Страница 65 из 112
- Туалет один, - показал Саша. – На втором этаже окна. Здесь, если потребуется, тоже застеклите, только не увлекайтесь, лучше бойницы сделайте. Квартиры пустые, вот мешки, можете пока на них спать. Сколько вас?
- Двенадцать…
- Ну вот, как раз, каждому по комнате, - Саша немного кривил душой, он сосчитал и кухни. Правда, они ничем не отличались – газовых плит здесь не было. - Отопление есть, но только трубное, батарей нет…
- Пожрать бы, - мечтательно произнес кто-то. Остальные засмеялись, и снова показалось - словно люди загавкали.
- Ладно. Сейчас принесу. Дверь закройте, я через крышу пройду…
На крыше Александр застал Тимура. Чеченец стоял с автоматом, обозревал окрестности, словно любовался вечерним городом.
- Слушай, не в падлу, - начал Саша, и Тимур покосился. – Я тут пополнение привел. Двенадцать ртов. У Наиля еда есть?
- У Наиля все есть, - философски ответил чеченец.
- Ты крикни своих вайнахов, пусть сообразят чего, а я у себя пошарю, - попросил Саша, спускаясь по лестнице.
Дома Александр упросил Наташу «посматривать», оглядел жену с ног до головы, пытаясь найти в ней изменения, поджег керогаз, налил воды в самую большую кастрюлю и засыпал молодой картошки прямо из ведра.
- Так сойдет, - проворчал он.
На площадке он снова столкнулся с Тимуром. Чеченец протянул два туго набитых пакета.
- Где Наиль?
- Он там, на первом, пусть, не трогай его, - отозвался чеченец. – Все тихо.
Александр пожал плечами – насколько позволили тяжелые пакеты, и направился к «псам».
- Вот, - сказал он. – На первое время хватит.
И стал вынимать, с все возрастающим удивлением: дорогущую копченую колбасу в двух упаковках, копченую курицу, баночку соленых огурцов, две банки говяжьей тушенки, пучок укропа в вакууме, десяток помидор, два длинных огурца, рыбные консервы. В другом пакете оказалась трехлитровая пластиковая бутыль водки, щупальце кальмара, две буханки черного хлеба – опять в упаковке, бутылка газированной воды, двухлитровая упаковка томатного сока, шпроты…
- Ну, блин, татары злые, - только и сказал Саша. В магазины, помнится, они сегодня не заходили.
- Давайте, рассказывайте, кто и откуда. Картошка через полчасика будет, - говорил он, доставая дюжину пластиковых стаканчиков, расставляя их, заливая водку. Сколько ж ее сегодня выпито! И сколько еще будет…
- За здравие, - провозгласил он первый тост. – У меня сегодня друг с того света, считай, вернулся… Да и вам, чувствую, надо новое место обмыть. На старом, верно, туго было?
- Мне, - неожиданно начал Алексей. – Три года осталось. Я по дурости попал. Что самое обидное – трезвым…
- Так и я трезвым, - перебил другой.
Сидящие вокруг, наверно, слышали эти истории уже не по первому разу. Но Саша одобрительно кивал, приглашая каждого рассказать все, без утайки, без прикрас.
- Как тебя зовут? – спросил Александр.
- Игорь, - отозвался крепкоплечий мужик, похожий на большой футбольный мяч штопанными прорехами на одежде. – Погоняло надо?
Саша отрицательно помотал головой. Пусть старые «погонялы» на «зоне» оставляют. Здесь вам не там, здесь старые носки на свежую голову не надевают. Истории у всех оказались разными, но было в них что-то похожее… Гиви, обрусевший грузин, бывший боксер-разрядник, малолетнего пацана убил, случайно, волчата-второклассники налетели на его семилетнего сына. Размахнулся папаша – и отлетела душа в рай… Высокий Коля застрелил двух бомжей у себя на даче. Вскинул двустволку и пальнул дуплетом – охотник он, на кабана ходил в тот день, а тут, здрасте, нельзя домишко на пару часов оставить… Третий, Валера, сам из большого города, полгода охотился за насильником жены, нашел, по описанию – похож, вроде, был…Сам Алексей (неожиданно мужичонка оказался ровесником Александра) сидел за то, что не отдал дорожному патрулю водку. Его остановили (он шел с полным кузовом паленой «Столичной»), деньги, заранее заготовленные - отдал, все бы прошло мирно, чисто, тихо. Но один, наглый (Алексей чуть скрипнул зубами и внятно зарычал), полез в кузов, под брезент, снял ящик, второй. Леша тогда скрипнул зубами, взял монтажку, и полез из кабины… Все на парня повесили – и водку, и взятку, и сопротивление, и причинение... Десять лет дали, тем более, что и раньше приводы были.
Все они кого-то или что-то защищали. Может быть, за время, проведенное в камере, они уверили себя в этом, Александр в их дела не смотрел. Но чувствовал, как Наиль чувствовал опасность – правду люди говорят.
- А тебя за что? – спросил он у последнего, тихого мужика с провалами вместо зубов и некрасивым шрамом во всю щеку.
- Это Петя, - отозвался за беззубого Алексей. – Ему пасть разорвали, когда брали. Он мешок муки уволок. У подъезда взяли, он в драку, не отдает.
- Шмальнулся маленько, - подтвердил Петр. – Женка моя померла, трех гавриков оставила. Они мне говорять – папка, шрать хотим.
- Жрать хотим, - пояснил Алексей.
- Я на работу, мешок взял. Залошили, падлы, - досказал историю Петя.
Саша долго смотрел на него, соображал. Этот не такой как остальные, не защищал свое добро. Наоборот – украл, провинился, сам взял. Хотя, стой, читал об этой истории в газете.
- Это про тебя, что ли, писали? – спросил Александр. – В «Ленинградке»? То, что ты на «предварительном» сидел вместе с каким-то олигархом? Тот пятьдесят миллионов украл, а ты пятьдесят килограмм, и вас в одну…и по одной…
- Точно, - мужики оживились, заерзали. – Пятьдесят мильенов долларов…