Неподходящие

====== Часть 1 ======

Эрин увлеченно крутила в руке подарок родителей на пятнадцатилетие — новенький новомодный полароид. Он представлял из себя очень компактную, небольших размеров камеру, фотографии с которой печатались сразу, как их сделаешь. Они даже были не черно-белые. Это казалось просто каким-то волшебством! Дример на полном серьезе думала, что эту невероятную вещь папа достал из какого-то волшебного мира, не обремененного серостью и унылостью того, в котором она жила сама.

Идеи насчет того, откуда на самом деле это сокровище, менялись от одной к другой, но, в конце концов, Эрин вернулась с небес на землю. Вероятней всего, этому послужили голоса каких-то школьников, пронзившие некогда идеальную тишину, словно перочинный ножик яблоко. Девушка недовольно поджала губы, услышав среди нескольких голосов знакомый. Потом еще один знакомый.

«Ебаный в рот, — пронеслось в вечно растрепанной голове. — как же не вовремя.»

Из темного коридора резко вынырнул рыжий ураган, подорвавшись к подоконнику, на котором сидела Дример. Девушка (чертовски, чертовски рыжая!) схватилась за него, словно вот-вот рухнет на пол. Эрин окинула ее более, чем безразличным взглядом. В этот же момент на нее уставились большие голубые глаза, светившиеся полным отчаянием. Эрин усмехнулась, слыша громкое «Поймаем сейчас эту суку!» и следующее «Жопу разорвем!»

Честно признаться, громовой голос толстяка Реджи иногда наводил страх даже на нее. О Беверли Марш, девчонке, пикантные слухи о которой слышали даже те, кто никогда не видел ее в лицо, и говорить было нечего. Она выпрямилась и лихорадочно начала мотать головой по сторонам. В конце этого коридора, который был самым тихим и уютным в школе — иначе, зачем было его выбирать Дример — был тупик и, похоже, разрушившиеся надежды кое-кого на благоприятный исход этого дня.

— Слепая, потаскушка? — тихо спросила Эрин. Бев с тем же страхом в глазах взглянула на нее. Некоторое время девушки просто смотрели друг на друга, пока шаги за углом не стали слишком громкими, после чего Дример вновь подала голос, уже с открытой злобой говоря:

— Дверь в кабинет истории прямо напротив тебя! И, представь только, она открыта. Прячься, придурошная!

Беверли изумленно оглянулась на дверь, что была все это время прямо напротив них. Марш даже успела подумать о своей тормознутости перед тем, как скрылась за ней, нырнув внутрь пустого кабинета и тут же прячась под одной из парт. На всякий случай.

Это произошло очень вовремя, ибо через мгновение появились Реджи и Вик. Вид у обоих был решительный — кажется, решительно настроенный на боль и унижение, и Эрин только хохотнула в кулак, когда лица обоих вытянулись в недоумении.

— Не понял! — рявкнул Крисс, делая еще пару шагов и осматриваясь. Он подошел к стене и потрогал ее рукой, и тогда уже Эрин засмеялась в голос, — Эрин! Что ржешь?! Куда эта рыжая блядь делась?

— Твоя бабушка что ли? — невозмутимо спросила девушка. Хотелось пошутить про мамку, но это уже было слишком заезженно.

— Куда Марш делась? Она же бежала сюда, мы видели, — подал голос Реджинальд. Эрин пересеклась с ним взглядом и пожала плечами. Тонкая рука (чуть ли не скелет обтянутый кожей) ее сжимала все это время полароид и сейчас быстро положила за спину. Не привлекая внимания.

— Ты че тут делаешь? — уже более спокойно спросил Крисс и, схватив сумку девушки, закинул ту на ее колени, после чего приземлился рядом. — Дрочишь втихаря?

— Не ваше собачье дело, свиньи, — только ответила Эрин. Хоть с языка срывались непристойные выражения, глаза девушки были наполнены теплотой и ни капли злостью. С чего ей, собственно, злится, когда рядом близкие друзья?

Правда, не все из их компании сейчас рядом. Да и то, что остались самые лучшие, Эрин бы не сказала. Она была не прочь побыть последней сукой, когда сообщила однажды им это в лицо. Они синхронно пожали плечами и пожелали ей сдохнуть в ужасных муках. После чего все трое направились в какой-то захудалый бар, с наглухо отбитой публикой.

Если подумать, была такой же отбитой, даже не смотря на то, что отличалась от них кардинально. Начиная от положения ее семьи в обществе — как никак, близкие советники самого мэра — и заканчивая тем, что была девчонкой и не слишком жаловала лишнее насилие.

Трезвой. А вот пьяной — та еще умора! Кто бы мог подумать, что пинать в грязи, кажись, первоклассника — это так весело?

Эрин действительно любит быть последней сукой. Ей нравится, когда за спиной шепчутся о неправильности ее поведения. Правда, это не так круто слышать от приличных ребят, а вот от кого-то, вроде неудачников, очень даже. Как никак, их «мразь» или «паскуда» звучат гораздо лучше. Эрин часто повторяет большинство из прозвищ, данных ей Тозиером, с улыбкой на лице. Медленно произносит их и тянет, точно как мед до губ с ложечки.

Она обожает неудачников.

— Не видела тут Марш? — стоя напротив, спросил Реджи. Руки его были засунуты в карманы вечно грязных джинсов, как у типичного скромного мальчика. Виктор был не таким, хоть и был в два раза меньше и выглядел иногда совсем по-пидорски. Блондин заправил несколько русых прядок за ухо Дример и быстро отскочил, не получая вовремя по носу.

— Убрал свои патлы от меня, — произнесла девушка и встряхнула головой. Осиное гнездо на голове, кажись, переросло в орлиное, и Дример это очень устраивало. Она не могла точно сказать, брала ли сегодня расческу в руки, — Не видела, Редж. Пока вы тут, может, она уже домой убежала.

— Вот тварь! — вскипел Хаггинс и двинул назад. Из темноты коридора донеслось что-то еще, но Эрин услышала лишь обрывки фразы. — Когда, блять, обогнать только успела!

— Пойдешь с нами? — слезая с подоконника, спросил Вик. Парень вскинул бровью, с интересом смотря на подругу. — Можешь половой тряпкой смыть раскраску с ее прекрасной мордочки.

— Звучит очень здорово, — холодно ответила Дример, хоть и в глазах ее вспыхнул едва уловимый восторг. — но давайте в другой раз.

Крисс, больше ничего не говоря и лишь фыркнув напоследок, тоже удалился. Дример некоторое время смотрела на дверь кабинета истории, в котором отсиживалась Марш. Хоть она и была одной из неудачников, Эрин все равно не считала ее полноценным их членом. С трудом верится в их искреннюю дружбу. Скорей всего, они просто пускают рыжую по кругу, и той это нравится.

Дример знает наизусть все слухи о Марш. Половину из них она распускала сама. Правда, только по пальцам можно было пересчитать ее любимые, не смотря на то, что их было много. Грустно, что никто больше в этой школе не обладает такой безграничной фантазией.

Видимо только поэтому Беверли еще невредима. Она не неудачница. Она красивое дополнение и еще одно имя в списке игрушек для битья. Когда-нибудь парни ее изнасилуют. На прошлой неделе Дример даже делала ставку на определенное число. Ох, будь здесь Генри, оно было бы более ранним.

Эрин снова взяла полароид в руки и стала всматриваться в темный экран. На минуту ей даже показалось, что она видит на нем крупным планом лицо Бауэрса. Так хорошо, что может пересчитать каждый прыщ и первые ворсинки на его подростковой роже. Каждый застрявший кусок чего-нибудь из еды в таких удивительно белых и ровных зубах.

Но Генри в психушке. Еще был Патрик, но он мертв. И его имя Эрин почти забыла где-то через полторы недели.

Русоволосая так и сидела с камерой в руке тогда, когда Беверли наконец вышла из кабинета. Предварительно она слегка приоткрыла дверь и просунула рыжую голову, осмотрелась на наличии опасности. Ее не было, но все равно, когда Марш вышла, тело ее все еще дрожало. Беверли подошла к Дример совсем близко, так, что когда та подняла голову, можно было рассмотреть мурашки на открытых руках девушки. Вместе с кучей веснушек, похожих на неаккуратные мазки рыжей краски.

— Уебище же ты, — тихо сказала Эрин, не сомневаясь, правда, что ее услышали.

— Спасибо за помощь, — пропустив оскорбление мимо ушей или с наигранной любезностью, сказала Беви. — Не знаю, что на них сегодня нашло. Эти ублюдки, как с цепи сорва…