Неподходящие

21:20

Дверь призрачного дома приоткрылась. Атмосфера в нем была недоброжелательной и холодной — воздух, кажется, везде пропитался приторными духами Джейми. Эрин никто не встречал. Девушка, с еще большей силой порадовавшись сдержанному обещанию матери, подпрыгнула на месте и тихо хлопнула в ладоши. Тут же она перехватила три шарика, которые чуть не улетели к потолку, едва русоволосая их отпустила. Говорили же проклятому Урису, что не надо их покупать! Тем более, такие — зеленые, синие и белые. Эрин хотелось купить чисто красные — желательно, вообще только один красный шарик,, но Стэн от чего-то запротестовал и купил шарики других цветов, будто на красные у него был отдельный бзик.

— Мамочки… — хмыкнула Эрин, когда привязала шарики к дверной ручке, чтобы можно было снять куртку.

Сделав это, Эрин взяла длинный зонт с полки, не найдя поблизости больше ничего острого. Она притянула к себе белый шарик (такой чистый, светлый, прямо как Урис и, наверно, его намерения), после чего проткнула его. Шум отразился от стен прихожей, вырвался в гостиную и, наверно, на второй этаж. Был успешно проигнорирован остальными жителями. Дример вспоминала сегодняшнюю прогулку в парке, затянувшуюся так надолго. Попкорн, сахарную вату, зонтик запасливого Уриса, неожиданный дождь. Еще парочку поцелуев, но слишком безобидных; порой, будто издевательских. Дример притянула еще один шарик, расстроенная тем, что последний был не красным. У нее было странное ощущение внутри каждый раз, когда она думала о красных шариках.

— Мамочка! — выкрикнула девушка, проткнув еще один подарок проклятого еврея. Она состроила крайне ироничное лицо. — Я дома!

Комментарий к Часть 14.2 Фух, успела! Воскресенье, по московскому времени, еще на дворе :D Поблагодарите от души мою замечательную бету за то, что глава все-таки вышла. И до следующих выходных :)

PS: Поговорка Билла взята из книги. Книжный вариант мне нравится гораздо больше.

====== Часть 15 ======

Эрин аккуратными шагами шла по бордюру. Гимнастка из нее была плохая, к тому же, с координацией были большие проблемы — но даже когда Дример слишком резко наклонялась в сторону, от того, что не удерживала равновесие, она все равно отмахивалась от любезной руки помощи Стэнли. Каждый раз. И каждый раз еврей лишь раздраженно вздыхал. Спустя некоторое время Эрин начала считать, что распознает этот вздох даже среди многотысячной толпы. Стэнли цокал, как сердитый старик; а на высунутый язык Дример он и вовсе закатывал глаза и отворачивался. Эрин думала, что она ему слишком неприятна, но, на самом деле, Урис так скрывал свою улыбку. Не хватало еще, чтобы Дример узнала, чем она вызвана. Всеми ее странными чувствами — беспечностью, детской открытостью и оптимизмом, непосредственностью и непослушанием. Вместе с ними Эрин преобразовывалась на глазах. Это, кажется, магия, в которую разумный Стэнли не верил лет с пяти. Но как иначе объяснить Рину, которая всего пару часов назад была совсем другой?

Русоволосая в очередной раз отказалась от помощи Стэна. Она остановилась, сделала небольшой шаг назад, после этого тут же пошатнувшись. Но, раскинув руки, Дример и в этот раз удержалась на месте. Самодовольная улыбка, в которой растянулись ее бледно-розовые губы, сегодня не была такой противной, как всегда. Сегодня она улыбалась уже много раз.

Самую первую улыбку вызвала новость о Ричи и Эдди, которой, без всяких левых мыслей, поделился Стэн. Когда он только встретил Эрин, лениво шагающую в его сторону, к знаменитой круглосуточной аптеке, сразу после приветствия Урис начал рассказывать о них. Целью было просто разговорить от чего-то хмурую сегодня Дример. Но после Стэн так увлекся, что не мог остановиться до тех пор, пока не выложил все. Он рассказал об Эдди, который тогда, после событий в той кладовой, на коленях стоял перед ним и просил никому не говорить о произошедшем. Рассказал потом о Ричи, который тогда молча ушел — наверно, чтобы на утро собраться с силами и с достоинством выпалить перед всеми неудачниками фразу «Отныне я встречаюсь с Каспбраком, потому что я — пидор, если до кого-то еще не дошло!» Урис думал, что ответ Бена «По крайней мере, с вами хоть проблем не будет, не то, что со Стэном» как-нибудь успокоит истерику Дример, но она развилась только сильнее. Им пришлось остановиться чуть ли не посреди дороги после того, как Эрин от смеха слетела с багажника велосипеда. Урис ловил на них подозрительные взгляды прохожих. Его скромность внутренне велела прекратить это и уйти от посторонних глаз, но сероглазая удерживала его от этого, сквозь смех и с силой выдавливая:

— Боже, Стэн, расскажи, что там дальше было!

И он просто не мог ей отказать. Поведал обо всем оставшемся — в частности, затронул тему неприкосновенности новой парочки (в буквальном смысле!) неудачников и то, что им, в силу недалекости одноклассников и других школьников, нужно хранить свои извращения (Билл любил каждого, но это не мешало ему называть вещи своими именами) в секрете. Одна тема была закрыта. А Беверли, улыбаясь и невинно крутя отросшую рыжую прядку на палец, предложила теперь делать что-то с работой Эдди.

— Погоди-погоди, — прервала Эрин, вмиг оказываясь перед лицом Стэнли. Он остановился, сам не замечая, как сильно горящие серые глаза акцентировали на себе внимание. — Дай угадаю. Эдди уволился, не выдержав напор своего нынешнего парня и остальных?

— Да, — кивнул Стэн и улыбнулся, вспоминая, наверно, что-то веселое. — Но Ричи нашел ему новую работу. Уборщиком в детском саду, где раньше работал сам.

Тозиер работал достойно, несмотря на то, что одни полы ему приходилось перемывать по несколько раз. Вспыльчивый характер Ричи не позволял тому делать работу молча, но особенно он не позволял ему работать с детьми. Когда малыши приходили с прогулки, он всегда просил их вытирать ноги перед входом, ибо грязи они притаскивали не мало. Но со временем пластиковое терпение Тозиера кончилось — вечные и почти вежливые «вытирай ноги» и «вытри ноги, прежде чем зайти» сменили злые и грубые «пошел назад, ноги вытирать, пиздюк!» и «все твои конфеты сожру, если ты, блять, в грязных ботинках зайдешь». Ожидаемо, что Ричи с достоинством (или без) ушел оттуда, когда воспитательница услышала одно из таких обращений. И на место его пришел Эдди — маленький, милый, все еще немного пухлый, с новообретенными короткими кудряшками и старыми веснушками. А на левой щеке у него было много родинок, при соединении между собой образующих сердечко. Тозиер выяснил это еще давным-давно на совместной ночевке, когда нагло изрисовывал рожу Каспбрака. Факты из одной только внешности Эдди уже говорили о том, что этот парень не может нажить себе проблем. И пока у него их не было. Кроме одной.

— Я помру сейчас, блять, — прерывисто выдала Дример, все вытирая пальцами слезы с глаз. Не то, что пальцы — даже руки уже были все мокрыми от того, как сильно она смеялась. — Скажи, какое у него было лицо, когда он узнал, чем ему придется заниматься?

— Н… нормальное, — с запинкой ответил Стэн, улыбаясь. Он отвел глаза к небу (чистому, как настрой Эрин в этот день), чтобы самому не засмеяться. — Он выдержал это мужественно. Не знаю, что там было на работе, когда ему только вручили швабру и прочий арсенал. Но думаю, что он доволен, хотя бы потому, что спать теперь сможет.

— Ага, — заговорчески произнесла Эрин, поиграв бровями. — Спать ему сейчас надо. Думаю только, что сна у него от этого не прибавится, — закончив, Эрин сорвалась на смешок, так и разящий пошлостью и нездоровым интересом, и Урис поморщился подобно кисейной барышне.

За такими мыслями прошло время, вскоре приблизившее их к трем часам дня и главной улице города. Но они быстро прошли ее, непосредственно из-за заявления Дример о том, что это место ей неприятно. Русоволосая любила уединённые пространства — переулки, маленькие улицы, малолюдные кварталы и практически мертвые заброшки. Урис и сам не заметил, как она привела его к одному из таких домов. Парень катил рядом свой велосипед, сияющий, как новенький серебряный сервиз; он по началу смотрел на дом, строительство которого забросили еще на первом этаже, а после его взгляд чисто машинально переключился на Дример. Лучше бы он этого не делал. Урис буквально заскрипел зубами и руки его, до этого крепко держащие руль велосипеда, забились мелкой дрожью. Он сдерживал злость, готовую диким зверем выброситься на тупую Эрин. Из-за того, что она, оказывается, в +7 (+7!!!) вывалилась на улицу без куртки; без свитера и даже без кардигана. На русоволосой был длинный черный топ без рукавов, бесстыдно и безрассудно оголяющий руки; в любой момент готовый вызвать инфаркт в слабом еврейском сердце. Конечно, после пораженного возгласа Стэна незамедлительно последовало: