Страница 9 из 17
– Сноб – это человек, который судит о других людях в зависимости от их положения в обществе. Для него вес имеют только те, кто богат и имеет связи.
– Ты знаешь такие слова! Ты, наверное, много читала?
– Надо же было чем-то занимать себя в долгие часы безделья в роскошном доме семьи Шарлебуа! Ты сама увидишь, как там красиво! У меня трое слуг – кухарка, садовник и горничная.
Девушка досадливо поморщилась. Эта сторона жизни матери приводила ее в замешательство. Она была бы куда больше довольна, если бы ее вновь обретенная мать оказалась скромной фермершей или работницей какой-нибудь фабрики. Она смутно догадывалась, что стиль жизни Лоры Шарден, столь далекий от ее собственного, повлечет за собой пересмотр ее жизненных ценностей, внушенных ей монахинями и обусловленных ее личной врожденной скромностью и добротой. Эрмин предвидела, что с Маруа у Лоры возникнет немало разногласий, и уладить их будет нелегко.
– Несмотря ни на что, ты моя мать, – сказала она.
– Да, я – твоя мать и сделаю все, чтобы жить поближе к тебе.
Эрмин встала, подошла к окну и оперлась локтями на тщательно отделанный подоконник. Солидное здание отеля «Château Roberval» располагалось на перекрестке улиц Сен-Жозеф и Марку. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулись дома. По мостовой стучали конские копыта. Этот звук напомнил девушке о Шинуке, который наверняка утром ждал ее прихода. Потом она подумала об Эдмоне, который в последнее время полюбил играть мячиком, ударяя им о стену пристройки. Лицо мальчика, окруженное светлыми кудряшками, унаследованными от матери, возникло у нее перед глазами.
«А готова ли я уехать из Валь-Жальбера? – спросила себя Эрмин. – Расстаться с Шарлоттой, с мадам Мелани, Эдмоном, Шинуком? С моей Бетти?»
Девушке почудился бальзамический аромат хвои, которым полнится поселок в теплые летние дни. Она закрыла глаза, и перед ее мысленным взором возник водопад на реке Уиатшуан в сверкающей дымке водяной пыли…
«Мой водопад, такой прекрасный, такой мощный! Его песня – самая дикая в мире, но я уже по ней скучаю…» – думала девушка.
Лора молча наблюдала за дочерью, не решаясь нарушить ход ее мыслей. Эрмин вздохнула.
«А Тошан? Он пообещал, что вернется будущим летом. Если я уеду в Монреаль, город, который наверняка слишком велик для меня, я никогда больше его не увижу. Он подумает, что я о нем забыла. Мама тоже хочет с ним увидеться. Мы должны его дождаться…»
После недолгого раздумья Эрмин пришла к выводу, что это даже к лучшему – этот год ожидания. У нее будет время сделать правильный выбор. Если она выйдет за Тошана, то будет свободна. Эта мысль ее обрадовала.
– Мама, нужно договориться с Жозефом. Мне не хочется возвращаться к нему домой, но это потому, что я все еще злюсь на него. Маруа были так щедры ко мне в это Рождество! Они подарили мне электрофон и диски с ариями из оперетт! И диск Ла Болдюк. Хотя мне не очень нравятся ее песни.
– Мне тоже, – согласилась Лора. – Хотя нельзя отрицать, что эта женщина умеет поднять настроение бедным работягам, которых экономический кризис довел до крайней нужды.
– Да, это так, – отозвалась девушка.
Кто-то постучал в дверь. Оказалось, что это Альбер, грум с веснушчатым лицом. Почтительно поклонившись, он протянул Лоре небольшой чемоданчик.
– Господин, который был здесь вчера, попросил передать это для мадемуазель Эрмин. Этот месье со спутником ожидают вас в маленьком салоне.
И грум многозначительно посмотрел на хозяйку номера. Молодая женщина дала ему на чай и закрыла дверь.
– Дорогая, приехал твой опекун. А мы еще ничего не решили.
– Я уже решила, мама! – сказала Эрмин, открывая чемоданчик.
В нем она нашла стопку аккуратно сложенной одежды. Бетти выбрала для нее голубую саржевую юбку, желтую блузу с короткими рукавами и полотняные туфли. В матерчатой сумочке лежали щетка для волос, маленький флакон одеколона и конверт.
– Мадам Маруа передала тебе записку? – с любопытством спросила Лора.
Эрмин вполголоса быстро прочла: «Дорогая Мимин, прости меня. Я не осмелилась противоречить Жозефу. Он не доверял твоей матери. Я хотела сказать тебе правду. Симон, Арман, Эдмон и я – мы все тебя крепко целуем».
– Боже, Симон! – воскликнула девушка.
В очередной раз столкнувшись с фактом, что она почти ничего не знает о жизни своей дочери и о людях, которые ее окружают, Лора расстроилась.
Однако она была готова к борьбе. Ей хотелось доказать, что теперь, рядом со своим ребенком, она прекрасно справится с ролью матери.
– Симон? Насколько я понимаю, это старший сын Маруа. Монахини рассказывали мне о нем. Он твой сверстник.
– Он на полгода меня старше, – отозвалась Эрмин, сбрасывая черные одежды, которые мать дала ей накануне. – Прошу тебя, не выдавай наш секрет! Симон завтра собирается уйти из дома. Он не может больше работать с отцом. Он и отца терпеть больше не может. Это правда, Валь-Жальбер совсем опустел, и там нет никаких развлечений. И есть еще одна причина: Жозеф хочет нас с Симоном поженить. Только об этом и мечтает. Сколько раз он заводил разговор о том, как будет замечательно, когда я стану мадам Маруа и у меня появится своя семья…
– Ты любишь этого парня? – спросила Лора. – И он тоже тебя любит?
– Нет, совсем нет, – ответила девушка. – Мы просто выросли вместе, как брат с сестрой.
На Эрмин была только перкалевая комбинация. Она как раз собиралась надеть юбку и блузку. Мать поспешно отвернулась. Эрмин стояла перед ней, такая женственная и изящная, с маленькими, но восхитительно округлыми грудями…
«Она почти взрослая, – с сожалением подумала Лора. – Как бы мне хотелось быть с ней рядом, когда она была маленькой девочкой – в три годика, в шесть, всегда-всегда…»
– Ты уверена, что Симон решил уйти из дома, чтобы избежать нежелательного брака? – с удивлением спросила Лора. – Но, как бы то ни было, ему не следует так поступать. Для его матери, Элизабет, это будет большим горем. И для Жозефа тоже. Господи, ведь этому мальчику еще нет семнадцати! С ним может случиться все что угодно!
– Мама, умоляю, ничего не говори его родителям! Я понимаю Симона. Ему нужна свобода, нужны приключения. Я знаю, что у него есть сбережения и он рассчитывает найти работу на одном из больших кораблей, которые плавают по реке Святого Лаврентия.
Теперь Эрмин была готова предстать перед Жозефом и мэром. Лора поправила прическу и накинула на плечи сиреневую шелковую шаль.
– У меня не было времени переодеться. Это платье помялось, ведь я в нем спала. Что ж, тем хуже! Эрмин, подожди минутку. Ты ведь собираешься вернуться в Валь-Жальбер…
Молодая женщина что-то искала в своей сумочке. Наконец она протянула дочери визитку.
– У Фрэнка был корабль, который развозил клиентам продукцию его завода. Сейчас всеми делами занимается управляющий. Вот его визитка, пусть Симон зайдет к нему и скажет, что он от меня. Управляющий даст ему работу.
Из той же сумочки Лора достала ручку и написала несколько строк на обороте карточки. Потом поставила подпись. Изящество, с которым она все это проделала, зачаровало Эрмин.
– В Монреаль он может приехать на поезде. Это безопаснее, чем колесить по дорогам.
– Он так и думал, мама. Спасибо тебе!
– Ну вот, я соучастница побега из дома! Это мне совсем не нравится. Теперь твой Симон хотя бы знает, куда пойти, но ты должна сохранить в тайне этот мой поступок. Я еще раз повторяю, что мне затея с побегом не нравится. С тех пор как ко мне вернулась память, мне больно вспоминать о том, что твой отец исчез. Стоит мне увидеть на улице в Робервале высокого и темноволосого мужчину с бородой, как у меня сердце обрывается…
Эрмин поцеловала Лору. Поцеловала в первый раз. До этого момента она принимала материнские поцелуи, но не отвечала на них.
– Я еще не слишком стара для роли твоей матери, несмотря на мою седину? Ее я унаследовала от отца, он начал седеть с двадцати пяти лет. А мне уже тридцать восемь.
– Ты очень красивая, мама! – заверила молодую женщину Эрмин. – Хорошо, что ты теперь рядом. Мне кажется, что ты защитишь меня от любой беды.