Страница 66 из 112
- Он это, про него писали, - еще раз подтвердил Леха. – Зелинскому девять лет дали условно, а Петьке девять лет как положено.
Пятьсот рублей – столько стоит мешок муки. На пятьдесят миллионов долларов можно три миллиона таких мешков купить. Одно дело, один срок. Только одного – в зону, другого на свободу… Логично, по другому и быть не может, ведь этот несчастный Зелинский не на своем горбу с завода деньги вытаскивал…
- Ты ночью хорошо спишь?
- Какое там! – снова вмешался Алексей. – Ворочается, подвывает, морду уже не раз чистили…
Волк, волчара попал в их стаю. Это Саша точно понял. И не знал – радоваться или горевать, сказать этим мужичкам – или не говорить; может, сразу оружие выдать?
- Там холодильник работает, - внятно произнес со стороны лестницы голос с кавказским акцентом. Обернувшись, Саша увидел Тимура, который стоял, прислонившись к стене, и с любопытством разглядывал собравшуюся компанию.
- Ота, - произнес Алексей. – Подобрался как незаметно, падла. Нам свечка в глаза светит, - объяснил мужичок.
- Глаза вы залили, и говорите громко, - беззлобно отозвался Тимур. – Что с холодильником делать?
- Пошли, посмотрим на холодильник, - встал с кипы мешков Александр. Это был старый «Смоленск», который они с Наташей задёшево купили три года назад с рук, когда только начали жить здесь. Сейчас дома у Саши молчал громадный многокамерный «Шарп», а этот, маленький, с запорной дверцей, убранный с глаз долой и благополучно забытый – работал. Мелко дрожал и урчал как старый кот, но внутри было холодно, а морозилка покрылась толстым слоем изморози. Наверно, никто из тех, кто стоял вокруг Саши, не понимал - что в этом странного, и уж тем более страшного? Александра бы не испугали восставшие из мертвых омоновцы и десантники, не испугала многотысячная толпа, даже Гаврила не был так страшен, как этот белый кусок металла и пластмассы, своей работой опровергавший все существующие законы, так плотно уложенные в голове Саши. Только теперь он понял, что возврата к старому не будет, как бы не хотели остальные, как бы не сопротивлялся старый мир – работающий без электричества ящик словно смеялся над ними всеми. Но какие законы придут, как они будут выглядеть, и останется в новом мире с новыми правилами местечко для Саши, для Люды и Наташи, для Шпака и Наиля, для людей-псов?
- Пойду за картошкой, - наконец пробурчал Александр. – Сварилась, наверно…
После обильного возлияния и плотной закуски бывших «невольников» разморило, они перестали даже разговаривать, только лениво переругивались, сморкались на пол, выбирали себе место для ночевки. Саша, поняв, что его лакомство в немытых «мундирах» уже никому не нужно, поставил кастрюлю на нижнюю полку «Смоленска», закрыл дверцу – словно клыками лязгнул, и сказал:
- Слушать меня. Если я говорю: «пейте» – можете пить. Говорю - «не жрать», а потом нахожу в умат пьяного – пускаю ему пулю в лоб. Говорю один раз, и больше предупреждать не буду. Если мне что-то не понравится – сворачиваю башку без объяснений. Они дуракам не нужны. Усекли?
- Усекли, - ответил за всех Алексей.
- Всем спать, - негромко произнес Александр. – Завтра оружие получите. Завтра тяжелый день.
Оставив «псов», Александр снова пошел на первый этаж. Надо было предупредить Наиля, иначе тот с пьяных глаз может что угодно подумать. Не хватало вместо одного еще двенадцать хоронить. Что мы – похоронная команда? Это сверхчеловекам хорошо – подумал, и нет трупа, одна земля голая. Волшебнико–мутанты подземно-бытовые.
- Где Наиль? – спросил он второй раз за этот вечер. Непонятные разговоры утихли, прекратилась возня и звяканье, лишь свечи потрескивают.
- Что делаете? – строго спросил Саша.
- Патроны, - ответил за всех Тимур.
- Где Наиль?
Из-за стола поднялся Равиль. В правой руке он держал клещи.
- Саш, не шуми. Здесь Наиль. У Женьки сидит. Заперлись. Я стучался час назад – не открывают, разговаривают, по-моему, - Равиль пощелкал клещами и улыбнулся - широко, открыто, обнажив безупречные белые зубы, хищно сверкнувшие в неровном свете.
- Ладно, - медленно произнес Саша. – У Женьки, значит.
Ни для кого не было секретом, что татарчонку нравится жена Андрея Павина. Бывшая жена – поправил себя Саша. Бывшая жена бывшего Андрея. Расхотелось бежать и матерится, может быть - вытаскивать обоих из постели, бить морду, разругаться вдрызг около кухни, где на столе лежит давно окоченевшее тело. Ни к чему это, да и незачем, жизнь расставила все на свои места. Жизнь, но не смерть – еще раз напомнил себе Александр. Смерть бесполезна, она не стоит внимания, она не может быть священна и уважаема только по определению, по самой сути. Так пусть два человека станут счастливы хотя бы в этой жизни, ведь это так просто – прийти и найти утешение друг в друге, без всяких предисловий, без глупых слов, без стеснения, и не надо унижаться. Мертвые не понимают унижения, «сраму не имут». А вот как быть живым?
Александр медленно поднимался по лестнице. Как теперь быть ему? Что говорить и что, в конце концов, думать?
Нечего тут думать. Наташа его жена, они одна семья, одно целое, нерушимое, неделимое на свое и чужое. Да и какое может быть чужое? Это же ребенок от его жены, от Наташи, одна кровь. Значит это и Сашин ребенок. Все, баста, никаких сомнений, никакой неприязни, неужели он позволит какому-то сверхчеловеку встать между ними? Наоборот, это даже вызов, это проверка на прочность, на человечность, в конце концов. Ну что же, посмотрим какой из него отец…
Тихо лязгнул замок, Саша снял сапоги и прошел в зал. Наташе все еще было плохо, она тяжело дышала, нервно сглатывала тягучую слюну. Странно, неужели Он не хочет облегчить её страдания?