Неподходящие

Не неудачникам?!

— Ты не хочешь быть неудачницей потому, что мама опять попрекает тебя этим? — предположил Стэн. Эрин замерла, сумка едва не выскользнула из ее расслабленных рук. Стэн единственный, кто был осведомлен об их настоящих отношениях. Даже Тозиер, который со своей матерью тоже не ладил, не был толком в курсе.

— Можно сказать, что это одна из причин, — спокойно ответила Эрин. Она считала, что звучит спокойно; не замечала, что голос ее все еще слишком громкий, а речь прерывистая и невнятная.

— Ну, понятно, конечно, что мы не самая приятная компания. Но не хочется, чтобы ты от нас ушла.

— Ты бы не хотел?

Стэнли приоткрыл рот, но нужных слов из него не выходило. Таких, каких бы Дример действительно хотела услышать. Таких, которые нужны были ей; которые как стальными цепями захватили бы, останавливая практически поехавший разум.

— Мы все бы этого не хотели, — считая, что это именно то, что нужно сказать, произнес Стэнли. Эрин выдавила из себя улыбку, но вид ее стал хуже, чем у выжитого лимона. Она присела на кровать с другой стороны.

Урис наблюдал, как девушка расчесывает свои волосы. Хоть еще немного мокрыми, они уже были очень красивыми — длинными, пушистыми, с виду рассыпчатыми, наверняка, легко проскользающими между пальцев; оставляющими на них после себя опьяняющий аромат вишни. Спасибо Эдди, который еще года два назад подарил ей шампунь с таким запахом. Эрин полюбила его, а Стэн полюбил еще больше.

Что там было скрывать. Он любил Эрин. Он любил Рину. Он любил Мечтательницу. И Дример, раздраженную до мозга костей.

Эрин-Рина-Мечтательница-Дример (чертовски, ну просто чертовски разносторонняя особа), уже заплетая косу, даже представить не могла, какие мысли крутятся в голове ее любимого человека.

И это было абсолютно обоюдно.

Когда Дример натягивала штаны, еще мокрые (наставления Стэна подождать пролетели, фактически, мимо ушей), Урис видел, что она до сих пор грустна. Он не понимал, почему так. Боялся, что сам ее как-то расстроил. Последнее было похоже на правду, ведь Стэнли никогда не разбирался в людях, не понимал, что им нужно и вообще не представлял, как находить с некоторыми общий язык. А с Эрин Дример во многом они были еще совсем разными. В некоторых вещах вообще неподходящими друг другу. Но это редко им мешало.

Еврею пришло в голову, как ее подбодрить тогда, когда Эрин покидала его комнату. Он окликнул ее в дверях. Все то время, когда между ними царило молчание, Стэнли не шевельнулся с места.

— Если тебе так надо, то можешь уйти, — заявил Стэн. Казалось, что эта фраза, вышедшая из его уст, в полете превращалась в кинжал и в итоге попала Дример прямо в сердце. Для иронии ей не хватало только встать спиной.

— Правда? — не веря, спросила она. Серьезно, Стэнли? Ты правда считаешь, что это именно то, что она хочет услышать?

Тебе кажется, что это фрэндзона? А ей кажется, что жалость? Кажется, что в своей отсталости вы более, чем подходящие друг другу.

-Конечно. Я не стану тебе мешать. Если ты так этого хочешь… — ответил Стэн. Молчание в комнате стало таким сильным, что даже уже кончающийся дождь за окном бил по ушам также, как сильный ливень. Стэн не хотел, конечно, чтобы она ушла. Но не пойдет же он против ее желаний, верно? Это ведь правильно — поддерживать тех, кого любишь?

Просто они оба в свои тринадцать, только выбравшись из-под сисек матерей, ничего не знают про любовь и как с ней бороться.

— Ладно, Урис, — думая, кто тут есть еще больший неудачник, прошипела Дример. Как змея. Как кошка.

Стэнли, чувствуя, что ему вдруг не хватает воздуха, одернул воротник своей рубашки.

— Хорошо.

Четверг

Дверь захлопнулась так, будто вот-вот слетит с петель. Эрин, не заботясь о порче школьного имущества, подбежала к раковинам. Она открыла кран с холодной водой и брызнула себе в лицо. Еще. Еще. Еще. Мало. У нее было огромное желание заткнуть слив чем-нибудь, чтобы раковина наполнилась до краев. Пусть даже вода полилась на пол. Плевать. Ей нужно было утопиться в ней прямо здесь и сейчас.

Но она не успела даже толком умыться, так как дверь снова распахнулась. Громко ударилась об стену; в душе Эрин зародилась надежда, что этот шум услышал какой-нибудь проходящий учитель. Конечно, им насрать на учеников — взрослым вообще насрать на детей — но Эрин молилась, чтобы в этот раз все было не так. Пусть хотя бы родные неудачники будут тут. Пожалуйста, пусть!

— Хо-хо, малышка, — издевательски ухмыльнулся Бауэрс. Он вызывающе оглядел Дример с ног до головы и облизнулся. Тело ее покрылось таким количеством мурашек, что Эрин удивилась, как они все там уместились.

Все. С этого момента она не остается ни на какие дополнительные занятия, когда ее друзья уже сразу же уходят домой. Господи… Сейчас она даже готова принять помощь от Стэна, вчерашние слова которого до сих пор не выходили из головы. Даже клоун причинял ей меньше страданий. Она не смогла сбежать от Бауэрса, который тоже, кажется, собирался ей их причинить. За его спиной она разглядела Патрика, заглядывающего в этот женский туалет. Он показал большой палец, когда испуганные серые глаза уставились на него. Дример заскулила, чувствуя, что почему-то силы ее покидают и тихо спустилась по стенке вниз. Генри оглянулся и тут же завопил:

— Пошел нахуй отсюда! Чтоб никто не приходил!

На минуточку стало легче от того, что они не собирались мучить ее все разом. Но после стало еще страшней, чем прежде, когда она поняла, на что может быть способен один Бауэрс. Так. Для начала, он явно не собирался с ней церемониться. Подхватив девушку под подмышки, он снова поставил ее на ноги. Эрин собиралась упасть назад, когда он ослабил хватку.

— Давай без этого, Эрин, — со спокойствием попросил Бауэрс, останавливая ее. Он, вроде как, держал ее за талию, но руки его находились гораздо ниже. Дример зажмурилась, когда одна из них опустилась и погладила внутреннюю сторону бедра. Горячий шепот обжег ее ухо. — Я найду тебе гораздо более приятное место, где прилечь.

— Пусти, а? — Эрин как можно шире улыбнулась, надеясь, что ее кривые зубы как-то испугают Бауэрса. Но он только притянулся ближе. Когда они столкнулись носами, Эрин отвела голову в сторону, до глубины души расстроенная тем, что нельзя было ее снять с плеч. — Зачем я тебе? Я же страшная и маленькая, очень глупая. Я… неудачница. Хочешь, найду тебе кого-нибудь получше? Или вам всем? А, Генри…

— Не смотря на то, что ты маленькая и глупая, — прервал ее Бауэрс. Держа одной рукой хрупкое тело Дример, другой парень облокотился на стену, в нескольких сантиметрах от русоволосой головы. Эрин пискнула. — пожалуй, ты самая умная баба из всех, что я вообще знаю. К тому же, — он опустил руку и намотал на несколько пальцев косичку девушки. — разве ты страшная, пупсик?

— Да-да. Бьянка Брук из старших классов, первая красавица школы и та, которая срочно себе ищет парня, подтвердит!

— Ха, — хмыкнул Бауэрс, от души веселясь ее словам. — мне нравится, как ты трещишь, Эрин. Все девки на моем пути не могли и двух слов связать, будто говорили с хуем во рту. А у меня большой.

Генри пошло оскалился. Приподняв Эрин за подбородок, он попытался заглянуть в ее милые глазки, но она вдруг резко выпалила:

— А у меня сисек нет, так что тебе тут терять нечего!

После чего весь настрой парня пропал, и он еле сдержался от оглушительного ржача. В частности затем, чтобы его уроды за стенкой не услышали. Он прибежал сюда, чтобы очаровывать юную Дример. До сих пор Бауэрс не мог объяснить, что же в ней его так привлекло. Единственная баба среди неудачников — несуразная, по сравнению с большинством других девчонок, младше его почти на три года. Естественно, без сисек, а еще — без жопы, без чувства такта и стиля. Со своими-то косами и платьями ниже колен. Вот последнее ему совсем не нравилось в этой «Рине-Мечтательнице». А, да… Не последнее.

— Ты так уебищно выглядишь с этой прической, — недовольно проговорил он, все не оставляя косу Эрин в покое. Тут он резко дернул за нее. Дример не вскрикнула, лишь пискнув, и в уголках глаз у нее собрались слезы. Неудачница. — Еще и одежда. Из бабкина сундука достала? Мертвечиной не воняет, а? Дай принюхаюсь.