидим.

— Вас всех отпустили? — спросила я.

— Нет, насколько я знаю, только меня оправдали. Я тогда рассказал всё, как было Десятому Вонголе и аркобалено, информация вскоре дошла наверх. Мне поверили.

Видимо, его отпустили, но вряд ли рады видеть в охраняемом городе. Его выбор одежды понятен. Он одет в мешковатую одежду, скрывающую тренированное тело, и так и не снял капюшон. Я его по тяжелому взгляду да татуировке на щеке в форме двух полос узнала.

— Вот как, — я чуть помрачнела. — И что ты тогда тут делаешь? Больше нет Рокудо, на которого ты мог бы натравить меня. Так что я не особо понимаю, зачем ты здесь, — флегматично закончила.

Ланчия помедлил с ответом. Затем обхватил рукой голову и с силой натянул капюшон на лицо, издав невеселый и какой-то неподходящий ему смешок:

— Черт. Как ты это-то поняла?

— Сейчас уже дошло. Речь длинная, будто давно готовил. И драматичная, да. Видала я одного драматичного парня, — я не смогла сдержать улыбки, вспомнив представление.

Рыжий топтался в двух метрах, неодобрительно посматривая в сторону парня, но, слава богу, не лез. Хотя руку держал так, чтобы в случае чего быстро выхватить оружие. Молодец.

Ещё одной причиной, по которой я сделала такое предположение, было понимание, что Ланчия любит перекладывать ответственность, но это я ему вряд ли скажу.

— Давай ближе к делу, — попросила я. — Ты знаешь, что не вызываешь у меня симпатии, и я не понимаю, зачем ты пришел.

— Вонгола была добра ко мне, — сказал молодой мужчина. — Благодаря им я свободен от контроля. Но… Как бы это странно ни звучало, мне не к кому больше обратиться за советом.

Он смотрел на меня своим тяжелым взглядом. Да уж, стоит только представить, как это выглядит: здоровенная перекачанная детина, явно старше двадцати лет, спрашивает совета у тринадцатилетней девочки. Вау. Это что-то новенькое.

— Вонгола может прочесть меня с одного взгляда. Ты, кажется, видишь даже больше, чем я сам, — продолжил Ланчия, с ожиданием уставившись в мою сторону.

— Ты всерьёз надеешься услышать какой-то глубоко-философский совет? — скептически приподняла бровь.

— Выслушай меня, Савада, — вздохнул он, прикрыв глаза. — А потом скажи, что думаешь.

Я в ответ только пожала плечами. Мужчина, вертевший до сих пор сок в пальцах, заключил их в замок и больше никуда не смотрел, как будто ничего в жизни более интересного не видел, чем состав напитка.

— Всё, что я могу сделать — выражать свои соболезнования семьям погибших от моей руки. Но это не приносит облегчения. За прошедшие две недели я успел сделать всего ничего, но мне кажется, даже если я продолжу, ничего не изменится. А ведь я мечтал когда-то об этих днях. Я рассказываю, как всё было, помогаю, чем могу, пока меня хотят убить или убегают… Мне не становится легче. Я чувствую их раны. Я постоянно думаю о твоих словах, что не смог разглядеть мальчика, не был внимателен, был глух и слеп ко всем окружающим… Это какой-то порочный круг.