Страница 79 из 112
Он вышел через искореженную железную дверь. Неужели это я её так? – изумленно, с широкой улыбкой думал Александр. Вот молодец! Прошел таки, свинтус! Голова только вот не ворочается, после этих прыжков по двору. И левая рука как плеть висит.
- Зацепило тебя? – участливо спросил кто-то.
Саша потрогал разодранную щеку. Больно… И дырка в затылке – здесь, видно, пуля вышла. С все возрастающим изумлением он ощупал левое плечо. И здесь дырка! А выходного отверстия нет. Верно, пуля внутри осталась. А почему он тогда не падает? Ранило-то серьезно.
- Заживет, как на собаке, - процедил Мастиф. – Есть кто живой еще?
Есть, есть еще живые. Из соседнего здания уже вытаскивали, выпинывали женщин – в гладких прическах, в юбках выше колен, в атласных штанах, с гладкими и блестящими ногтями. Туда же, в толпу, бросали и детей. Которые – совсем маленькие, а которые и побольше, так и зыркают глазами по сторонам, но сами себе выбрали мышеловку, бесплатный сыр обязательно горьким окажется.
- Так, - командовал Мастиф, а воздух пузырил кровь на правой щеке. – Из гаража «Мерина» выведите. Да, вот из этого! Да побыстрее!
Надо, чтобы не растерялись. Тут ведь не просто война. Здесь выживать надо…
- Обкладывай гараж! Да загоняй их, загоняй, - морщился от солнца Мастиф. Жаркое сегодня солнце.
- Вот они, дрова! - гудел Кощей, и глаза у него были серьезные и сосредоточенные. – Бензинчику мне нацедите!
Мастиф поймал взгляд Полкана. Мужик стоял посреди двора, стиснул оружие, и смотрел, открыв рот – но не на гараж, не на женщин – а на кровавого человека у искореженной двери. Все в крови – лицо, руки, тело, штаны, сапоги, с меча капает… Страшно, тоскливо, надо уши заткнуть – а еще лучше – выгнать всех отсюда, как только все сделают. А спички – вот они, бренчат в кармане.
- Стоять, - перекрыл все звуки голос. Будто две чугунные плиты друг об друга шаркнули.
- Стоять, звери, - еще раз повторил Артемич.
Мужик стоял в распахнутых воротах гаража, упрямо согнул голову. Женщины завизжали еще громче, но Артемич не дрогнул – уперся, и никто не рискнул его отодвинуть. Пусть шестьдесят с лишком мужику, но многие помнили, как жилистые длинные пальцы мнут алюминий, словно это не металл, а пластилин… Такой человек одной рукой тебе голову свернет – и пикнуть не успеешь.
- Сегодня я говорить буду, - сказал старый работяга, столкнулся взглядом с Мастифом. Александр глаза не отвел, только кивнул.
- Тихо всем! – повернулся к толпе Артемич. Видно, не сразу собрался с мыслями старик. Или хотел, чтобы страх прошел, чтобы не стаду обезумевшему говорить – но людям?
- Что же, бабоньки мои дорогие, вы делаете?
«Бабоньки», до этого примолкшие, вновь окрыли рты.
- Молчать, суки! – Кощей припечатал прикладом особо чувствительную истеричку. – Убью…
- Как же так, женщины? Откуда в вас это? Скажете – детей кормить нечем? Скажете – у нас старики? Я вот тоже старик… Как же вам такое в голову пришло? - Артемич набрал в легкие воздуху. – Вместо того, чтобы лопаты да вилы в руки взять, вы сюда пришли. Отобрать у нас хлеб хотите? Скажете еще – распределять хотели? Дак, чтобы распределить, надо хлебушек вырастить сначала. Рыбку выловить, бычка откормить. Неужели не умеете? Вы своим неумением да глупостью из нас зверей сделали… Вот, - длинный палец уперся в Мастифа. – Смотрите! Внимательно смотрите! Все нутро нам перевернули, одна дикость осталась. Мужей своих и сыновей не пожалели. Посмотрите вокруг! Они за вас легли! За вас, бабоньки. Этого вы хотели? Эх, бляха-муха… Пошли отсюда, парни… Сашок, слезай…
- Ты пойми, - негромко говорил Артемич, а Саша стоял над убитым Гнедко и осторожно трогал свою щеку. – Как же я своей бабке в глаза посмотрю? После такого?
- Да хватит меня ублажать, - пробулькал кровью Александр, а потом потыкал носком сапога коню в живот. – Надо его потрошить быстрей. Жарко. Протухнет зазря. На колбасу пустим.
- Мастиф, - подошел Полкан. – Там ребята раненные. У Боксера живот, а Димку Добермана напополам раскрошило. Кольку-Колли зацепило здорово…
- Чего еще надо? – оборвал Мастиф.
- Дык, это, - облизнул Полкан губы. – Надо Ванюшу, сына твоего, просить. Он вылечить сможет?
- Сможет, - отрезал Александр, резко повернулся к Артемичу, и чуть не упал. – Ведь двух лет еще не прошло. Снова появились. Чудится мне, надо весь город вырезать. Артемич, это же не дело! Если прохлопаем ушами – нас самих к ногтю прижмут. Шустрые они, что твои тараканы. Все я понимаю. А если нельзя иначе? Чего ты рожу воротишь? Ты в глаза смотри.
Но старика в «смотрелки» не возьмешь. У него вместо глаз – шарики от подшипников, причем высшей закалки.
- Надо с Гаврилой говорить, - пробормотал Артемич. – Может, он поможет…
- Кому здесь требуется помощь? - произнес голос, от которого рука Мастифа сама собой легла на рукоять меча.
Гаврила стоял очень близко – рукой можно дотянуться. Может, стоит попробовать?
Сверхчеловек смотрел на одного из убитых. Тело в форме дрогнуло, зашевелилось. Артемич гулко сглотнул. Человек, разрубленный острейшим лезвием почти напополам, оперся руками об землю, попытался встать на корточки – и встал, но на ноги. Его здорово мотало, и глаза были мутные, словно после долгого, тяжелого сна. «Волкодавы» глухо заворчали за спиной Мастифа, клацнул затвор. Гаврила перевел взгляд на Мастифа.
- Ранило. Дважды. А ты на ногах. Надо помочь? – спросил сверхчеловек.