Неподходящие

— Есть минутка?

— Нет, — ответила Эрин, обошла парня стороной и продолжила путь. Замедлилась, правда. На историю идти совсем не хотелось, особенно, без домашнего задания и еще с таким позорным пакетом в руках. С рекламой какой-то бижутерии. Но он был лучшим среди прочих, в большинстве своем, с изображениями продуктов питания.

Любимая сумка, которую Дример носила еще с младшей школы (она вообще редко любила менять вещи), осталась там, в лесу. Стэн рассказал ей, что они, занятые их с Ричи поиском, прочесали лес вдоль и поперек, но ни разу не наткнулись на ту яму. Раз неудачники ее не нашли, то ужасная в ориентировании Дример тем более с этим не справилась бы. Но чудовищно было жаль дорогой телефон, который остался в ней — более чудовищней, пожалуй, могло быть только наказание за его потерю. Это было единственным, о чем думала Дример, когда явилась в десять утра домой, перед этим сладко отоспавшись дома у Майка. И хотя это было пару дней назад, ее до сих пор передергивало, едва перед глазами вставал образ Джейми — пышущий жаром еще прежде, чем она открыла дверь.

Но нет. Ее не убили. Мало того — даже не наказали. Мама, правда, говорила, что наказывает Эрин самым страшным образом. Эрин, танцуя в душе ламбаду, скорбно кивала головой, чуть ли не выдавливая из себя театральные слезы. А в комнате она уже начала прыгать от радости так, что пол грозил провалиться даже под ее хрупким весом. И дело в том, что Джейми больше не собиралась ее контролировать. Наверно, она хотела, чтобы ее фраза «отныне ты сама по себе» звучала, как финальное наставление перед пуском в свободное плавание, но с ее видом после него не хватало только добавить «сдохни, сволочь». Эрин ничуть не расстроилась такой «заботе». Теперь ее больше не контролировали. Вообще нет! Дример считала, что более чем заслужила эту свободу; была уверена в том, что сможет ей распоряжаться. Правда, выспаться перед первым учебным днем она забыла. Пожалуй, наставление Джейми рано ложиться — было самым полезным из всех, что она давала.

Каспбрак поравнялся с ней. Только взглянув на парня, Эрин поняла, что у нее появился товарищ по несчастью. Было ясно видно, что Эдди тоже не спал — вот только, наверно, не одну ночь, а четыре-пять. Одна только бледность у него была такая, что вблизи можно было пересчитать все венки и капилляры на некогда смуглом личике. Блеск в его карих глазах потух, как свеча, оставив лишь красноту и лопнувшие сосуды и, как бонус, снизу синяки, практически черные. Неприятное зрелище — не в обиду привычной красоте Каспбрака, конечно.

— Слушай, прости за неожиданность, но мне очень нужна твоя помощь, — заговорил Эдди таким утомленным голосом, будто вот-вот свалится в обморок. Эрин машинально вытянула руку, поднося ее к спине парня, чтобы, в случае чего, удержать его. Настолько он был уставшим.

— Моя? — наигранно удивилась Эрин. Ее, к огромному удивлению, больше волновал вид Каспбрака, чем-то, зачем он к ней пришел. Но она ни в коем случае не должна была выдавать свое волнение. — Каспбрак, что ты несешь? Ты в неадеквате?

— Возможно, — просто согласился Эдди. Парочка школьников, быстро пробежавших мимо них, подняли после себя легкий ветерок. Именно от него, наверно, парень слегка пошатнулся. Эрин хотела продолжить неожиданный диалог, но Эдди сделал это первым. — Мне правда нужна твоя помощь, Эрин. Именно твоя, — особенно выделил Каспбрак последнее слово.

— С тобой определенно что-то не так, парень, — выдала Дример очевидную вещь, с целью скрыть свой интерес к словам Эдди. Как обычно, свои истинные чувства Эрин скрывала за насмешками и отступлениями от темы. — Знаешь, Эддс, синяки под твоими глазами больше, чем самооценка Балабола.

«Или количество его же собственных синяков», — хотела дополнить Дример, но передумала. Кажется, что ей все еще двигала жалость в отношении к Ричи. Наверно, он бы прибил ее, узнав об этом. Она уже сегодня видела его. Балабол пришел в школу, как ни в чем не бывало, с теми же ушибами, ссадинами, порезами, помутненной головой, километровым слоем соплей под носом и кашлем через каждые три секунды. И чудовищно огромным похуизмом к собственному виду. Эрин тоже легко могла заболеть после произошедшего, но у нее был крепкий иммунитет. И семь уколов «кларитина» в задницу, для профилактики.

— Моя просьба как раз напрямую касается Ричи, — пояснил Эдди. Эрин удивилась, но продолжала сохранять спокойствие. Ей это давалось с трудом, учитывая огромное количество мигом появившихся двусмысленных шуточек в голове. Она оставила их только затем, что до сих не знала, признался ли Ричи или нет. И ей было неприятно затрагивать особенно больную для Тозиера тему.

— Ну, что за помощь? — прямо спросила Эрин. Эдди громко зевнул, вскинув пальцем, этим призывая Дример подождать. Звонок на урок прозвенел очень вовремя. Дример, вслушиваясь в «дзыз-дзыз-дзыз», невинно поинтересовалась:

— А ты знаешь сколько микробов с воздуха попадают сейчас в твоей широко открытый рот?

А после наблюдала за тем, как Каспбрак схватился за горло и подавился кашлем, будто заглотнул особо опасных паразитов. Благо, он быстро успокоился и только осуждающе взглянул на шутницу-Дример. Эрин думала, что сейчас у них начнется словесная перепалка, но Эдди вернулся к прежней теме. В отличии от Дример, он всегда говорил только то, что хотел изначально.

— В общем… — настолько вяло говорил парень, что Дример тоже начало тянуть в сон. Вдруг он резко зажмурился, словно увидел что-то страшное. Но потом, открыв глаза, снова принял невозмутимый вид и продолжил. — Ты все еще умеешь подделывать почерки, да? Да, — сам ответил Эдди, не дожидаясь ответа собеседницы. — Мне нужно, чтобы ты написала одну записку почерком Ричи.

— Думаешь, что я помню его почерк? — фыркнула Дример. Она открыто вредничала, раздраженная от того, что Каспбрак так нудно говорил, занимал ее время и вообще так резко появился. Это были главные причины задержки ответа. Эрин помнила почерк Ричи. Она помнила, как пишет каждый из них.

— Я дам тебе обрывок из его тетради! — с неожиданной злостью ответил Эдди. От того, как он повысил голос, Дример даже вздрогнула. — Хватит тут размыто говорить, отвечай точно, будешь помогать или нет!

Хорошо, что коридор почти опустел. Три или четыре человека, стоящих у окна и косо поглядывающих на них, внушали Эрин не такие сильные неудобства, как если бы целая толпа. Да, это просто картина маслом — неудачник и хулиганка. И, пусть разные, но все равно, одинаковые отбросы общества. Но на последний факт Дример уже, почему-то, было почти наплевать. Настолько, что она, не стыдясь, легко сжала одной рукой подбородок Эдди, а другой провела по волосам; по мягким, игривым кудряшкам.

— Да помогу, помогу я, — твердо, но спокойно и, кажется, даже робко ответила Дример. Эдди отвернул голову, смущенный её действиями. Эрин не обращала на свою неожиданную открытость внимание и, гонимая большим любопытством, вновь уклонилась от темы. — Что с тобой вообще? Выглядишь, мягко говоря, хуево.

— Еще бы, — согласился Каспбрак, совсем не обижаясь. Когда Эрин убрала руки, парень отвел от нее взгляд и тут же встретился им с ребятами у окна, с ухмылками наблюдающими за ними. Честно, Эдди было все равно на то, что они только что могли создать гору неприличных слухов. Его смущали только действия Эрин, которые еще приносили, малость говоря, дискомфорт.

— Так что с тобой? — повторила Дример свой вопрос. Эдди покачал головой, одновременно с этим пожимая плечами — очевидно, думал, делиться откровенным с самой Эрин Дример или нет.

— Не спал уже три дня, — продлились его размышления не долго. — Работа.

— Ночью?

— Ага. Один знакомый, — Эдди поднял указательный палец и переместил его влево. — другого знакомого, — еще левей, — который знакомый Майка и, по совместительству, более-менее надежный товарищ, взял меня нелегально разгружать разные товары на Трейлин-Роуд.

— Трейлин-Роуд? — переспросила Эрин, прищурившись. Название улицы ей было слишком знакомым. — На ней та самая круглосуточная аптека, в которой, якобы, снабжают наркотой?