Эволюция. Темная сторона жизни

- Я, Сашок, хочу, чтобы у тебя руки чистыми остались…

Еще один философ, мать его так и эдак…

В «Агробанк» они ворвались страшно. Орали изо всех сил, свистели, били стекла, с жестким матом рвали все на пути, и не экономили патроны. Охрана, наверно, даже не поняла, что произошло.

- Быстрей! - орал Александр, понимая, что надо еще быстрей, пусть не успеют опомниться, пусть не поймут – что случилось… Дверь с ноги – очередь в очкарика за столом, очередь в девчонку - под столом. Странно, ведь ни один компьютер не работает – чего они здесь собрались, паучье племя? Видно, ждали, мозговали, пытались приспособиться. Упыри, а не люди.

Сапогом в спину, сбил с ног, ствол к башке – мозги на полу.

- Ищите начальника! – заорал Саша.

Одна из дверей закрыта. Написано «Директор».

- Здесь, тварь, - осклабился Наиль. – Затаился, падла. Живым?

Саша прицелился в замок.

- Рикошет, - предупредил татарин.

Поздно, раньше надо было думать.

Замок после трех выстрелов разворотило, но дверь держалась, и Сашка, ощерясь, всадил очередь в косяк. Пыль скрипит на зубах – стальная махина поддалась, Денис – укладчик вырвал ей железные зубы, с громом распахнул. Здесь, здесь директор! Высокого крупного человека в зеленом костюме-тройке схватили, вывернули руки, повели в коридор, не слушая что говорит, пьяные от крови. Поставили на колени, лицом к стене.

- Погоди, дай я, - сказал Александр. Шум уже утих, лишь в конце коридора, в какой-то из комнат переворачивали столы и били оргтехнику.

- Привет, - сказал Саша. – Повернись. Помнишь меня? Ну и черт с тобой, запомни лучше, что я скажу.

Если начал – доводи до конца, не разгильдяйствуй, не разглагольствуй – говорил внутренний голос. Нельзя – упрямился разум. Я же плохой, я же убийца, палач, сверхчеловек без разума. А они, те, кого предстоит убить – считают себя хорошими, добрыми, справедливыми, умными, белыми и пушистыми. Вот поэтому плохие парни во всех фильмах объясняют им, божьим одуванчикам – за что они должны умереть. Вот Александр знает, за что готов умереть. А эти – не знают, даже не догадываются. А казалось бы – чего проще? Ведь Саша готов жизнь отдать за свою семью, за жену и дочь, за друзей, за самого себя, наконец. И если кто-то или что-то угрожает тебе – напади первым, устрани опасность. Если кто-то хочет выгнать твою семью из дома – убей его. Хочет отобрать заработанные деньги – убей. Хочет, чтобы ты сидел в тюрьме – убей всех, как можно быстрей, пока они не добрались до тебя, будь сильней, быстрей, жестче. Остальные – слизняки, отравляют тебя, опутывают словами, моралью, законом, сажают на цепь, хотят, чтобы служил. Но ты – не собака, чтобы служить. Ты - человек.

- Встань, - приказал Александр.

Ух ты, какой здоровый! Выше Шпакова, шире в плечах, да только вот Андрюха все равно весит больше, потому что в Шпаке – сила, а в этом – просто видимость.

- Сколько ты весишь? – спросил Саша и заметил недоумение в глазах жертвы.

- Сколько весишь? - внешне спокойно, но на грани с бешенством повторил он вопрос.

- Девяносто восемь…

Не ошибся. Не человек – просто оболочка, похожая на человека.

- Слушай, что я скажу. Я слышал, читал, мне говорили… Банки – это хорошо. Банк – это быстрые деньги. Банк – это кредиты, проценты, надежно, мать-перемать, как в банке. Все замечательно, все довольны. Да только не сходится. Пока работал на заводе, получал гроши – я не знал вас. А потом решил – хватит с меня. Вот этими руками – построил дом, мастерил мебель, пахал землю. Работал на себя, что зарабатывал – отдавал таким же трудягам – пусть даже в садик, в больницу. И вот, узнаю, что я кому-то чего-то должен. Кому, за что? Не знаю. Не понимаю, - Саша старался говорить четко, внятно, без мата. Раз пришло время – он тоже станет философом.

-И тогда пошел к вам. Клялся, умолял, выпросил деньги – но не просто так. Трактора, моими руками собранные, дом наш, земля наша – и в секунду вашим оказалось. И требуете – еще и еще. Не хочу понимать! Когда работал на других – имел гроши. Стал работать на себя – ничего не имею, зато должен всем. Как так получилось, почему? Думаешь, я за ответом пришел?

Директор смотрел сверху вниз. Он уже надеялся. Если сразу не убили, значит и потом - не посмеют, испугаются, ведь его отец – прокурор района, брат - депутат…

- Нет, не за ответом. Я долг отдавать пришел. Но денег у меня нет, напрасно думаешь. Я ведь крестьянин, мои деньги – земля, урожай, плуг. А вам же это не нужно. Вы же присосались к нам как упыри, требуете исправно, сил больше нет терпеть, хотите весь пирог съесть, все под себя подмять, ни копейки мимо кассы. А вот нет у меня копеек. Зато смотри, что есть…

Саша передернул затвор. Блестящий патрон покатился с легким звоном по паркету.

- Вот, что у меня осталось, - пошипел Александр. – Вот она, моя плата.

Он подошел к мужчине сбоку, попробовал дотянуться до уха – не смог, высоко. Тогда ударил под колени, заставил опуститься, отомкнул магазин, вставил патрон – перед глазами, чтобы видел – снова передернул затвор.

- Мы как псы на цепи, - зашептал он в ухо с синими прожилками. – Нас же со всех сторон – бьют, чтобы служили лучше. Только одни ломаются, другие сгибаются, а я вот с цепи сорвался. Как же я вас, хозяев, боюсь и ненавижу. Злоба лютая, невыносимая. Пес не умеет говорить. А я вот скажу, я умею. Сам себе. Для себя. Одно слово.